Единственной реакцией Равенскара были презрительно искривленные губы.

– Я устрою в нем свой собственный фаро-банк, – продолжала мисс Грентем. – Конечно, он будет только для избранных – вход по пригласительным карточкам. Чтобы добиться успеха в подобном предприятии, надо иметь положение в свете – вот это мне и даст Адриан. Вот увидите, через год приглашений на мои карточные вечера будет добиваться весь высший свет.

– Если вы мне все это поведали, чтобы набить себе цену, сударыня, то напрасно тратили время. Я отнюдь не удивлен вашими планами на будущее.

Впереди показались ворота парка, и Равенскар придержал лошадей.

– У вас была возможность поправить свои дела, и вы предпочли от нее отказаться. Я беру свое предложение назад.

Мисс Грентем была удивлена, но постаралась никак этого не проявить.

– В высшей степени разумное решение, сэр. Я вижу, вы смирились с неизбежным.

Выехав из Гайд-парка, Равенскар погнал лошадей с таким пренебрежением к безопасности прочих экипажей и пешеходов, что на него со всех сторон посыпались проклятия. Особенно был возмущен полный пожилой джентльмен, который был настолько неосмотрителен, что попытался пересечь улицу перед кабриолетом Равенскара.

– Нет, – сказал Равенскар, – вы ошиблись в своих расчетах, мисс Грентем. Вы решили скрестить со мной шпаги, и уверяю вас, что ничего хорошего это вам не сулит. Да будет вам известно, что я с большой неохотой предложил вам двадцать тысяч. Во мне все возмущалось при мысли, что я буду способствовать обогащению хищницы.

Взглянув на мисс Грентем, он увидел, что ее глаза мечут молнии, и на секунду опешил. У него даже возникло подозрение, что ему морочат голову. Но мисс Грентем тут же прикрыла глаза длинными ресницами и рассмеялась.

Дальше они ехали молча. Когда кабриолет остановился около дома на Сент-Джеймс-сквер, мисс Грентем откинула плед, прикрывавший ее колени, и сказала с напускным дружелюбием:

– Спасибо за прогулку, мистер Равенскар. Она была не только очень приятной, но и полезной. Мне кажется, что мы оба лучше узнали друг друга.

– Вы сможете сойти без моей помощи? – спросил Равенскар. – Мне надо придерживать лошадей.

– Конечно, – ответила она и ловко спрыгнула на землю. – До свидания, сэр. Или, вернее, au revoir.

Равенскар приподнял шляпу:

– Au revoir, сударыня.

И с этими словами уехал.

Дверь Деборе открыл Сайлас Вэнтедж, который, едва взглянув на ее пылающие щеки, снисходительно спросил:

– Я смотрю, вы не в духе, мисс Дебора.

– Откуда ты это взял? – негодующе ответила Дебора. – Если придет лорд Мейблторп, проводи его ко мне.

– Ну и отлично, – сказал Вэнтедж. – Он уже приходил и сказал, что зайдет еще. Вот уж втюрился!

– Не смей так вульгарно выражаться! – рыкнула Дебора.

– И еще говорите, что в духе, – покачал головой Вэнтедж. – Уж я-то вас знаю с пеленок. Ваша тетка говорит, что Кит приезжает в отпуск. Что вы на это скажете?

На это Дебора не сказала ничего. Она очень любила брата, но в эту минуту она могла думать только об оскорблениях, нанесенных ей Равенскаром. Она побежала наверх в маленькую комнату, в которой они обычно проводили утро. Леди Беллингем сидела за стоявшим у окна столиком с изогнутыми ножками и писала письма. При виде племянницы она воскликнула:

– Как, уже вернулась? Расскажи мне скорей, что… – Тут она увидела взбешенные глаза Деборы и сказала упавшим голосом: – Господи! Что случилось?

Дебора яростно дернула за ленточки шляпки и бросила шляпку на стул.

– Это самый гнусный, самый грубый, самый глупый и самый мерзкий человек на свете! Ну я с ним посчитаюсь! Он пожалеет, что посмел… Я его не пожалею! Он еще на коленях передо мной будет ползать! Ох, до чего же я зла!

– Да, милая, это видно, – слабым голосом сказала ее тетка. – Так что он натворил – позарился на твою честь?

– Честь! Ничего подобного! У него совсем не о том мысли. Но его словам, тетя Лиззи, я хищница! Таких, как я, нужно привязывать к позорному столбу и бить плетьми!

– Боже, Дебора, он что, с ума сошел?

– Ничего подобного! Он просто глуп, груб и вообще отвратителен! Я его ненавижу! Я не хочу его никогда больше видеть!

– Но что же он все-таки сделал? – спросила совершенно сбитая с толку леди Беллингем. Дебора заскрежетала зубами:

– Он, видите ли, пришел к нам, чтобы спасти своего драгоценного кузена из моих тенет! За этим он и пригласил меня кататься. Чтобы меня оскорбить!

– Но ты же сама этого опасалась, милочка, – напомнила ей тетка.

Дебора не обратила на ее слова никакого внимания.

– Дебора Грентем не годится в жены лорду Мейблторпу. Женитьба на ней будет бедствием для него! Я чуть не надавала ему пощечин!

– Но ты же говорила то же самое, детка. Я отчетливо помню…

– Ну и что? Он не имеет права говорить мне такие вещи!

С этим леди Беллингем была полностью согласна. Некоторое время она наблюдала, как ее племянница мечется по комнате как тигрица, а затем осмелилась спросить, что же все-таки произошло на прогулке. Мисс Грентем остановилась как вкопанная и проговорила дрожащим голосом:

– Он пытался от меня откупиться!

– Дать тебе деньги, чтобы ты отказала Адриану? Как это глупо, если учесть, что ты не собираешься выходить за него замуж! С чего это ему вдруг это взбрело в голову?

– Не знаю и знать не хочу, – ответила Дебора, несколько уклоняясь от правды. – Он имел наглость предложить мне пять тысяч фунтов, если я откажусь от своих притязаний – притязаний! – на руку и сердце Адриана.

Леди Беллингем, на лице которой появилось было выражение надежды, разочарованно сказала:

– Пять тысяч! Не больно-то он раскошелился!

– Я ему сказала, что это просто смешно, – с наслаждением поведала тетке Дебора.

– И правильно сделала, милочка. Вот уж не думала, что он такой скряга!

– Тогда он сказал, что готов удвоить сумму.

Леди Беллингем уронила ридикюль.

– Десять тысяч! – воскликнула она. – Не поднимай, Дебора, пусть лежит. Что же ты на это ему сказала?

– Я сказала: «Гроши, сэр».

Ее тетка замигала глазами.

– Гроши? Ты считаешь, что десять тысяч – это гроши?

– По крайней мере, я ему так сказала. Я, говорю, не намерена упускать Адриана за какие-то десять тысяч. С каким наслаждением я ему бросила это в лицо, тетя Лиззи!

– Да, милочка, но разумно ли это?

– Вздор! Что он может мне сделать? – пренебрежительно ответила Дебора. – Само собой, он тоже пришел в ярость и отнюдь этого не скрывал. Как я наслаждалась, глядя на его злобную физиономию! Он начал говорить… про Ормскерка… Если бы я была мужчиной, я бы вызвала его на дуэль и проткнула бы шпагой насквозь! Насквозь! Насквозь!

Леди Беллингем, которая, казалось, была близка к обмороку, слабо возразила, что три раза человека проткнуть насквозь нельзя.

– По-моему, это не разрешается, – добавила она. – Правда, я никогда не присутствовала при дуэли, но там всегда бывают секунданты, и они тебя остановили бы.

– Никто бы меня не остановил! – кровожадно заявила Дебора. – Я бы из него котлету сделала!

– Господи, и это говорит воспитанная девушка! – вздохнула ее тетка. – Надеюсь, ты ему этого не сказала?

– Нет, я сказала, что из меня получится отличная жена. От этого он еще больше разозлился. Я даже испугалась, как бы он меня не задушил. Потом он спросил, какую я сама себе назначу цену.

У леди Беллингем в глазах опять мелькнула надежда.

– И что ты ему ответила?

– Я сказала, что была бы дурой, если бы взяла меньше двадцати тысяч!

– Двадцати… Ой, где мой нюхательный уксус? Мне плохо! Двадцать тысяч! Целое богатство! Он, наверно, решил, что ты помешалась!

– Очень может быть, но он сказал, что заплатит мне двадцать тысяч, если я отошлю от себя его кузена.

Леди Беллингем откинулась в кресле, держа под носом флакон с нюхательным уксусом.

– И тогда, – с торжеством закончила Дебора, – я сказала, что, пожалуй, лучше выйду за Адриана.