Даллас с трудом надевала свой «живот». Вероятно, от сильного нежелания, решила она, вспомнив, как быстро влезла в него накануне.

Такого неудобного костюма она точно ещё не носила. «Живот» был настолько тяжёлым и неудобным, что у неё болели спина, плечи и даже ноги. Чтобы кожа не раздражалась, приходилось поддевать под него тонкую майку. Зимой было бы легче, со вздохом подумала она, обмахиваясь руками.

Даллас угрюмо посмотрела на себя в пятнистое зеркало. Если б она забеременела – Боже упаси – по-настоящему, то ни за что на свете не выбрала бы одежду, предоставленную ей полицейским департаментом.

Раздражённо одёргивая цветастую бело-розовую блузу, надетую поверх розовых эластичных брюк, Даллас с отвращением отвернулась от зеркала и тут только вспомнила о кроссовках. Минут пятнадцать потребовалось её, чтобы обуться.

Сунув под мышку виниловую сумку, Даллас остановилась на мгновение перед дверью квартиры, собираясь с силами и готовясь к своей роли на несколько следующих часов. Когда она открыла дверь, выражение на её лице было грустным и отрешённым – именно таким, какое она собиралась ему придать.

Коридор был тускло освещён и неопрятен. Некогда зелёные стены потемнели и потрескались, все они были испещрены надписями и рисунками. Арматура плафонов поржавела, большинство лампочек вообще не горело.

Даллас постучала в дверь квартиры Полли.

– Кто там? – раздался резкий голос.

– Даллас Пуласки, – ответила Даллас как можно испуганнее. – Ваша новая соседка.

Дверь открылась.

Полли Джонс не принадлежала к категории женщин, мирившихся с оборками даже во время беременности. Высокая, с огромным животом, она была облачена в тесную ярко-красную блузку и ещё более тесные чёрные слаксы; распухшие ноги втиснуты в чёрные туфли на высоких каблуках. Даже в такую рань – всего десять часов утра – её длинные чёрные волосы уже были начёсаны и покрыты лаком, тёмные глаза сильно подведены, пухлый рот ярко накрашен. На вид её около сорока, но Даллас решила, что Полли, вероятно всего года на три-четыре старше её самой.

– Что надо? – спросила Полли.

Даллас попыталась выглядеть как можно застенчивее.

– Я… э… хотела купить продуктов, – объяснила она. – Может, вы скажете, где здесь магазин с самыми низкими ценами?

Полли пожала плечами:

– Думаю, самый дешёвый – в двух кварталах отсюда. Дойдёшь пешком, если муж забрал машину.

– Большое спасибо.

– Они принимают льготные талоны.

– У нас их нет.

– Нет? – удивилась Полли. – Как же так? Ведь твой парень безработный?

– Да, – взволнованно подтвердила Даллас, – но он очень гордый и не хочет принимать подачки.

Полли посмотрела на выпирающий живот Даллас.

– Даже ради ребёнка?

Даллас тяжело вздохнула.

– Сэм… он ещё не очень привык к мысли о ребёнке. Он говорит, что, если бы не ребёнок, мы бы не попали в такое тяжёлое положение. Я уверена, он изменит своё мнение, как только ребёнок родится, – добавила Даллас поспешно. – Сэм очень хороший, просто немного нервничает.

– Как все они, – с отвращением пробормотала Полли. – Сначала делают тебе ребёнка, а потом тебя же и винят в этом. Хоть бы они все сдохли, эти мужики! Хочешь чашку кофе? У меня как раз вода кипит.

– Это было бы чудесно, – обрадовалась Даллас.

– Тогда входи.

Лицо Полли оставалось непроницаемым, но Даллас почувствовала, что и соседке одиноко.

Квартира Полли была с такой же планировкой, как и та, что сняли Даллас и Сэм. Маленькая гостиная, крошечная кухня-столовая, одна спальня и ванная комната. Такая же дешёвая, ветхая, случайная мебель. Ни картин, ни безделушек. Если бы не беспорядочная куча туфель, газет и пара пустых банок из-под содовой, квартира выглядела бы необитаемой.

Проходя в кухню, Полли огляделась, будто только что осознала, какое впечатление производит её квартира.

– Я не наводила уют, – объяснила она. – Не собираюсь здесь задерживаться. Только до родов.

– Когда это будет?

– Недель через пять. – Полли прижала руку к пояснице и потянулась за кружками. – По мне, не слишком скоро. Никогда в жизни мне не было так тяжело. Да ты и сама знаешь. – Полли поставила перед Даллас дымящуюся кружку. – Хочешь сахара или ещё чего? – вспомнила она уже усевшись. – Молоко у меня кончилось, но, может, сухих сливок?

– Спасибо, и так хорошо, – сказала Даллас, попробовав слишком крепкий растворимый кофе.

– А когда родится твой ребёнок?

– Вскоре после вашего, – неопределённо ответила Даллас.

– Ты веришь в эту их психологическую подготовку? Чушь! Я потребовала, чтобы мне дали все обезболивающие, какие полагаются по закону.

Даллас сдавленно хихикнула и закивала.

– Я тоже не мазохистка.

– Думаешь, Сэм будет с тобой в родилке?

Вспомнив свою роль, Даллас пылко закивала.

– О, я уверена в этом. Пока он отказывается, но обязательно передумает.

Полли тяжко вздохнула и покачала головой.

– Ты действительно в это веришь?

Даллас покрутила кружку.

– Конечно. Сэм будет отличным отцом.

Полли снова покачала головой, на её лице проступила жалость.

– Полли, а отец вашего ребёнка… он вам помогает?

– Чёрт побери, я даже не знаю, кто это! – Она посмотрела на Даллас из-под длинных накрашенных ресниц. – Ты удивлена?

– Нет, конечно, нет, – поспешно сказала Даллас, намеренно принимая совершенно шокированный вид.

Полли грустно засмеялась.

– Господи, откуда ты свалилась? С картофельной фермы?

– Соевой, – ответила Даллас, широко раскрыв глаза. – Мой отец выращивал соевые бобы. Как вы догадались?

Полли снова засмеялась, на этот раз с искренним удовольствием. Широкая улыбка стёрла с её лица лет пять.

– Ты правда прелесть. Хочешь, пойду с тобой в магазин? Покажу окрестности. Мне и самой надо кое-что купить.

– Это было бы чудесно! – восторженно произнесла Даллас. – Благодарю вас.

– Ещё бы! – ответила Полли с таким видом, будто хотела сказать: "Держись меня, детка, и я позабочусь о тебе".

Сэм ввалился в подъезд только в полшестого вечера, утирая пот с лица и оставляя на щеках грязные следы. В тускло освещённом коридоре третьего этажа никого не было. Сэм вошёл в квартиру и стал оглядываться в поисках напарницы. Даллас оказалась на кухне у плиты. Она что-то помешивала в кастрюльке.

– Хочешь есть? – спросила она, поворачиваясь к нему. – Я лично умираю от голода, так что, думаю, поужинаем пораньше. Я… о… – Только сейчас она разглядела его. – Ну и грязь. Чем ты занимался?

Сэм не смог сдержать ухмылки, глядя на Даллас. Розовые брючки, розовая блузка в оборочках, огромный живот, волосы, стянутые на затылке в крохотный смешной хвостик, раскрасневшееся и влажное от жаркой плиты лицо.

– Я работал. А ты какую роль играешь? Заботливой жены?

– Не дразнись, Перри. Так где ты работал?

– На стройке. Один из рабочих удрал в обеденный перерыв, и прораб с ходу нанял меня. А я-то надеялся поболтаться несколько дней, – устало добавил он. – Слишком жарко для подобной работы.

– Бедняжечка, – насмешливо сказала Даллас. – Удалось с кем-нибудь поговорить?

Сэм помотал головой.

– Только познакомился с двумя рабочими. На большее не было времени. Меня заставили побегать. Поговорю завтра. К восьми должен быть готов рапорт.

– Тебе надо много пить. В такую жару организм быстро обезвоживается.

Прораб настаивает, чтобы все пили много воды. Он сам её привозит, холодную, как лёд. Хотя ленч надо брать с собой. Сегодня мне так и не удалось поесть.

– Значит ты очень голоден. Иди прими душ, а я накрою на стол.

Горячей воды в этом доме всегда не хватало, но Сэма вполне устроил прохладный душ.

Как приятно возвращаться домой, когда тебя встречают ужином и улыбкой, думал он, благодарно подставляя лицо прохладным струйкам и нащупывая мыло. Уставясь на розовый брусок, он понюхал его, скривился от цветочного запаха, затем пожал плечами и начал намыливаться.