Майрон вышел и вернулся с жестяной коробочкой, которую стал заворачивать в фирменную бумагу аптеки в Хай-Виллидж — белую с розовыми полосками.

— Это вам поможет.

— Что здесь такого, что способно отбить у них охоту? — спросил мистер Квин.

— Мышьяк — мышьяковая окись. Примерно пятьдесят процентов. Строго говоря… — Майрон сделал паузу, — это медный ацетоарсенит, но жучков убивает именно мышьяк. — Он завязал пакет, и мистер Квин вручил ему пятидолларовую купюру. Майрон повернулся к кассе. — Только будьте осторожны с этой штукой. Она ядовитая.

— Очень на это надеюсь! — воскликнул мистер Квин.

— Пять долларов! Благодарю вас. Заходите еще.

— Мышьяк, мышьяк… — задумчиво промолвил мистер Квин. — Скажите, это не тот препарат, о котором я читал в «Архиве» в связи с убийством? Какая-то женщина проглотила его в коктейле на новогодней вечеринке.

— Да, — кивнул фармацевт, бросив на Эллери быстрый взгляд, и отвернулся, демонстрируя покупателю седеющий затылок и сутулые плечи.

— Любопытно, как его раздобыли? — поинтересовался мистер Квин, снова облокотившись на прилавок. — Ведь для этого нужен рецепт врача, верно?

— Не обязательно. — Эллери показалось, что в голосе фармацевта звучат нотки раздражения. — Вам же он не понадобился! Мышьяк содержится во многих свободно продающихся препаратах.

— Но если аптекарь продал мышьяк без рецепта…

Майрон Гарбек резко повернулся:

— В моих книгах не найти никаких нарушений! Именно это я сказал мистеру Дейкину, а мистер Хейт мог раздобыть мышьяк, только когда покупал…

— Да? — спросил Эллери, затаив дыхание.

Майрон закусил губу.

— Прошу прощения, сэр, мне не следует говорить об этом… Погодите! — воскликнул он. — Вы не тот человек, который…

— Конечно нет, — быстро ответил мистер Квин. — Всего хорошего! — И он поспешно вышел. Итак, яд приобрели в аптеке Майрона Гарбека. Это уже какой-то след. И Дейкин идет по нему, исподтишка подбираясь к Джиму Хейту.

Эллери зашагал по скользким булыжникам площади к автобусной остановке у отеля «Холлис». Порыв ледяного ветра вынудил его поднять воротник пальто и полуобернуться, защищая лицо. Повернувшись назад, он увидел, как к стоянке на другой стороне площади подъехала машина, из которой вышел Джим Хейт и быстро направился к Райтсвиллскому национальному банку. Пятеро мальчишек с болтающимися на плечах связками книг побежали за ним. Очевидно, они дразнили Джима, так как он остановился и сказал им что-то с сердитым жестом. Как только Джим повернулся, один из мальчишек подобрал камень и швырнул им в него. Очевидно, удар был сильным. Джим упал лицом вниз.

Эллери побежал через площадь. Но другие тоже видели происшедшее, и, когда он добрался до противоположной стороны, Джима уже окружала толпа. Мальчишки исчезли. Джим выглядел оглушенным. Шляпа упала у него с головы, а из темного пятна в рыжеватых волосах сочилась кровь.

— Это он — отравитель! — закричала толстая женщина.

— Женоубийца!

— Почему его не арестовывают?

— Есть в этом городе закон или нет?

— Его следует вздернуть!

Смуглый низкорослый мужчина пнул ногой шляпу Джима. Женщина с одутловатым лицом, визжа, подбежала к нему.

— Прекратите! — рявкнул Эллери. Оттолкнув в сторону мужчину, он встал между женщиной и Джимом. — Вставайте, Джим! Пошли отсюда.

— Что меня ударило? — спросил Джим. Глаза его остекленели. — Моя голова…

— Линчевать этого грязного ублюдка!

— А кто второй?

— Хватайте и его тоже!

Эллери пришлось защищать собственную жизнь, сражаясь с группой жаждущих крови дикарей, одетых как обычные люди. «Бот что бывает, когда лезешь не в свое дело, — думал он, отбиваясь. — Надо убираться из этого города!» Работая локтями, ногами, ребрами ладоней, а иногда и кулаками, он пробирался к банку, преследуемый орущей толпой.

— Дайте им сдачи, Джим! — крикнул Эллери. — Защищайтесь!

Но Джим безвольно опустил руки. Один рукав его пальто куда-то исчез. По щеке текла струйка крови. Он позволял толкать, бить, пинать, царапать себя. Внезапно танковая бригада в лице одной женщины атаковала толпу со стороны тротуара. Эллери усмехнулся, чувствуя боль в распухших губах.

— Оставьте его в покое, людоеды! — кричала Пэт, нанося удары направо и налево.

— Ой!

— Поделом тебе, Хоузи Мэллой! Вам не стыдно, миссис Лэндсмен? А ты, пьяная старая ведьма, — да, я имею в виду тебя, Джули Астурио! Прекратите, говорят вам!

— Ай да Пэтти! — воскликнул мужчина, стоящий с края толпы. — Кончайте, ребята, это не дело!

В этот момент Баз Конгресс, один из служащих банка, выбежал на площадь и бросился на помощь Пэт и Эллери. Поскольку он весил двести пятнадцать фунтов, подкрепление оказалось мощным. Нападающие отступили, а Эллери и Пэт втащили Джима в банк. Старый Джон Ф. бежал следом, расталкивая толпу; его седые волосы развевались на ветру.

— Отправляйтесь домой, психи, — кричал он, — или я сам с вами разберусь!

Кто-то засмеялся, кто-то простонал, и толпа, словно устыдившись, начала рассеиваться. Эллери, помогая Пэт тащить Джима, заметил сквозь стеклянные двери на тротуаре массивную фигуру Фрэнка Ллойда. Губы газетного издателя брезгливо кривились. Увидев, что Эллери наблюдает за ним, он невесело усмехнулся, словно говоря: «Помните, что я сказал вам об этом городе?», и медленно зашагал через площадь.

Пэт и Эллери отвезли Джима в его маленький дом на Холме. Там они застали поджидавшего их доктора Уиллоби — Джон Ф. позвонил ему из банка.

— Несколько скверных царапин и ушибов, — резюмировал врач, — и одна глубокая рана на голове, но ничего страшного нет.

— Как насчет мистера Смита, дядя Майлоу? — с беспокойством спросила Пэт. — Он тоже выглядит побывавшим в мясорубке.

— Со мной все в порядке, — запротестовал Эллери.

Но доктор Уиллоби осмотрел и его.

Когда врач ушел, Эллери раздел Джима, и Пэт помогла ему лечь в кровать. Он сразу же повернулся на бок, положив забинтованную голову на руку, и закрыл глаза. Несколько секунд они наблюдали за ним, потом на цыпочках вышли из комнаты.

— Он не произнес ни единого слова, — простонала Пэт. — Как тот человек из Библии!

— Иов,[38] — печально подсказал Эллери. — Молчаливый, страдающий арамеец. Ну, вашему арамейцу лучше держаться подальше от города!

После этого случая Джим перестал ездить в банк.

Деятельность Эллери Квина в течение января в основном имела характер хождения по кругу. Ибо, какой бы прямой линии он ни придерживался, в итоге неизбежно оказывался в стартовом пункте и, более того, осознавал, что шеф Дейкин и прокурор Брэдфорд незаметно прошли этим маршрутом раньше его. Эллери не говорил Пэт о том, какую паутину плетет их тайное расследование. Было незачем расстраивать ее еще сильнее.

Пресса тоже не дремала. Очевидно, какие-то ядовитые всплески одной из передовиц Фрэнка Ллойда долетели до Чикаго, ибо в начале января, вскоре после похорон Розмэри Хейт, броско одетая женщина с талией тридцать восьмого размера, едва тронутыми сединой волосами и утомленными глазами сошла с дневного экспресса и велела Эду Хотчкису везти ее прямиком к дому 460 по Хилл-Драйв. На следующий день читатели двухсот пятидесяти девяти крупных газет Соединенных Штатов узнали, что добрая старая Роберта Робертс снова сражается за любовь.

Начальный абзац «Колонки Роберты» гласил:

«Сегодня в маленьком американском городке Райтсвилл разыгрывается невероятная романтическая трагедия, где главные роли исполняют Мужчина и Женщина, а весь город — роль злодея».

Все сразу поняли, что Роберта почуяла нечто аппетитное. Редакторы тут же затребовали последние номера «Райтсвиллского архива». К концу января двенадцать ведущих репортеров прибыли в город узнать, что такого раскопала Бобби Роберте. Фрэнк Ллойд не отказывался сотрудничать, и благодаря первым же переданным по телеграфу отчетам имя Джима Хейта появилось на передних полосах всех американских газет.