А затем в том самом месте, где только что не было ничего, кроме океана, я увидел Зеленый Луг. Он был отделен от меня широкой полоской бурлящей голубой воды, по которой проходили украшенные пенистыми гребнями волны, но, несмотря на это, казался очень близким. Иногда я испуганно оглядывался на громоздившиеся у меня за спиной деревья, но большую часть времени мой взгляд притягивал к себе Зеленый Луг.

Как раз в тот момент, когда я пристально наблюдал за этим необычным куском суши, я вдруг впервые почувствовал движение земли у меня под ногами. Сначала по ней пробежала взволнованная дрожь, заставившая меня подумать о преднамеренности всего происходящего, а потом участок берега, на котором я стоял, отделился и медленно поплыл прочь, как будто уносимый подводным течением неодолимой силы. Я окаменел от безмерного ужаса и удивления, вызванного столь беспрецедентным явлением, и пребывал в этом состоянии до тех пор, пока между моим островом и темной массой деревьев не засверкала ярко-голубая полоса воды. Затем, все еще несколько очумелый, я сел на траву и снова принялся глядеть на окруженный солнечными бликами Зеленый Луг. Тем временем с лесом и населявшими его гипотетическими чудовищами, оставшимися теперь далеко у меня за спиной, происходили явные перемены, и перемены эти не сулили мне ничего хорошего. Я знал об этом, даже не поворачивая к ним головы, ибо, чем больше я находился в этом новом для меня мире, тем меньше зависел от пяти человеческих чувств, служивших мне некогда единственной опорой. Я знал, что чешуйчатые стволы источали в моем направлении почти осязаемые сгустки ненависти, но это ничуть не беспокоило меня, ибо мой маленький островок успел к тому времени уплыть далеко от берега.

Но не успел я избавиться от одной опасности, как передо мною тут же встала другая. Небольшие кусочки почвы продолжали откалываться от плавучего островка, несшего меня на своей уютной зеленой спине, так что в любом случае смерть моя была лишь вопросом времени. И даже в этот момент, смутно сознавая, что смерти для меня больше не существует, я продолжал жадно всматриваться в Зеленый Луг — этот пятачок воплощенного спокойствия, контрастирующий с окружавшей меня бездной ужаса.

Вскоре откуда-то из невообразимой дали до меня донесся рокот падающей воды. Это был не какой-нибудь там тривиальный водопад, каких мне довелось навидаться в жизни — нет, этот звук могли бы слышать полулегендарные скифы, если бы Средиземное море вдруг одним махом провалилось в чудовищную подземную бездну! Мой постепенно разваливающийся на куски остров направлялся именно к такой бездне, но я по-прежнему оставался спокоен.

Далеко позади меня разворачивалась некая ужасающая трагедия. Обернувшись, я некоторое время глядел на покинутый мною берег, и увиденное заставило меня содрогнуться всем телом. Высоко в небе выстроились легионы клубящихся, как облака, темных созданий. Они зависли над деревьями, и, казалось, собирались с силами перед решительной схваткой с извивающимися зелеными ветвями. Затем с моря поднялись клубы плотного тумана, слились со своими воздушными сородичами и начисто скрыли землю от моих глаз. Хотя на окружавших меня со всех сторон волнах продолжало весело играть солнце (неведомое мной солнце!), над оставленным мною берегом, казалось, бушевала демонической силы гроза — настолько жаркой была схватка дьявольских деревьев и их невидимых союзников с объединенными силами воздуха и воды. Когда же туман рассеялся, передо мной были только синее небо да такое же синее море — и никаких следов заросшего лесом материка!

Внезапно мое внимание было привлечено доносившимся с Зеленого Луга пением. Я уже говорил, что до того момента я не встретил здесь ни единого признака жизни. Однако теперь до моего слуха явственно доносились монотонные распевы, чьи происхождение и природа показались мне до жути знакомыми. Хотя на таком расстоянии я не мог различить ни единого слова, песня эта непонятным образом пробудила у меня в голове стройную цепочку ассоциаций: я вспомнил об одном вызывающем внутренне содрогание пассаже, который я некогда прочел в древнем египетском манускрипте и который, в свою очередь, был приведен в нем в качестве цитаты из первобытного мероэнского папируса. В моем мозгу одна за другой встали строки, которые я не осмеливаюсь повторить, — строки, повествующие о столь древних временах и формах жизни, что их, наверное, не помнит и сама в ту пору еще совсем молодая Земля. О временах, населенных мыслящими и говорящими живыми созданиями, которых, однако, ни люди, ни их боги не смогли бы назвать живыми.

Прислушиваясь к этим отдаленным звукам, я вдруг осознал еще одну странность окружавшего меня пейзажа, ранее регистрируемую лишь моим подсознанием. Все время, пока Зеленый Луг находился в поле моего зрения, я не мог различить на нем ни одного конкретного объекта — он представился мне скорее как однородная яркая масса зелени. Однако теперь мне стало ясно, что мой направленный неведомым течением островок неизбежно пройдет мимо самого берега Зеленого Луга, так что мне представится возможность узнать побольше как о его строении, так и об источнике непрерывного песнопения. Я с нетерпением ожидал момента, когда моему взору представятся невидимые певцы, хотя мое любопытство и было отчасти омрачено дурными предчувствиями. Куски почвы продолжали с шумом отваливаться от моего необычного плота, но я не обращал на это никакого внимания, ибо знал, что не могу умереть, даже если обратится в ничто мое нынешнее тело (или то, что я за него принимаю), что все окружающее меня, включая такие понятия как жизнь и смерть, является не более чем иллюзией. Я не сомневался в том, что перешел границу мира смертных и наделенных телами созданий и стал свободным и обособленным от него существом. Я ничего не знал о том, где находился, за исключением разве того, что оно не было известной мне по прежней жизни планетой Земля. А потому мои ощущения (если не принимать во внимание довлеющий надо всем ужас) мало чем отличались от впечатлений путешественника, бесстрастно взирающего на пейзаж, что открылся ему на новом повороте дороги. Один раз я даже поймал себя на мысли о покинутых мною людях и землях, а также о том, какие странные выражения мне придется подбирать для того, чтобы рассказать им обо всем виденном. Правда, в то же самое время я прекрасно отдавал себе отчет в том, что никогда не вернусь назад.

К тому времени я уже проплывал ввиду Зеленого Луга, и голоса поющих стали гораздо слышнее и отчетливее. Мне показалось странным, что, при моем знании почти всех языков на свете я так и не смог разобрать слов. Как и раньше, когда я слышал их с большого расстояния, они показались мне мучительно знакомыми, но и теперь эти торжественные гимны не пробуждали внутри меня ничего, кроме смутного и жутковатого чувства узнавания. Пожалуй, я еще был очарован и вместе с тем напуган необычным звучанием голосов — звучанием, которое мне не передать словами. Теперь я отчетливо различал некоторые детали пейзажа, выделявшиеся из заполонившей остров зелени, — покрытые изумрудным мхом скалы, разросшиеся до величины небольших деревьев кусты и некие менее различимые предметы, странным образом покачивающиеся и вибрирующие посреди кустарника. Песнопение, исполнителей которого я с таким нетерпением ждал лицезреть, достигало пика громкости в те моменты, когда эти странные предметы, казалось, умножались в числе и принимались вибрировать с наибольшей амплитудой. И когда наконец мой островок подплыл почти к самому берегу, а грохот водопада почти заглушил многоголосое пение, я увидел его источник — увидел и в одно ужасающее мгновение вспомнил все. Я не могу, я не осмеливаюсь писать о том, что я увидел, ибо там, на Зеленом Лугу, хранился омерзительный ответ на все мучившие меня некогда вопросы, и этот ответ, без сомнения, сведет с ума всякого, кто узнает его, как это уже почти случилось со мной... Теперь я знаю природу всего случившегося со мною — со мною и с некоторыми другими, которые тоже называли себя людьми, а потом пошли тем же путем! Я знаю наперед тот бесконечно повторяющийся цикл будущего, из которого уже не вырваться ни мне, ни остальным... Я буду жить и чувствовать вечно — и это несмотря на то, что моя душа из последних сил взывает к богам о милосердной смерти и забвении... Все открыто моему взору: там, за оглушительным водопадом, лежит страна Стетелос, где люди рождаются изначально и навеки старыми... А на Зеленом Лугу... Но я попытаюсь послать весточку через все эти неисчислимые бездны затаившегося ужаса...