— Я все понимаю, — спокойно отозвалась Герми. — Спасибо тебе за поддержку, Илай, и тебе, Майлоу, и особенно вам, мистер Смит. В конце концов, судья Мартин и доктор Уиллоби наши давние друзья. Вы же практически посторонний, но Пэт рассказала мне о вашей преданности…

— Я тоже хотел поблагодарить вас, Смит, — смущенно произнес Джон Ф., — но вы понимаете, как все трудно…

Эллери также выглядел смущенным.

— Пожалуйста, не думайте обо мне. Я помогу всем, что в моих силах.

— Благослови вас Бог, — произнесла Герми. — Но теперь, когда все стало известным, мы поймем, если вы решите покинуть Райтсвилл.

— Боюсь, я не смогу это сделать, даже если захочу, — улыбнулся Эллери. — Судья объяснит вам, что я практически соучастник преступления.

— Сокрытие улик, — усмехнулся судья Илай. — Дейкин пустит собак по вашему следу, если вы сбежите, Смит.

— Как видите, у меня нет выбора, — сказал Эллери Квин. — Давайте не будем больше говорить об этом.

Маленькая ручка Пэт украдкой сжала его руку.

— Тогда, раз мы все поняли друг друга, — заявила Гермиона, — нам нужно нанять для защиты Джима лучшего адвоката во всем штате. Мы выступим против Райтсвилла единым фронтом!

— А если Джима признают виновным, мама? — тихо поинтересовалась Пэт.

— Мы сделаем все, что от нас зависит, дорогая. Но в принципе такой вердикт стал бы наилучшим решением наших проблем.

— Это жестоко и несправедливо, мама, — возразила Лола. — Ты говоришь так, потому что убеждена в виновности Джима. Ты ничем не отличаешься от остальных в этом городе! Тоже мне наилучшее решение!

— Неужели ты не понимаешь, Лола, — сердито проговорила Герми, — что, если бы не вмешалось Провидение, твоя сестра сейчас была бы трупом?

— Не будем ссориться, — устало промолвила Пэт.

Лола с мрачным видом зажгла очередную сигарету.

— А если Джима оправдают, — чопорно заявила Герми, — я буду настаивать, чтобы Нора развелась с ним.

— Мама! — Пэт была шокирована. — Ты будешь верить в виновность Джима, даже если присяжные признают его невиновным?

— Ты не права, Герми, — присоединился к ней судья Мартин.

— Я имею в виду, что он неподходящий муж для Норы, — пояснила Гермиона. — Джим не принес ей ничего, кроме горя. Если мое слово хоть что-нибудь значит, Нора разведется с этим человеком!

— Твое слово в данном случае ничего не будет значить, — сухо заметил доктор Уиллоби.

Лола поцеловала мать в щеку. Эллери услышал, как Пэт тихо ахнула, и понял, что произошло историческое событие.

— Ну и любишь же ты командовать! — засмеялась Лола. — Когда ты попадешь на небеса, то захочешь повелевать и там. Подумать только — ты настаиваешь на разводе! — Помрачнев, она добавила: — Почему же ты так не отнеслась к моему разводу с Клодом?

— Это… не то же самое, — смущенно отозвалась Герми.

Внезапно мистер Квин все понял. Между Гермионой Райт и ее дочерью Лолой существовал застарелый антагонизм. Пэт была слишком юной, чтобы служить источником раздражения. Но мать всегда предпочитала Нору, которая эмоционально стояла между ней и Лолой, невольно являясь канатом, перетягиваемым матерью и старшей дочерью.

— Нам понадобится лучший адвокат для Джима, — обратилась Герми к судье Мартину. — Кого бы ты мог предложить?

— Я вам подойду? — осведомился судья Мартин.

— Ты, Илай? — удивленно воскликнул Джон Ф.

— Но, дядя Илай, — запротестовала Пэт, — я думала, вы будете судить…

— Это невозможно, — сухо отозвался старый юрист. — Я замешан в этом деле, так как присутствовал на месте преступления и известен дружескими связями с семьей Райт. Юридически и этически я не могу быть судьей на этом процессе. — Он покачал головой. — Джим предстанет перед судьей Ньюболдом — он абсолютно посторонний.

— Но ты не был защитником уже пятнадцать лет, Илай, — с сомнением произнес Джон Ф.

— Конечно, если вы боитесь, что я не справлюсь… — Старик улыбнулся. — Я забыл упомянуть, что подаю в отставку, поэтому…

— Старый обманщик, — проворчал доктор Уиллоби. — Джон, Илай уходит с поста судьи, чтобы выступать защитником на этом процессе!

— Что ты, Илай, мы не можем позволить тебе этого! — всполошился Джон Ф.

— Чепуха, — отмахнулся судья. — Не вбивайте себе в голову сентиментальные идеи. Я все равно собирался в отставку. Мне хочется заняться чем-нибудь стоящим, а не дремать всю жизнь в судейской мантии. Так что, если вас устраивает бывший судья, не будем больше говорить об этом.

Герми разразилась слезами и выбежала из комнаты.

Когда следующим утром Пэт постучала в дверь комнаты Эллери, он увидел, что она одета для улицы.

— Нора хочет вас видеть. — Пэт с любопытством окинула взглядом комнату. Луди уже убирала ее, но она снова выглядела захламленной, как будто Эллери некоторое время усердно работал.

— Сейчас иду. — Эллери Квин казался усталым. На его столе лежали бумаги, испещренные карандашными каракулями; в пишущую машинку вставлен чистый лист. Эллери накинул чехол на машинку, спрятал бумаги в ящик стола, запер его, сунул ключ в карман и надел пиджак.

— Работаете? — спросила Пэт.

— Ну… понемногу. Прошу, мисс Райт. — Квин вышел следом за ней в коридор и запер дверь.

— Над романом?

— Некоторым образом.

Они спустились на второй этаж.

— Что значит «некоторым образом»?

— И да и нет. Я занимался… это можно назвать разведкой. — Эллери окинул ее взглядом. — Собираетесь выйти? Вы выглядите очаровательно.

— Сегодня утром у меня есть на то особая причина, — поделилась Пэт. — Фактически я должна выглядеть неотразимой.

— Так оно и есть. Но куда вы идете?

— Может девушка иметь хоть один секрет от вас, мистер Квин? — Пэт остановилась возле комнаты и посмотрела ему в глаза. — Эллери, вы просматривали ваши заметки по этому делу, не так ли?

— Так.

— Обнаружили что-нибудь?

— Нет.

— Черт!

— Странная штука, — пробормотал Эллери, обняв девушку за талию. — Что-то неделями вертится у меня в голове, но я не могу это ухватить… Я подумал, что, может быть, упустил какой-то незначительный факт. Знаете, я… ну, основываю мой роман на том, что происходит с вами, — на фактах, событиях, взаимоотношениях. Поэтому в моих записках отражено все случившееся. — Он покачал головой. — Но я ничего не обнаружил.

Пэт нахмурилась:

— Возможно, это факт, о котором вы не знаете.

Эллери слегка отодвинул ее от себя.

— Весьма вероятно. А вам известен такой факт?

— Вы же знаете, что я сразу сообщила бы вам его, Эллери.

— Не уверен. — Он пожал плечами. — Ладно, пойдем к Норе.

Нора сидела на кровати, читая «Райтсвиллский архив». Она похудела еще сильнее и выглядела совсем больной. Эллери про себя ужаснулся при виде прозрачной кожи на ее руках.

— Я всегда говорил, — усмехнулся он, — что самая серьезная проверка женской привлекательности — то, как она выглядит в постели зимним утром.

Нора слабо улыбнулась и похлопала рукой по краю кровати.

— Я выдержала проверку?

— Summa cum laude,[43] — ответил Эллери, усаживаясь рядом с ней.

Нора казалась довольной.

— Это благодаря пудре, помаде, румянам и ленте в волосах. Вы очаровательный лжец! Пэтти, дорогая, садись.

— Я должна уходить, Нор. Вы двое можете поговорить без меня…

— Но, Пэт, я хочу, чтобы ты тоже это слышала.

Пэт посмотрела на Эллери, он едва заметно моргнул, и она опустилась на обитый ситцем стул с другой стороны кровати. Пэт явно нервничала, и Эллери, слушая Нору, исподтишка наблюдал за ней.

— Прежде всего, — начала Нора, — я должна перед вами извиниться.

— Передо мной? — удивился Эллери. — За что, Нора?

— На прошлой неделе я обвинила вас в том, что вы сообщили полиции о тех трех письмах и книге по токсикологии. Когда шеф Дейкин сказал, что собирается арестовать Джима, я потеряла голову.