Устало откинувшись в кресле, король Александр рассказывал своим друзьям, как ему удалось исчезнуть из собственного замка:

— Извините великодушно, что пришлось отказаться от вашего предложения. Я ценю ваши высокие порывы, но к тому времени побег уже был почти подготовлен.

— И кто помог вам бежать? — не без скрытой ревности вопросил Беовульф. Уж не…

— Нет-нет, — вздохнул король, — все равно не угадаете. Могу ли я положиться на вашу скромность, друзья мои? Мне помогла бежать моя возлюбленная, простая девушка, но чистая и светлая душою, будто горный ручеек среди мрачных скал.

Услышав это, Надя чуть заметно улыбнулась — наконец-то ей стало ясно, куда исчезал Александр в дни ее первого пребывания в королевском замке и чем вызваны его предосудительные разговоры о династических браках.

— Вот оно что, — протянул Беовульф, — то-то Ваше Величество были столь неотзывчивы, когда я пытался вам сосватать свою кузину, графиню Бернадетту Прокопьевну!

— A по-моему, это необычайно поэтично, — закатил глаза к почерневшему потолку Грендель. — Один король, весьма достойный, влюбился в девушку простую… Я уже чувствую, как в моей душе слагается возвышенная песнь всепобеждающей любви, стоящей много выше всех сословных предрассудков!

— Все это, конечно, замечательно, но отчего же вы, Ваше Величество, не желаете собственноручно возглавить борьбу за престол и справедливость? вопросил Беовульф. — Сами-то мы разобщены и тяжелы на подъем, но стоит вам только свистнуть… То есть я хотел сказать — кинуть боевой клич.

— A что толку! — безнадежно махнул рукой Александр. — Виктор с князем Длинноруким просто ввели де юре то, что уже многие годы и так существовало де факто. То есть нашу полную зависимость от Белой Пущи.

— Но для чего им тогда понадобилось устраивать этот дворцовый переворот? — удивился Дубов. — Не вижу логики.

— Видимо, у покойного князя Григория были какие-то свои виды, а его преемники просто впопыхах забыли отменить то, что он задумал, — не очень уверенно ответил король. — Вот все и шло как бы по накатанной.

— Почему «как бы»? — переспросила Чаликова.

— Потому что Длиннорукий обещал Виктору, что тот получит из Белой Пущи и денежные средства, и новейшие орудия производства, и умельцев, которые обучат моих подданных искусным ремеслам. Очевидно, князь Григорий так бы и сделал, но его нет — и все встало. — Александр помолчал, подлил себе в кубок немного вина. — Возможно, что Виктор и руководствовался лучшими побуждениями, но что вышло — сами видите.

— Хотели как лучше, а получилось как всегда! — во всю глотку захохотал Беовульф.

— Погодите, господа, — неуверенно заговорила Чаликова, — но если руководителям Белой Пущи теперь не до вас, то…

— Ну-ну, говорите же, — поторопил ее Беовульф.

— Нет-нет, это, в конце концов, не мое дело. Мы с Василием Николаичем здесь иностранцы…

— Ничего, князь Длиннорукий здесь тоже иностранец, — заметил Грендель. A уж эти его наемники так вообще неведомо откуда.

— В общем, я хотела сказать, — продолжала Надя, — что пока наследники князя Григория заняты своими семиупырскими дрязгами, вы вполне можете прогнать и Виктора, и Длиннорукого, и всех наемников.

— Вряд ли, — с сомнением покачал головой король, — боюсь, вы не совсем представляете себе…

Но договорить Александр не успел, так как Беовульф с грохотом опустил кубок на стол, слегка забрызгав и без того не совсем чистую скатерть:

— Вот! Вот речь не мальчика, но мужа! — И, немного остыв, добавил: Извините, госпожа Чаликова, в этом прикиде я вас принимаю больше за мальчика…

— Думаю, что Надя права, — раздумчиво заметил Василий. — Но решать это действительно вам. Не нам.

— Ну, не знаю, — колебался король. — Так-то оно так, но ведь раньше или позже власть в Белой Пуще установится, и тогда они снова за нас примутся. Не стало бы еще хуже.

— Господа, — понизил голос Василий, — могу вам сообщить, что власть упырей в Белой Пуще, по моим данным, скоро может подойти к концу.

— Как это? — изумились и Грендель, и Беовульф, и Александр.

— Элементарно, — по привычке произнес Василий. Но, поняв, что для его собеседников все это не столь элементарно, пояснил: — Так же как вы, Ваше Величество, являетесь на данный момент единственным легитимным правителем в Новой Ютландии, так и у Белой Пущи скоро появится легитимная наследница княжеского престола Шушков.

— Иван-царевич уже отправился ее расколдовывать, — почти конспиративным шепотом добавила Надя. — Но все это до поры до времени должно оставаться в глубокой тайне.

— Что за Иван-царевич? — пристально глянул на Василия и Надю король Александр. — Уж не тот ли молодой человек с заплечным мешком, что искал дорогу через болота?

— Надеюсь, Ваше Величество не сказали ему, что Марфа — это княжна? волнуясь, спросила Надя.

— Да нет, просто показал дорогу, и все, — ответил король. — A что, это имеет какое-то значение?

— По нашему плану, Иван-царевич не должен знать, кто она такая на самом деле, — пояснил Дубов. — Мы даже проинструктировали нашего знакомого водяного, чтобы он просто провел Ивана по болоту и оставил неподалеку от искомого места, но не говорил, кто такая эта заколдованная лягушка.

— Иначе расколдование Марфы может сорваться, — добавила Чаликова.

— Но ведь болота весьма обширны, — пожал плечами король, — и где уверенность, что Марфа и ваш Иван-царевич непременно встретятся?

— Уверенность есть, — рассмеялся Василий, — и даже более чем уверенность. Известный Вашему Величеству колдун Чумичка так заговорил стрелы, что куда бы господин Покро… то есть куда бы наш Иван-царевич не выстрелил, стрела сама должна найти дорогу к Марфе.

В это время в зале появилась горничная:

— Боярин Василий, к вам гость.

— Ко мне? — удивился Василий. — Но кто же мог узнать, что я тут?

— Кузьма! — догадался Беовульф. — Он-то уж точно знает, что вы у меня. Ну, скажи ему, пускай входит, да побыстрее.

Однако на пороге, ко всеобщему удивлению, возник отнюдь не домовой Кузька, а королевский слуга Теофил.