Наклонившись над стоявшим на полу чемоданом, Хейл глянул на нее через плечо и захохотал:

– Теперь ты знаешь, каково это, натыкаться на запертую дверь!

– Так, значит, ты все это разыграл в отместку за то, что я закрыла когда-то перед твоим носом дверь и не впустила тебя?

– Ну что ты!

– Тебе, вижу, нравится унижать меня.

– Ты не то говоришь... Просто долг платежом красен. Да-да, моя милая, сама виновата.

– Да ты просто... – У нее так и вертелось на кончике языка слово «негодяй», но, припомнив реакцию Хейла в прошлый раз, когда она его так назвала, Валери не решилась снова испытывать судьбу. – Только попробуй хотя бы еще раз затащить меня сюда, и, клянусь, я расторгну наш контракт и обо всем расскажу Стоуэллам!

– Ты потеряешь уйму денег, – напомнил он ей.

– Наплевать! За удовольствие надо платить!

На его губах заиграла веселая улыбка. Валери несколько раз глубоко вздохнула.

– Если на сегодня концерт окончен, и ты перестал унижать меня, то позволь мне уйти.

– Не уходи.

– Почему?

– У меня для тебя кое-что есть.

Что он задумал? Хейл тем временем вытащил на середину чемодан, открыл замки и откинул крышку.

У Валери перехватило дыхание, когда она увидела, что лежало в нем: платья! Наверно, больше дюжины. Все аккуратно сложенные. Зеленое, белое, красное, синее... всех цветов... настоящая радуга дорогих платьев.

– Откуда это?

– Я сходил в магазин, вернее, Медж сходила в магазин.

– Медж?

– Моя секретарша.

– Что-то я не пойму, – прошептала оторопевшая Валери. – Ты отправил секретаршу покупать наряды... для меня?

– Конечно, для тебя, для кого же еще! Я не собираюсь их носить! – посмеивался Хейл.

– Смешно! Очень смешно! Они лежали здесь с начала путешествия, а ты только сейчас удосужился мне их дать?

– По-моему, ты отказывалась принимать от меня подарки, – справедливо напомнил ей Хейл. – Я был рад-радешенек уже тому, что ты хоть кольцо согласилась надеть. Так что отправляйся к себе в комнату, открывай эту проклятую дверь, и мы сможем повесить платья в твой шкаф.

– Это невозможно. – Валери покачала головой. Она с трудом оторвала взгляд от платьев и посмотрела на Хейла.

– Почему же?

– Я не могу принять эти...

– Пусть они будут доплатой за работу.

– Но...

– Никаких «но», просто иди и открой дверь. Не беспокойся о размере. Они все должны быть впору.

– Откуда ты знаешь?

– Я просмотрел твою одежду за день до нашего отъезда из Сан-Франциско.

– Нет! Не может быть, ты этого не делал! – вскипела снова Валери, прекрасно понимая, что именно так все и происходило. Такой человек, как Донован, никогда ничего не определяет на глазок, тем более размер платья для невесты. Она внезапно вспомнила, как он рылся в ее чемодане у нее в квартире. – Ты не имел права...

– Успокойся, имел, имел я право. Я согласился платить тебе за то, что ты сыграешь роль моей невесты, так что вперед! До ужина осталось не так уж много времени.

– Да не хочу я надевать эти платья!

– Оставь ты хоть ненадолго свою гордость!

– Я, так и быть, ее оставлю, если ты прекратишь, черт возьми, мной командовать!

Он засмеялся, и в глазах его засветилась нежность.

– О Боже, какая же ты упрямая!

Она бы с удовольствием еще немного поспорила, но понимала: конечно же, он прав!

– Послушай, Валери, может быть, в самом деле, такой подарок не совсем приличен, ну, по крайней мере если руководствоваться твоим ветхозаветным сводом моральных устоев, но я прошу тебя: отойди, хотя бы чуть-чуть, от своих строгих правил, ладно? Я понимаю, мы с тобой заключили не совсем обычное трудовое соглашение, но я купил эти платья для того, чтобы ты меньше смущалась в непривычной и достаточно сложной обстановке. Я видел, с какой жалостью Реджина и Стюарт смотрели на тебя. И Бет, и Уильям. Разве тебе это по душе?..

– С жалостью? Да что ты говоришь! Никому из них и в голову не приходило жалеть меня! А что касается Реджины, то она просто счастлива, что я ей не конкурентка!

Хейл прищелкнул языком и покачал головой.

– Нет, здесь ты ошибаешься. Ты вполне достойный конкурент! – Он слегка откинул торс назад и оценивающе оглядел девушку. – И знаешь, что я тебе скажу? Ты ей сто очков форы дашь!

Валери не верила своим ушам. Неужели Хейл сделал ей комплимент? Она посмотрела ему в лицо, и глаза их встретились. Его взгляд был серьезным и даже немного напряженным.

– Тогда... я думаю, мне не нужны новые наряды.

– Мне хочется, чтобы они у тебя были.

– Но почему? – спросила Валери, неосознанно повышая голос. То, что она собиралась сейчас сказать Хейлу, было мелочно и ужасно, и ей оставалось лишь заранее ненавидеть себя за собственную грубость и бестактность, но сдержаться она не могла. – Скорее всего, не из-за моего смущения.

– Не понимаю, объясни!

– Видимо, ты просто стыдишься.

– Тебя?

Валери робко взглянула в его темные и глубокие, как воды океана во время шторма, глаза и будто утонула в них.

– Мне кажется, тебе просто стыдно, ибо я не отвечаю созданному тобою образу жены, которая тебе нужна: женщина в модных нарядах, дорогих украшениях, в шкафу у которой висят два или три меховых манто.

– Нет, – тихо возразил Хейл. – До сих пор у меня не было причин тебя стыдиться. И поверь мне, я никогда не стану судить о тебе по внешнему виду или стоимости твоего гардероба.

– Что ж, на этом месте можно сделать паузу и спокойно вздохнуть, – проговорила Валери шутливым тоном, в надежде разрядить обстановку и ослабить напряжение, постепенно возникшее в их разговоре. – У меня просто камень с души свалился: надо же, у мистера Всекуплю отыскались все-таки ценности, которые для него дороже денег!

Хейл осуждающе покачал головой. Темные его волосы тускло блестели в мягком свете.

– Знаешь, Валери, ты, без всякого сомнения, самая ядовитая женщина на свете!

– Вот поэтому ты, наверно, меня и выбрал! – парировала она. Всякая злость у нее мигом улетучилась, будто корова языком слизнула.

– Уж не иначе как!

Валери через коридор вошла к себе в каюту и открыла злополучную дверь. С наигранным ворчанием Хейл внес чемодан и бросил на кровать.

– Надень-ка сегодня, что-нибудь этакое, необычное, – попросил он.

– Есть какая-то особая причина?

Остановившись у двери, он оглянулся:

– Хочу пустить им пыль в глаза.

И исчез за дверью. Тихо щелкнул замок.

Сердце у Валери подкатило к горлу. Что означала его последняя фраза? Случайно вырвавшееся откровенное объяснение смысла его столь щедрого подарка? Или он снова дразнил ее?

– Какая мне, собственно, разница, – махнула рукой Валерии, и принялась развешивать платья. У этой Медж, храни ее Господь, тонкий вкус. И хотя сейчас Валери намного острее, чем раньше, чувствовала себя обманщицей, тем не менее, чтобы ублажить Хейла, она надела синее, смело декольтированное платье с расшитым серебряным узором лифом и задрапированной мягкими складками узкой юбкой. Платье сверкало и искрилось. А когда Валери двигалась, оно, чуть слышно шурша, играло изящными складками...

Валери не могла сдержать волнение. Конечно, она хорошо понимала: новое платье или даже целый ворох таких платьев ничего не изменит в ее жизни. Если хорошенько подумать, то она, вполне возможно, совершает ошибку, наряжаясь в угоду Хейлу. Это еще одна нить в паутине лжи. Но разве устоишь, когда такой соблазн? Решено, сегодня, один-единственный вечер она сыграет роль его невесты так, как она себе это представляла!

Валери расчесала волосы, аккуратно уложила их в прическу, а затем, с гораздо большей тщательностью, чем прежде, занялась макияжем.

Через несколько минут послышался тихий стук. Дверь распахнулась. Хейл просунул голову в каюту, и глаза его, когда он увидел Валери, широко раскрылись и потемнели.

– У Медж великолепный вкус, – пробормотал он.

– Надо поблагодарить ее, когда вернемся.

– Непременно. – Его кадык судорожно подскочил. Двумя пальцами Хейл поправил воротник рубашки, будто тот был слишком тугой и сдавливал ему шею. – Пожалуй, мне следовало отдать тебе чемодан в первый же вечер. Ты бы согласилась принять эти платья?