— Я сделал все возможное до того, как обнаружат труп Диксона. Сколько денег у меня на банковском счете?

— Чуть больше четырех тысяч долларов.

— Я намерен их снять. — Он улыбнулся, увидев изумление девушки, и распорядился: — Заполните чек на всю сумму.

— То есть вы не хотите оставлять в банке ни цента?

— Абсолютно верно.

— Зачем вам это?

— Я собираюсь стать лицом, скрывающимся от правосудия.

— Сэм! — воскликнула она, пораженная. — Простите, мистер Морейн. Вы не можете этого сделать!

— А я, напротив, думаю, что это блестящая идея, — весело не согласился он с ней. — Она даст великолепные результаты.

— Вы демонстрируете оптимизм, которого на самом деле не испытываете.

— Вот и ошибаетесь, — усмехнулся он. — Я совершенно искренен. Никогда не чувствую себя так превосходно, как в тех случаях, когда удается сблефовать в игре.

— Вы хотите сказать, что готовы даже убежать?

— Я создам впечатление, что смылся.

Девушка выдвинула ящик письменного стола, достала оттуда чековую книжку, заполнила бланк и передала его Морейну на подпись.

— Не беспокойтесь за меня, девушка, — сказал он, расписываясь.

Натали Раис, как бы в поисках поддержки, подошла и взяла Морейна за руку.

— Признайтесь, только честно, вы верите моему отцу?

— Почему бы и нет?

— Потому что он человек навязчивых идей. Сейчас он дошел до того, что считает свою жизнь бесполезной. Уверен, что все потеряно и ничего нельзя предпринять. У него только одна цель: реабилитировать свое имя для того, чтобы я снова достойно вошла в общество. Бедный отец! Он не понимает, что я уже создала себе новую жизнь как раз в том мире, который, как он считает, презирает меня. Его мысли все еще в том времени, когда я была в шоковом состоянии от того, что все друзья от меня отвернулись.

Морейн молчал. Девушка продолжала:

— Он вбил себе в голову, что, для того чтобы добиться реабилитации, ему надо было увидеться с Диксоном. И ничто бы не удержало его от этого шага. Отец знал, что Диксон располагает важными для него документами, и если бы он был убежден, что они находились в том портфеле, то он любой ценой завладел бы им.

— Считаете ли вы, что ваш отец мог бы убить человека?

— Вполне, — ответила она, — если этот человек допустил несправедливость и дело можно поправить ценой его смерти. По этой причине я так хотела помочь вам и старалась заполучить что-нибудь такое, что позволило бы выдвинуть обвинение против Диксона. Ради этого шла на любой риск и совершала продиктованные отчаянием поступки, которые представляются вам столь нелогичными. Было уже известно, что отец скоро выйдет на свободу, и было ясно, что он будет стремиться реабилитировать свое имя ради того, чтобы я снова могла идти по жизни с гордо поднятой головой. Я уже пыталась объяснить вам, что мне нет дела до друзей, бросивших меня в трудную минуту. Сам факт их предательства показывает, как мало стоила их дружба. Исключено, что я снова захочу дружбы столь сомнительного качества.

— Тем не менее не думаете же вы, что отец мог рискнуть нанести дочери еще больший, чем раньше, ущерб в ее взаимоотношениях с обществом?

— Сознательно — нет. И все же ему всегда было по душе играть ва-банк. Он был готов пойти на любой риск ради своей публичной реабилитации. Однако Диксон был человек упрямый. И если бы мой отец предъявил ему ультиматум, я не знаю, что бы случилось. Если отец и убил Диксона, то уверена, что это произошло в порядке самозащиты, но поклясться, что он его не убивал, я не могу.

— Похоже на то, — резюмировал Морейн, — что мы ничего не выигрываем от разговора на эту тему. Постарайтесь выбросить эту мысль из головы. Пойду сниму деньги и…

Он замер, услышав выкрики уличных продавцов газет: “УБИТ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ! ЧИТАЙТЕ ОБ ЭТОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ!”

Натали поднесла руку к горлу и затаила дыхание.

— Сохраняйте спокойствие и хладнокровие, — посоветовал Морейн. — Полиция не замедлит явиться за вами. Помните, что вы не должны отвечать ни на какие вопросы. Заявляйте им, что без моего разрешения отказываетесь давать какие-либо сведения о моем бизнесе и что вчера вечером покинули офис по служебным делам. И больше ничего им не говорите. Это было бы бесполезно.

Она отодвинула кресло, снова подошла к нему и положила руки на плечи.

— Обещайте мне, что будете осторожны, — с мольбой в голосе потребовала она. — Не подвергайте себя опасности ради моего отца или меня.

На его лице промелькнула улыбка. Он дружески похлопал ее по спине.

— Не забывайте, что я сам по уши погряз в этом деле. Ну да ладно. Я пошел.

Едва за ним закрылась дверь, как раздался телефонный звонок.

Морейн прямиком направился в банк. Он ничего не стал объяснять выразившему свое недоумение служащему. Да, он снимает всю сумму. Нет, у него не имеется претензий к банку. Нет, он не знает, откроет ли снова здесь счет. Нет, он не желает говорить с управляющим, так как очень спешит.

Он получил свои четыре тысячи долларов банкнотами по пятьдесят и сто, положил их в карман, вышел из банка, нашел телефон-автомат и позвонил в кабинет Фила Дункана.

Когда ответила его секретарша, Морейн сказал:

— Мистера Дункана, пожалуйста.

— Кто его просит?

— Сэм Морейн.

Секретарша не удержалась от удивленного возгласа и тут же соединила его с окружным прокурором.

— Мне нужно встретиться с тобой, Фил, — заявил Морейн.

— Ты где?

— В кабине телефона-автомата.

— Мне уже надоело названивать в твой офис. Ты читал газеты?

— Нет.

— Убит Питер Диксон.

— Бог ты мой! — воскликнул Морейн. — Когда и как это произошло, Фил?

— Все подробно изложено в газетах, — с расстановкой произнес Дункан. — Мне хотелось бы поговорить с тобой по этому делу, Сэм.

— Послушай, Фил. Я тоже нуждаюсь во встрече с тобой, но она должна состояться в таком месте, где нас никто бы не перебивал.

— Почему бы тебе не подъехать сюда? — предложил прокурор.

— Нет, я против. Только не в кабинете. Где сейчас Барни?

— В доме Диксона, готовит донесение об обстоятельствах убийства. Подойдет с минуты на минуту.

— Я предлагаю тебе следующий вариант, Фил. Никому не говори, что идешь на встречу со мной. Выходи из прокуратуры и иди до ближайшего угла. Через пять минут я буду на месте. Поговорим в моей машине.

— Подходит, — согласился Дункан. — Значит, на перекрестке через пять минут.

— Отлично, — подтвердил Сэм Морейн и повесил трубку.

Он повел машину, соблюдая крайнюю осторожность. Не хватало только нарушить правила уличного движения и опоздать. Он чувствовал себя бодро и был в превосходив ном настроении. Турецкие бани, бритва парикмахера и массаж развеяли остатки бурной ночи.

Он остановился в оговоренном месте. К нему подсел Фил Дункан.

— Почему ты не захотел встретиться у меня в кабинете? — спросил он, едва очутившись в машине.

— Причин много, — уклонился Морейн. — Лучше поговорим здесь.

— Мне надо задать тебе ряд вопросов, Сэм. Ты знал, что Пит Диксон убит? Известно ли тебе что-либо, имеющее отношение к этому делу?

— Я знаю об убийстве с твоих слов по телефону. Газеты еще не читал.

— Это не ответ, — запротестовал Дункан. — Сегодня рано утром ты заверил меня, что твоя поездка в район Шестой авеню — Мэплхерста никак не была связана со смертью Энн Хартвелл, и я взял на себя большую ответственность, дав тебе возможность уйти. А сейчас, после обнаружения этого нового преступления, Барни Морден разругался со мной вдрызг. Он считает, что мне следовало основательно допросить тебя этой ночью.

— Разве Барни не твой подчиненный? — невинно осведомился Морейн. — Если он не согласен с принимаемыми тобой решениями, то почему ты его не уволишь?

— Формально, — пояснил Дункан, — он действительно мой подчиненный. Но не забывай, что на носу выборы. При нынешней структуре власти у меня нет никаких шансов остаться окружным прокурором без поддержки политического босса. Сейчас на моей стороне Карл Торн, но я опасаюсь, что он выступит против меня, если я уволю Барни, а он будет не согласен с этим. Он уже дал понять, что потеряет интерес к моей кандидатуре, если я буду идти не в ногу.