Но юристы Христины нашли обоснования для ванадиевого имиджа, делая упор на название астероида. Они, кстати, в свое время предлагали руководству «Баунти лтд» в рекламных целях покрыть ванадиевый астероид шоколадом. Руководство идею приняло, но сперва решило небесную глыбу прикарманить, и с этой целью затеяло судебную тяжбу с капитаном Басильевым. Чем закончился процесс, получивший в учебниках юриспруденции название «Опилки в шоколаде», всем хорошо известно.

Но поскольку «Короли ванадия» не пожелали сотрудничать с живой Христиной Баунти, она самовольно принялась эксплуатировать популярную ванадиевую тему. Даже купила лицензию на исполнение «Мы летим на астероиде» в собственной аранжировке. Более того, она нацепила на обе руки гирлянды ванадиевых браслетов, а на шею повесила ванадиевый медальон на цепочке. Ее юные поклонники с перемазанными шоколадом щеками тут же кинулись покупать подобные прибамбасы, защищенные от подделки патентами и голограммами.

Но Христина и ее советники прекрасно понимали, что ванадий должен быть тот самый, с астероида. Поэтому, когда цена фьючерса на бирже провалилась не то что ниже плинтуса, а, можно сказать, ниже самого пола и устаканилась на пятидесяти космобаксах, Христина Баунти приобрела десяток обязательств. Планировалось в будущем выкупить партию металла и пустить на модные побрякушки, продавая их в сто раз дороже обычных, из ванадия земного происхождения.

Но эта покупка имела странные последствия. Биржевые маклеры стали получать разовые заявки каких-то случайных клиентов на покупку одного, изредка двух-трех ванадиевых фьючерсов. Это даже подняло цену на несколько космобаксов.

Оказалось, юные поклонники Христины Баунти, подражая своему кумиру, тоже принялись приобретать фьючерсы. Бумаги эти, правда, как и все прочие ценные бумаги, существовали только в электронном виде, но ничего не стоило их распечатать в цвете с индивидуальным номером. Потом эту распечатку нотариально заверяли, вставляли в рамку под стекло и вешали на стенку. Никто из поклонников, раско-телившихся на 50-60 космобаксов, понятное дело, не собирался выкупать тонну металла и тащить ее из космоса на Землю.

Но, кроме Христины Баунти и ее полоумных фанатов, нашлись еще желающие получить космический металл. В частности, ими оказались владельцы ночного клуба «Три сперматозоида» - модного московского заведения. Именно всеобщий интерес к ванадиевым миллиардерам и их астероиду сделал клуб модным. Владельцы хотели для полноты ощущений насытить внутреннюю отделку заведения настоящим космическим металлом, для того и купили несколько фьючерсов.

Тем временем в «Ванадиевом королевстве» произошли важные события. Трое друзей оказались в одиночестве. Петлов сидел в жилом модуле на астероиде, капитан Басильев летел за ним вдогонку на «Белке» и тащил на буксире огромный бак с топливом, а также три дряхлых «Армстронга»-расталкивателя. Еванов мчался в трехместном комфортабельном «Гленн Супере», прицепленном к обломку астероида массой в полтораста тысяч тонн. Ему предстояло встретиться с летающим металлургическим заводом, пустить его и развернуть в сторону Земли. А потом на окололунной бирже металлов произвести расплату по фьючерсам.

Громада завода казалась еще масштабней, поскольку теневая сторона сооружения сливалась с чернотой космоса, пересыпанной мелкими звездочками, а освещенная солнцем поверхность, покрытая свето-поглощающими панелями, сумрачно мерцала. Больше всего летающий металлургический комбинат «Короли ванадия» напоминал конструкцию из детских кубиков, протяженностью в километр, но довольно хаотичную. Зрелище настолько потрясло Еванова, что он тут же кинулся писать новую песню. Сам собой родился пафосный мотив, суровый, минорный, и строки:

Пока вы тут жируете, как Крезы,

И пьянствуете водку, господа,

Несется исполинское железо

В морозном космосе неведомо куда!

Оно летит, как рыба-кит,

И плавниками чуть рулит.

И помещен в его живот

Металлургический завод.

Тут Герка Еванов вынужден был наступить на горло собственной песне, следовало браться за работу. Сближение прошло успешно, скорость обоих объектов доведена до минимальной. От завода в сторону глыбы ванадия стала раскладываться коленчатая, словно складной плотницкий метр, стальная рука манипулятора. На полную стометровую длину ей вытягиваться не пришлось, поскольку Герка очень близко подошел к заводу - метров на сорок-пятьдесят. Захваты манипулятора цепко присосались к металлической горе, и стальные суставы принялись складываться в обратном направлении.

Еванов отцепил «Гленн Супер» от обломка астероида и легкими импульсами маневровых двигателей отвел свой корабль в сторону. Потом плавно переместил его на поверхность металлургического комплекса и пришлюзовался. Проверил внутреннее давление и состав газовой среды, после чего перешел в жилой модуль завода.

Размеры комплекса позволили сделать жилое пространство очень просторным и комфортабельным. Шесть одноместных кают, отдельная кухня со складом, кают-компания, она же - релаксационная, совсем уже роскошь - сауна-душевая и отдельное помещение с тренажерами. Рубка управления тоже оказалась необычайно просторной, а у механика имелась собственная мастерская с полным набором оборудования и тестовой аппаратуры. Все было сделано «под ключ» - входи и живи. Годичный запас продуктов и кислорода на шестерых, огромная цистерна заполнена водой, регенераторы и фильтры, компьютеры, голографы, полотенца, постельное белье, зубная паста и зубочистки - была предусмотрена каждая мелочь. В библиотечном шкафу все ячейки заполнены дисками на 10 000 фильмов каждый. Но особенно растрогали Еванова гитары в потолочных зажимах.

Закончив ревизию, Герка включил кухонный автомат, быстренько пообедал и занял место в рубке управления. Во-первых, развернул металлургический комплекс в сторону Земли и задал набор скорости. Потом включил автоматику реакторов для их разогрева и вывода на рабочую мощность. Следующий этап - запуск производства.

На мониторах он видел все, что отслеживали наружные камеры. Наступил самый ответственный и торжественный момент. И было очень жаль, что Герка Еванов оказался один на борту: для полного ощущения праздника ему не хватало друзей. Глубоко вдохнув, Герка с волнением нажал кнопку пуска.

Стальные кубики, несколькими рядами расположенные слева от центральных ворот, один за другим приходили в движение. Герка рот раскрыл, глядя на их трансформации. Кубики раскладывались в многоруких металлических пауков и шустро семенили к ванадиевой глыбе. Через несколько минут, подчиняясь единому коллективному разуму, сиречь машинному интеллекту, роботы-резчики принялись орудовать ультраволновыми резаками.

- Браво, старик! - раздался в наушниках Еванова голос капитана. - Отличная работа! Мы все видим на мониторах.

- А какой рейтинг! - добавился голос Петлова. - Трансляцию смотрит почти десять миллионов человек. Давай в том же духе.

У Еванова потеплело на душе. Друзья были рядом и радовались его успехам.

А тем временем первый ванадиевый брус, отрезанный роботами, лег на транспортер и поехал в индукционную печь. Через пару минут он появился уже раскаленный добела и вошел в валки слябинга.

Если бы дело происходило на Земле, в момент входа в валки с металлической чушки во все стороны брызнули бы здоровенные куски окалины. Но в космическом вакууме кислорода нет, нет и потерь на окалину. Даже железо здесь не ржавеет.

Из-за отсутствия воздуха и металл остывает гораздо медленнее. Но все равно, проходя через череду прокатных станов, ванадиевый брус не только трансформировался в длинную пятисантиметровой толщины плиту, но и потерял первоначальную яркость. Из ослепительно-белого сделался темно-вишневым. Потом он попал в охладитель, где потоки жидкого азота мгновенно придали его поверхности нормальный металлический цвет. Азот пошел во вторичный контур снова сжижаться, а ванадиевую плиту в ее натуральном виде приняли на выходе крепкие лапы автоматического штабелера. В наушниках Еванова раздались аплодисменты и восторженные крики друзей.