Лерт открыл глаза. Тишина. Нет завываний вьюги. Яркий белый свет не режет глаза. В поле зрения появилась голова с всклокоченными волосами и такой же бородой.

– Оклемался, эльфенок? -не очень дружелюбным тоном произнес гном. Тогда поднимайся. Пойдешь за мной. Лови одежду. – Он бросил на пол рядом с Лертом ворох тряпья. – Оденься, не болтай тут своими отмороженными конечностями. Дергаться не советую, отсюда сам ты не выйдешь, а проблем на свою голову насобираешь…

– Где я? -слабым голосом спросил Лертомини.

– А то сам не догадался? В горе ты. Спас я тебя. Теперь ты мой пленник. Пока не отработаешь, наверх не отпущу. Двигай ногами, нам еще далеко идти…

Сегодня трибуны были полны. Как ни как не простой день- Празднование основания города. В честь этого события с испокон веков устраивали пышные празднования. И бои на арене были их частью. За сотни лет своего существования песок арены принимал в себя кровь хищных животных, разумных существ. Всех живых тварей, живущих под этим солнцем и способных на убийство. Когда золотистый песок превращался в серый, смешавшись с превратившейся в прах кровью, его меняли. Это происходило приблизительно раз в пол года.

Одетый в просторную белую рубаху с изысканной вышивкой красной нитью по краю воротника и зеленые, модные при дворе в этом сезоне штаны, эльф отрешенно ковырял острием кинжала резную спинку скамьи, что была впереди него. Он не уделял должного внимания происходящему на арене. Хотя, возможно стоило. Гладиатор Горн, чемпион игр уже на протяжении двух лет, выбивал пыль из трех копейщиков, что выставил против него распорядитель арены. Зрители ревели от восторга. Первый из противников Горна уже лежал на песке и не шевелился. Второго чемпион оглушил ударом меча и теперь он, раскачиваясь, стоял на коленях, трясущимися руками пытаясь снять помятый шлем. Третий копейщик испуганно пятился, выставив свое оружие в сторону надвигающегося на него чемпиона.

– Вы, Таннур, как всегда опаздываете.- Произнес эльф, не отрывая взгляда от прихотливой резьбы, уже изрядно попорченной лезвием его ножа. Таннур, низенький и смуглый эльф, совсем не похожий на представителя доминирующей расы и, тем не менее, к ней принадлежащий, только весело расхохотался в ответ на брюзжание нервного собеседника. – Вы слишком много значения придаете этим церемониям, мой друг Аримир!

– Это не церемонии, а элементарная вежливость,- зло прошипел тот, кого назвали Аримиром, явно недовольный за обращение к нему "мой друг". – Наш хозяин уже заждался новостей о том деле, что было поручено вам! Сведения должны были быть получены еще позавчера, ваш посыльный так и не прибыл на встречу с моим агентом! Как это понимать?

– Успокойтесь, -сказал Таннур, стирая улыбку с лица.- Были небольшие трудности, но теперь все в порядке. Как видите, я сам пришел на эту встречу.

– Ели вы заметили, я тоже! – Вскричал эльф, отбросив кинжал в сторону.- Не каждый день командир Гварди… Его пламенная речь была прервана жестким тычком в область солнечного сплетения. -Тише, вы, идиот! Не могу понять, как твой хозяин может иметь дело с такими тупицами! Скажите мне, это он вам приказал отправиться лично на встречу? Задыхающийся, хватающий ртом воздух эльф мотнул головой.

– Так я и думал, это ваша личная инициатива. Печально. Я считал вас умней. Но ладно. Это уже проблемы вашего повелителя. Займемся делами. Передайте своему, -Говоривший выделил последнее слово, произнеся его с плохо скрываемым сарказмом, -Хозяину, что отныне у него нет родственников, могущих претендовать на его место. Череда несчастных случаев докатилась и до последнего наследника. Какого-то армейца. Он тоже отправился к предкам. Как удачно все сложилось для твоего хозяина… Настал черед платить по счетам. Просто передай это хозяину, он знает, что делать дальше. Встреч больше не будет, до чрезвычайных обстоятельств. Я покидаю вас, провожать не надо.

Маленькая фигурка ловко заскользила между зрителями цирка, направляясь к выходу. Оставшийся эльф с ненавистью посмотрел ей вслед, сжимая кулаки. Потом осторожно поднял подол рубахи. На кирасе, что скрывалась под свободной одеждой, была глубокая вмятина…

Вот уже как несколько часов легион шел по этому пути. Все гуще становились заросли. Временами, дорога пропадали под густым слоем мха, а путь преграждали пробившиеся сквозь камни. Было видно, что этой дорогой уже давно никто не пользуется. Но это только на руку. Значит, вероятность встречи с возможными преследователями, уменьшается. Но идти становилось все трудней. Встречались участки длинной в несколько десятков метров, с просевшим грунтом. И тогда солдаты проклиная нелегкую долю, пробирались сквозь болото. Постепенно менялся и сам лес. Прежние деревья с легкой светло зеленой листвой сменялись мрачными дубами, унылыми осинами. Солнце скрылось за густой листвой. Воцарился сумрак. С ветвей деревьев свисал седой мох. Смолкло пение птиц. Изредка слышалось карканье ворон. Дышать было тяжело. От земли вздымались гнилостные испарения. Безотчетная тревога овладела всеми римлянами. Солдаты, крепко сжимая оружие, с тревогой смотрели по сторонам. Непроизвольно люди ускоряли шаг. Легионеры, замыкающие колонну, двигались чуть ли не бегом, стараясь находиться поближе к товарищам. Дозор, посланный вперед, держался настолько близко, что Антонию пришлось лично пригрозить им разнообразными карами, после чего те, понукая дрожащих лошадей, галопом поскакали вперед. Такое положение все больше и больше не нравилось легату. Возникла мысль, а не заблудились ли они? Но спросить было некого. Дорн все еще лежал в беспамятстве, после встречи с разъездом, а его помощники хоть и взволнованно говорили размахивая руками, но понять их было невозможно. В отличие от Дорна, они разговаривали на каком-то совсем невообразимо диком наречии, понять которое никто из римлян так и не смог. Двигался легион, уже как и раньше, на восток. Но все равно ранение Дорна было очень не своевременным!

Ранним утром охотник напросился поехать вперед вместе с дозором. Как он говорил, осмотреться. Антоний разрешил. Дорн взобрался на предоставленного ему коня и ускакал вместе с тремя легионерами. Отсутствовали они очень недолго. Легион только и успел, что выстроится в походный порядок, как вдали показались быстро приближающиеся фигурки всадников. Двое мешками висело поперек седел. Дорн и еще один легионер. Из доклада командира дозора легат узнал, что они столкнулись с внезапно выскочившими из-за скопления деревьев троицей вражеских всадников. Промчавшись мимо остолбеневших римлян, эльфы на скаку выпустили по стреле и исчезли и, пришпоривая коней, исчезли в клубах пыли. 'Лошади у них порезвее наши!' -оправдывался десятник. Одно стрела ушла в поле, да две попали в цель. Одному из легионеров пробило горло, а Дорну наконечник пробороздил глубокую полосу на голове и сейчас охотник был в беспамятстве. Понимая, что ускользнувший дозор доложит о направлении движения людей своим командирам, Антоний, посоветовавшись с Марком, приказал своим солдатам свернуть с той дороги, по которой они шли, на другую, уходящую на юго-восток. И вот теперь они здесь, среди непроходимой чащи. И лишь тоненькая полоска старой каменной дороги тянется в неизведанное. Вот уже и солнце, чей диск едва виден за переплетением ветвей, опустилось ниже, а просвета не видно. По всей видимости, этот путь не ведет ни к одному жилому месту. Прошли полуразрушенный каменный мост. Внизу, когда-то давным-давно текла река. Теперь в заплывшей канаве густые заросли лещины. Вот переплетенные диким виноградом руины, за ними небольшое, свободное от леса пространство.

– А ведь это поля!- тихо говорит Марк. Ты посмотри, наверное, были огромными, а потом заросли. Давно. Очень давно.

Антоний согласно кивает. Судя по всему, это была деревня. От жилищ крестьян ничего не осталось. А каменные обломки принадлежат храму. Еще несколько лет, и лес поглотит это клочок земли.