Максимус поймал мой взгляд и схватил за руку.

— Пусть идет. Она справится.

— Знаю. Но не могу так, — я вырвал руку из его хватки и пошел за ней по коридору. Она почти ушла в свою комнату, дверь закрывалась, и я сунул ногу с брешь.

— Перри, прошу, — сказал я.

Она смотрела на меня, пытаясь закрыть дверь.

— Уйди.

— Нет. И ты знаешь, что я могу выломать дверь, если нужно.

— Тогда я закричу.

— Зачем? И кто тебе поможет? Помогите, парень пытается со мной поговорить?

— Декс, — предупредила она.

— Я просто хочу поговорить. Выдели мне две минуты. Обещаю, потом я уйду. Или можешь кричать.

Она обдумывала это, ее глаза отражали палитру эмоций, и я хотел добраться до глубин. Пока она думала, пока отводила взгляд, я разглядывал ее — она потирала в тревоге губы, ее изящные ключицы поднимались над воротником футболки, подчеркивающей изгиб ее груди, где-то в складках ткани скрывалась ее тонкая талия. Я хотел страстно поцеловать ее, бросить на кровать и поглощать с головы до пят. Сказать ей, что люблю ее, что всегда буду любить ее, и я не собирался сдаваться. Я расскажу ей правду, расскажу все. Я поделюсь с ней своим бременем, мы вместе решим, что будет с нами.

Но она посмотрела на меня, и я знал, что этого не будет. Я не мог ничего сказать.

— Прости, Декс. Я не могу.

Стена вернулась. Она забрала сердце. Может, у меня его и не было.

Я в тумане убрал ногу, и она закрыла дверь перед моим лицом. Я стоял там, слушая, надеясь уловить больше, надеясь, что она выйдет, увидит меня и даст объяснить. Но я боялся говорить, боялся услышать ответ.

— Декс, — я услышал шепот Максимуса. Я обернулся. Он ждал у лестницы, выглядя довольно радостным, учитывая обстоятельства. Я задумался, не наслаждался ли он тем, что мы с Перри страдали так, как он с Розой. Если бы все это было только из-за нашего состязания… Стало интересно, о чем Максимус и Перри говорили, пока мы с Розой были не здесь. Вряд ли о правде.

Я пошевелил челюстью, пытаясь рассеять часть гнева, что грозил выйти. Не время. Если он сказал ей что-то, что заставило ее ненавидеть меня еще сильнее, я узнаю. Мы и дня не могли прожить мирно.

Я прошел к нему, сжимая кулаки.

— Что рыжий лобок?

Он скривился.

— Декс, подрасти.

— О, тебе это помогло.

Он пробормотал под нос что-то, похожее на «снова безумен», а потом пошел по лестнице.

— Просто хочу проверить, что ты возьмешь с собой оборудование. Я останусь, так что не смогу там тебе помочь.

Я задумался, оставался ли Максимус, потому что переживал за Перри, или он хотел вложить в нее больше лжи о том, почему нам не суждено быть вместе.

Я скучал по дням, когда не был таким параноиком. Я о многом скучал.

— Декс?

— Хмм, — промычал я.

Он остановился у своей комнаты и опустил ладонь мне на плечо.

— Спасибо, что пойдешь с Розой. Я знаю, как это важно для нее.

Я снова хмыкнул.

— Надеюсь, я могу ей доверять.

Он убрал руку и нахмурился.

— Розе?

— Ага. Я отправлюсь в один из худших районов города, даже страны, с психованной южной девушкой, у которой будут с собой пистолеты, и которая хочет охотиться на зомби. Надеюсь, я могу доверять ей. Что не так?

Он мрачно кивнул.

— Я доверяю ей свою жизнь. Уверен, она не подведет тебя.

Отлично.

— Знаешь, я ценю быструю езду, но, если ты хочешь увидеть зомби, стоит ехать чуточку медленнее, — сказал я Розе. — Зомби не прославились олимпийскими бегунами.

Мы ездили по Трему и внутреннему городку гетто, который Роза назвала «Безлюдной землей» почти час. Несмотря на пистолеты, она не спешила рисковать, мы ездили, останавливаясь у знаков стоп и на красном свете. Она говорила, что, стоит нам остановиться, у нас угонят машину, и я считал это преувеличением. А потом мы увидели кражу и драку из-за наркотиков с гремящими пистолетами, и я понял, что Роза осторожничает не зря.

Но если она хотела найти зомби, нужно было замедлиться.

— Хорошо, — сказала она, но не отпустила газ. — Хотя я не ощущаю тут ничего плохого.

— Нет. Когда я вижу людей с пушками в толпе, это уже плохо.

Она пронзила меня взглядом, глаза вспыхивали оранжевым и серым в проносящихся фонарях, ее волосы стали цвета мороженого.

— Плохое в плане сверхъестественного. Ты это не улавливаешь?

— В начале недели было, — признался я. — А потом не обращал внимания.

— Думаю, мы бы уже уловили то, что ищем. Вернемся к ребятам.

Я выдохнул с облегчением. Звучало как план. С каждой минутой здесь мне казалось, что Перри забирали от меня все дальше. Я так старался открыть ее, она была уязвимой со мной, и теперь я боялся, что дверь закрывается, и я больше не получу этот шанс. Да, я сам был виноват, но не мог не думать о том, что сказала до этого Роза, что все еще не закончено.

— Думаешь о Перри? — спросила Роза через пару минут.

Я смотрел в окно, тьма скрывала заброшенные машины, разбитые дома и людей, что смотрели на улицы злыми глазами, ожидая повода, чтобы показать миру, как им надоела их жизнь.

— Я всегда думаю о ней, — сказал я.

— Декс, — начала она, может, решив еще раз напомнить, что любовь победит все, или еще раз утешить. Но звучало так, будто слова застревали в ее горле. Я посмотрел на нее с тревогой. Она смотрела удивленно перед собой большими глазами, раскрыв рот.

В желании скорее вернуться она поехала по длинной темной улице, где не было машин и не кричали люди. Я надеялся миновать так худшую зону и добраться до дороги.

Но эта улица не была такой безобидной или заброшенной, как выглядела. В конце улицы, возле огней и шума проезжающих машин, толпа людей стояла посреди дороги. Казалось, их двадцать или тридцать, но никто не выделялся в толпе. Они просто стояли, покачиваясь. Группа людей чего-то ждала.

— Собрание соседей? — спросил я, хотя становилось не по себе, кожу голову покалывало.

— Вряд ли, сахарок, — сказала тревожно Роза и замедлила машину. — Лучше нам развернуться.

— Хорошая мысль, — сказал я. Она посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что сзади никого нет, собиралась развернуть машину, но вдруг грузовичок запыхтел и затих посреди улицы.

— Чего? — завопила она, ударяя по газу. Педаль опускалась под ее весом. Грузовик умер, фары потухли. Она безумно пыталась завести его, но ключ даже не поворачивался. — Блин, прости, черт, черт, черт!

Мое сердце подбиралось к горлу. Я смотрел на толпу перед нами, приглядывался к ним. Они были слишком далеко для угрозы, что бы ни собирались сделать. Но если машина скоро не заведется, нас заметят. И если нас заметит эта толпа в гетто, все будет ужасно.

— Что такое? — спросил я, боясь отводить взгляд, боясь, что тогда нас заметят. Хотя бы фары не горели. — Так всегда происходит, когда ты в опасности?

— Не знаю! — она заколотила гневно ладонью по рулю. — Не знаю, так еще не было. Машина умерла. Блин!

— Ладно, — медленно сказал я. Пока люди не двигались, может, они и не видели нас. Может, нам повезет. — Ты разбираешься в машинах?

Она с отвращением посмотрела на меня, быстро открыла дверь и выпрыгнула, подошла к капоту. Я тоже выбрался, воздух стал прохладным и чуть влажным. Хотя дома по краям улицы были заброшенными, я ощущал на себе миллион взглядов. Тревога в голове медленно стекла к шее, по спине и до задницы.

— У тебя есть в этом опыт? — спросила Роза, открывая ржавый капот. Я скривился от шума, что она издала, посмотрел, заметила ли толпа. Они стояли там, не двигались, только покачивались, как камыш на ветру.

— Я не знаю, как это исправить, если ты об этом, — сказал я. — Но похожее было со мной в Нью-Мексико.

— Ага, и?

— Думаю, это была работа нескольких злых шаманов, — я быстро взглянул на нее. На ее лице возникло осознание. Конечно, ее грузовик не просто так отключился. Это была работа Бокора. И это значило…