В очередной раз Солженицын вносит путаницу. Если бы он подразумевал под страной народ, то не жаловался бы на его поведение по отношению к режиму. В представлении Солженицына страна в условиях режима - нормальное единство государства и подвластного населения. В результате этой ошибки, простительной западному туристу, появилось "Письмо вождям Советского Союза". Для Солженицына такая ошибка оборачивается трагедией: он заботится о спасении народа, страны, но сам того не желая хлопочет о спасении режима.
Спасать народ, а с ним и страну надо на другой манер, прежде всего устранив класс партийных бюрократов от власти, и наиболее реальное средство - проведение революции умов.*
* Революция умов, которая необходима народу в СССР, не имеет ничего общего с программами свершения революции в СССР, предложенными эмигрантскими организациями /например, солидаристами НТС/. Мой план проведения "революции умов" изложен в "Осциллирующем мире" /с. 128-168/.
13. Пьяный бюджет.
"Пока водка - важная статья государственного дохода, ничего не изменится, так и будем ради барыша прожигать народную внутренность." /30/
Солженицын обращается к глухонемым, но на этот раз он хочет лишить "вождей" огромного дохода от государственной торговли водкой. По его собственным данным 50-70% от торгового оборота в деревенской местности, где он был в ссылке, падало на долю водки.
Советский пьяница вследствие качества водки и её заменителей к 40-45 годам превращается в развалину, и им легко управлять. Поэтому пьянство удобно "вождям". Введение чего-либо сходного с сухим законом наверняка ускорило бы революцию в стране против режима, который Солженицын не считает нужным устранить насильственным путём.
14. Обратная пропорция.
"Физическое и народное духовное здоровье народа должно стать целью и всего этого движения и каждого его этапа и каждой его стороны". /30/
Класс партийных бюрократов интересуется физическим здоровьем населения, когда ему нужно иметь миллионов пять здоровых граждан для военной службы и уменьшить оплату по бюллетеням.* От рабочих не требуется проявление силы на большинстве важных участков производства, которые механизированы. На других работах используются категории населения, от которых режим стремится избавиться. Для класса только лучше, если работник умрёт, не дотянув до пенсии, и её не придётся выплачивать. Духовное здоровье народа - смерть режима. С помощью массового организованного безбожия, марксистской пропаганды, пьянства и т. п. режим стремится лишить население этого вида здоровья.
Сначала в стране должно быть человекообразное правительство, а затем ему можно делать человеческие предложения.
* Частичное возмещение зарплаты во время болезни.
15. Дверь к самоедам.
"Построение более чем половины государства на новом свежем месте позволяет не повторить губительных ошибок XX века - с промышленностью, с дорогами, с городами." /30/
Если бы невозможная задача, которую предлагает осуществить Солженицын, оказалась действительно необходимой, вследствие каких-либо стратегических планов или неведомых чудовищных потрясений, то время, необходимое на построение нового огромного государства в условиях Северо-Востока при отказе от городов, дорог, промышленности, современной технологии /тесно связанной с техническим прогрессом/, исчислялось бы сотней лет. Неужели "реалист" Солженицын полагает, что режим партийных бюрократов будет существовать так долго, и планета успеет превратиться в концентрационный лагерь, в котором оставшиеся в живых роботы, освоят Северо-Восток по приказу ещё более свирепого, чем при Сталине ГУЛАГа.
Бeдныe россияне! То Пётр Первый за уши тянул их в Европу, "прорубая" туда окно,* то Солженицын предлагает им открыть дверь к самоедам.
Но новаторство такого рода за счёт народа выработало в подсоветских людях стойкое недоверие к благодетелям человечества.
* "В Европу прорубил окно... " /Пушкин. "Медный всадник"/.
16. Не выплеснуть бы с водой ребенка.
"...отказаться от многих видов промышленного производства с ядовитыми отходами". /31/
Отказываться от промышленности не следует - её надо освободить от вредных отходов с помощью технического прогресса. Эта трудоёмкая задача уже начинает осуществляться, правда пока ещё медленно.
17. "Мы" Солженицына.
"Больше никто на Земле нам не угрожает, никто на нас не нападёт. Мы вооружены.." /31/
В двадцатые годы в СССР великолепный писатель Замятин сумел понять главное в адской бесчеловечной сущности режима. Он не был посажен в лагерь, если побывал в тюрьме, то очень недолго, но осмыслил прошлое, показал настоящее и предсказал будущее в своём гениальном произведении "Мы". Я думаю, что Орвелл написал "1984 год" под его влиянием.
Для тех лет собирательное "мы" имело смысл, ибо передавало изумление перед тем, что натворили, ужас происходящего, страх за последствия. Но по меньшей мере странно после почти шестидесятилетней деятельности режима объединять его, себя и население в словах "мы", "нас", "нам".
Усилия тех из нас, кто в силу сложившихся обстоятельств оказался на Западе, должны быть направлены хотя бы на то, чтобы открыть свободному миру глаза на фальшивые обороты речи, которыми режим хочет внушить представление о "нерушимом единстве партии, правительства и народа".
18. "Он пугает, а мне не страшно".
Эта фраза Льва Толстого о придуманных ужасах в рассказах русского писателя Л. Андреева вспомнилась мне, когда я прочел у Солженицына, что "Технологическая гибель - не меньшая опасность, чем война". /31/ Новым словосочетанием "технологическая гибель "Солженицын старается лишить "вождей" тени сомнения по поводу выводов "Римского клуба", в которые сам глубоко уверовал.
Материальный характер прогресса последних 30 лет вполне объясним желанием населения выбраться из нищеты и разрухи после опустошительной войны. Но его совершенно неверно рассматривать как непреложный экономический закон развития будущего общества. Западная экономика достаточно динамична, чутка к запросам потребителей и по праву может быть названа творчеством её созидателей.
19. Красная шапочка и волк.
Красная армия создана для защиты режима партийных бюрократов. В ней приучают к взаимному наблюдению, сыску, на верующих обрушивают град насмешек и гонения. Армия построена по модели концлагеря. Её задача: убить волю к свободе. "Вожди" уверены, что оболванивают молодежь весьма действенно.
Для достижения мирового господства "руководителям партии и правительства" нужна огромная обученная армия. С каждодневным усложнением техники не видно перспектив для сокращения сроков службы; напротив следует ожидать систематического вызова на переподготовку. Зуботычины смогли отменить в царской армии, но их будут раздавать супермены в офицерских мундирах, у которых взрастили на безбожных дрожжах сознание, что ради победы коммунизма всё дозволено. А Солженицын предлагает "освободить русскую юность от обязательной всеобщей повинности..." /31/ и пишет, что "...намного может быть сокращён срок службы и очеловечено "воспитание" в армии". /32/
Как будто Красная шапочка говорит с бабушкой - переодетым волком - и удивляется её большим зубам.
20. "Верните нам казнь, Иосиф Виссарионович!"
Солженицын рассказывает в "Круге первом", как министр коммунистического гестапо Абакумов просит Сталина вернуть смертную казнь. С такой просьбой можно обратиться к "вождям", хотя, если им покажется необходимым, они и без просьбы вернут "тридцать седьмой год".
Солженицын тоже просит их: "Верните стране здоровую тишину" /32/.
Многое надо изменить в эпоху бомб и самолетов, чтобы вернулась тишина, но само обращение нобелевского лауреата поможет лидерам класса партийных бюрократов сохранить респектабельный вид: раз Солженицын разговаривает с ними, как с равными и как проситель, то всё, что про них говорят - клевета.
21. Манилов или Фрейд?
"Нынешняя городская "жизнь... совершенно противоестественна." /32/