Как только Телор заговорил, леди Маргарет открыла глаза и уставилась на него. Она ожидала увидеть улыбку на его лице, в голубых глазах веселые, озорные искорки, но, наоборот, Телор казался встревоженным и грустным. Леди Маргарет неожиданно резко села и сказала:

– Прекрати! Придержи свой лживый и льстивый язык, Телор Лютплейер. Ты и так причиняешь мне достаточно беспокойства. Знаешь ли ты, что я даже стала видеть тебя во сне?

– Меня? – Телор едва расслышал слова леди Маргарет, но почувствовал, как перехватывает у него дыхание и бешено колотится сердце.

– Тебя! Простого мужлана! – в голосе ее звучала злость, а в глазах блестели слезы. – Мы не должны больше встречаться – никогда. И даже если я позову тебя, ты должен сказать мне «нет».

Телор почувствовал, как его сердце подпрыгнуло в груди. Ему стало трудно дышать. На какое-то время после признания леди Маргарет, что она страстно увлечена им, Телор испугался, что это свидание было устроено специально и она обвинит, что он приставал к ней в лесу, когда она пыталась догнать охотников. Ей не нужно даже было подвергать риску свою репутацию заявлением, что Телор пытался изнасиловать ее. Его могли убить уже за то, что он осмелился заговорить с леди Маргарет и тем самым напугать ее, Но, несмотря на смятение своих чувств, он взял руку леди Маргарет и поцеловал ее.

– О моя леди, простите меня, – вздохнул Телор. – Мне бесконечно жаль, что я теряю вас навсегда, но еще больше я опечален причиной. У меня никогда и в мыслях не было причинять вам беспокойство. И до этого момента я думал, что вы просто играете мной.

– Так оно и было на самом деле, – сказала леди Маргарет уже более естественным тоном, освободила свою руку из руки Телора и поднялась на ноги. – Даже когда я думала о тебе прошлой ночью, я решила, что дело лишь в голоде, который испытывает мое тело. Не думала я об этом и тогда, когда ты появился в лесу и я увидела твое молодое, красивое лицо. Мне хотелось лишь узнать, неужели ты, как собака, будешь исполнять любую мою команду. Но когда мы пришли на эту поляну и я представила себе, как ты приходил сюда с другими женщинами...

– Я никогда не бывал здесь ни с одной женщиной, – с глубокой искренностью в голосе солгал Телор.

Леди Маргарет усмехнулась.

– Хорошо, я запомню это. А теперь помоги мне одеться, мне пора уходить. И не смотри на меня с такой грустью. Эта рана совсем пустяковая, я знаю, какой бальзам следует наложить на нее, чтобы она зажила.

После того, как леди Маргарет уехала, Телор еще долго сидел на поляне. Он понимал, что оказался в очень неприятном положении и тучи над его толовой еще только начали сгущаться. Если леди Маргарет будет все так же страстно желать его, в голову ей вполне может прийти мысль, что всему этому беспокойству можно положить конец, убив его, тогда он будет уже вне досягаемости. Может быть, Дери и на самом деле не так уж глуп и ему, действительно, стоит прекратить заигрывать с благородными леди. Будь у него своя женщина, он, наверняка, не смотрел бы на других с таким вожделением... И при мысли об этом перед Телором тут же вновь возникло лицо Кэрис, но он вспомнил и то, как сжалась она в комочек, притянув колени к подбородку и, словно защищаясь, обхватила их руками, когда поняла, чего он хочет.

...За эти несколько дней Кэрис много передумала, но так и не пришла ни к какому решению. Она понимала, что не хочет при соединяться ни к одной труппе, выступающей в замке Коумб, но еще больше боялась оставаться с Телором, особенно после того, как подслушала его разговор с Дери. Новость о том, что знатная леди готова, рисковать своим положением ради встреч с Телором, только усилило интерес Кэрис к нему. И теперь, хотя она называла себя дурой и старалась выбросить из головы мысли о менестреле, они неизбежно возвращались к ней. Девушка то и дело ловила себя на том, что придумывает слова, которые могла бы сказать Телору, представляет, что дотрагивается до него, ласкает, даже лежит в его объятиях. А это было глупо и опасно.

Кэрис прекрасно понимала, что нет никаких причин откладывать принятие решения и дальше. Ее синяки и ссадины зажили, лодыжка уже не болела и, когда Телор ускакал вслед за той леди, Кэрис смогла уже немного потренироваться. В тот день в конюшне не было ни лошадей, ни конюхов, и Дери, только что вернувшийся из замка и выглядевший довольным, как кот, забравшийся в сливки, согласился отвести одного оставшегося конюха за конюшню и чем-нибудь занять его.

Следующий день после свидания Телора со знатной леди выдался дождливым, и менестрель с Дери провели его в замке. Кэрис же, как только Дери отправился к Телору, выскользнула из конюшни, чтобы познакомиться со второй труппой, но эти артисты показались девушке даже менее привлекательными, чем те, из первой труппы. И все-таки, находясь среди них, Кэрис могла позволить себе открыть волосы, снять тунику и как следует размять свое тело. Никто в этой труппе не интересовался, почему на ней одежда мальчика, да и вела она себя, как самый настоящий мальчишка; для такой маскировки существовало довольно много вполне убедительных причин, взять хотя бы простой страх перед непристойными желаниями знатных лордов, и все это достаточно хорошо понимали. Но артисты этой труппы удивились сложности и отточенности упражнений, выполняемых Кэрис для разминки. Это еще больше ухудшило впечатление девушки от труппы, потому что ей всегда казалось, что действительно хорошие артисты должны все свободное время посвящать тренировкам.

Когда Кэрис отправилась опять в конюшню, она заметила, что запах, на который она старалась не обращать внимания, на самом деле исходит от нее самой. Девушка с беспокойством осмотрела свою тунику, но на ней не было никаких следов грязи, и тогда Кэрис поняла, что все дело в ее рубашке, от которой исходил запах ее собственного пота. Вчера, позанимавшись, она так и не вымылась, и спать ей пришлось в одежде, потому что Дери, постелив солому, устроил свою постель рядом с ней. Кэрис понимала, что сделал он это только для ее защиты от посягательств тех конюхов, оруженосцев и слуг, которые предпочитали спать в конюшне, а не под открытым небом. И все же, не желая рисковать, Кэрис не сняла с себя даже тунику. Поэтому ее одежда не проветрилась, а после сегодняшней тренировки запах, исходивший от нее, стал еще более тяжелым.

От большинства мужчин и женщин, наводнявших внешний двор, пахло еще хуже, но Кэрис знала: как не нравится это Телору, и, к своему удивлению, девушка решила, что и ей этот запах неприятен. Ей нужно было как можно быстрее выстирать или, по крайней мере, проветрить рубашку. А для этого нужно взять свою старую сорочку, чтобы переодеться. Она знала, куда Телор положил ее сорочку, но годы недоверия и подозрения многому ее научили, и девушка не осмелилась даже притронуться к седельным сумкам Телора. Даже умирая от голода, она ничего не взяла бы ни у Телора, ни у Дери, но не была уверена, что они верят в это.

Кэрис пробовала найти Дери, но с тех пор, как сегодня утром вышел из конюшни, он там больше не появлялся – ему ведь незачем больше о ней волноваться. Он знал, что и на внешнем дворе, и в деревне рядом с замком любой мог бесплатно съесть и выпить все, чего душа пожелает. На огромных, сделанных на скорую руку вертелах, поджаривались целые говяжьи, бараньи и свиные туши, от которых каждый мог отрезать или просто оторвать понравившийся кусок. Повсюду громоздились целые горы черного хлеба и огромные бочки с пивом. Рабы и оруженосцы могли напиться, проспаться и так по нескольку раз в день, но, к счастью, никто подолгу не задерживал свой взгляд на Кэрис, которая опять сделала свое лицо «уродливым».

Когда же долгий летний день стал близиться к концу и повсюду принялись тушить факелы, Кэрис решила лишний раз не испытывать судьбу и вернуться в свой укромный уголок конюшни, ей вспомнилась старая пословица, что ночью все кошки серы.

Она принесла с собой изрядное количество мяса, хлеба и целый кожаный мешок пива – девушка подумала, что Дери мог быть слишком занят и не успеть поесть. Вернулся карлик очень поздно. Празднование свадьбы длилось почти всю ночь сначала в зале, а потом и в шатрах во внутреннем дворе и закончилось намного позже того, когда молодая пара отправилась на брачное ложе. Телор попросил Дери остаться, чтобы собрать подарки, которые он заработал пением, и обойти тех гостей, которые хотели пригласить менестреля к себе. Дери страшно устал, поэтому он отказался от еды, которую ему предложила Кэрис, и раздраженно спросил, почему она сама не вынула из сумки свою сорочку, если она ей так понадобилась.