– Я уже сказал, что познакомлюсь с ней.

– И очаруешь ее, да?

– Для начала.

Валери не хотелось думать о том, как мать воспримет Хейла. Но, судя по тому, как складывалась судьба Валери, Анне Прайс, вполне возможно, понравится этот самонадеянный красавец, и она с радостью назовет его зятем. Не дай Бог!

– Послушай, Хейл, я не хочу лгать маме.

– Что это... тайные угрызения совести?

– Ей придется сказать правду, – произнесла, как бы размышляя вслух, Валери. А про себя подумала: мать заслуживает того, чтобы знать, что у ее дочери, нет намерений выходить замуж за такого человека, как Хейл Донован.

– Ни за что. – Улыбка медленно сошла с его лица. – Я этого не допущу.

– Только моей матери, больше никому.

– Неужели ты полагаешь, что я все это затеял для того, чтобы потом самому же разрушить? Всего-то пара недель. Когда документы со Стоуэллом будут подписаны, и мы вернемся на берег, можешь рассказывать матери все что угодно.

Валери сощурила глаза.

– Ты, действительно негодяй! Надеюсь, и сам это понимаешь.

Лицо Хейла вдруг сделалось злым. Подбородок выдался вперед, глаза вспыхнули.

– Никогда, – предупредил он вполголоса, – слышишь меня, никогда не смей со мной так говорить. – Он быстро вошел в комнату, направился к медной вешалке у двери и, когда девушка вслед за Хейлом покинула балкон, бросил ей пиджак.

Валери поймала его на лету.

– Извини, если я...

– Забыто.

Валери уже поняла свою ошибку. И, надевая туфли, виновато проговорила:

– Я не хотела тебя обидеть.

– Все нормально, – резко ответил Хейл. Он подождал, когда девушка выйдет за порог, а затем захлопнул дверь. – Давай сделаем вид, будто ничего не произошло. Ладно?

Валери подняла голову и встретила его сердитый взгляд.

– Договорились, Хейл, – медленно произнесла она, – но в следующий раз позволь уж мне извиниться, как следует.

– Надеюсь, не придется.

Спускаясь с ним по лестнице, Валери пыталась понять, на что же она согласилась. Рядом с ней был красивый и властный мужчина, привыкший отдавать приказы и видеть, что они немедленно и без лишних вопросов выполняются.

Валери мысленно молила Бога о том, чтобы все прошло хорошо. Они провели с Хейлом вместе каких-то полчаса, и уже, успели чуть ли не поцапаться. Как же тогда они сумеют провести две недели на яхте, постоянно, находясь рядом друг с другом?

Его машина стояла за три улицы от ее дома – черного цвета «ягуар», сверкавший под лучами уже клонившегося к западу солнца.

– Моя мать нипочем не поверит, что мы решили пожениться, – протянула Валери, разглядывая машину.

Хейл открыл дверцу.

– Почему же?

– Я поклялась, что никогда не буду встречаться с парнем, у которого дорогая машина.

Стоило только Хейлу оказаться за рулем, как его мрачное лицо просветлело.

– Странный обет, не находишь?

– Считай это инстинктом самосохранения.

Движение руки – и мощный мотор ожил.

– И почему так?

– Большинство ребят в колледже, где я училась, из тех, что разъезжали в шикарных машинах, были до мозга костей самовлюбленными эгоистами.

– Звучит бездоказательно.

Машина влилась в общий поток.

– Я так думаю, – пожала плечами Валери.

– Ты просто сама настраивала себя против них. – Хейл переключил скорость. Сквозь приоткрытое окно в машину ворвался свежий воздух с соленым запахом моря. – И где ты научилась подобному циничному отношению к жизни?

– Это вышло как-то само собой, – ответила девушка, глядя в окно. Как ни старалась она выкинуть из головы упорно преследовавший ее сейчас образ Люка, ничего не получалось. Светловолосый Люк, почерневший под знойным калифорнийским солнцем, типичный американец со скучающе блуждающим взглядом. Гордый владелец сверкающего лаком красного «порше». Упорные занятия серфингом довели тело Люка чуть ли не до совершенства. И он свято верил в собственную неотразимость. Ему – и работать над собой? Что за чушь! Люк был единственным мужчиной, которого она, можно сказать, почти что любила.

Почувствовав внезапно взгляд Хейла, Валери заставила себя улыбнуться.

– Итак... что же мы скажем моей матери?

– Я как раз думал об этом, – коротко ответил Хейл. Ему надо было внимательно следить за дорогой. Они съезжали вниз по горбатым улочкам, и Валери невольно залюбовалась сверкавшим впереди темно-синим заливом. Высоко в небе носились чайки, по воде скользили моторные лодки, оставляя за собой пенистый след.

Хейл припарковал машину на площади Гираделли. Когда-то на этом холме, с которого открывалась столь живописная панорама залива, находилась шоколадная фабрика. Но после того, как фабрику закрыли и ее выстроившиеся в ряд здания с кирпичными фасадами отремонтировали, здесь разместилось множество всевозможных магазинчиков и ресторанов.

Хейл помог Валери выйти из машины и, взяв ее за руку, повел по поднимавшейся вверх широкими ступенями улице. Между зданиями – каждое из них имело свое название! – виднелись оливковые деревья, клумбы, скамейки. Повсюду было много людей. Одни что-то покупали, другие просто гуляли. Щебетали птицы, перелетая с кустов на деревья и обратно или прыгая по дорожкам.

– Дом моей матери совсем в другой стороне, – сказала Валери, когда они проходили мимо фонтана с фигурами русалок.

– Неужели?

– И что мы здесь делаем?

Хейл промолчал, но, подойдя к ирландскому ресторану, спрятавшемуся в тенистом уголке площади, растворил дубовую со стеклом дверь и объяснил:

– Это мое любимое место в городе.

Запахи специй и аппетитного дымка наполняли уютный ресторан. На лакированных, без скатертей, столах мерцали свечи в прозрачных подсвечниках. Возле длинной, из темного дерева и отделанной медью стойки бара стояли несколько человек, опершись ногой на окаймлявший стойку также медный выступ: стульев не было. Украшавшие бар зеркала поднимались до самого потолка, и в них отражались бутылки из зеленого, коричневого и светлого свекла.

Смех и негромкие разговоры посетителей заглушались лениво вращавшимися высоко над головой вентиляторами. Хейл не стал ждать, когда им отыщут место, а взял Валери за руку и повел в отдельный угловой кабинет, выходивший окнами на улицу.

– Ты здесь завсегдатай?

– Можно сказать.

Едва они успели сесть, как появился официант с двумя кружками крепкого ирландского эля.

– Выбирать, вижу, не приходится? – съязвила Валери, когда официант прошел мимо тесно расставленных столиков и скрылся из виду.

Хейл усмехнулся:

– Считай это началом нашего знакомства. Таков обычай.

– Через, который прошли все твои возлюбленные? Хейл откинулся на спинку стула и посмотрел на Валери поверх своей пивной кружки из матового стекла.

– Я еще ни с кем не был помолвлен.

– Отчего же? Предлагал недостаточно денег?

– Возможно. По крайней мере... до сих пор.

– Ас кем-нибудь еще ты завязывал здесь знакомства?

– Большинство женщин, с которыми я встречался, бывали здесь время от времени.

– Понятно. – Валери не смогла скрыть свое разочарование. Выдал голос. Любопытно, с чего бы вдруг, подумалось ей. Какая разница, приводил ли сюда Хейл других женщин или нет! Ведь мы, всего лишь навсего разыгрываем спектакль. В надежде скрыть от Хейла свои чувства она взяла меню. – Мне самой выбирать?

– Я закажу, хотя это может оказаться весьма непростой задачей. Владелец сего заведения, его зовут Тим Буханан, мой старый приятель, еще со студенческой скамьи. Если он пронюхает, что мы здесь, он... – Хейл взглянул через плечо Валери, и его лицо расплылось в широкой улыбке. – Ну вот, легок на помине.

– Давненько ты сюда не заглядывал, Донован! – раздался поблизости голос Тима Буханана, ловко, пробиравшегося между столиками. Это был довольно высокого роста человек в белой накрахмаленной рубашке с галстуком-бабочкой и в черных брюках. Копна блестящих рыжих волос, аккуратно подстриженная бородка, тьма-тьмущая веснушек, небольшие голубые глаза, явно с радостью смотревшие на Хейла. Подойдя к их столику, ресторатор схватил Хейла за руку и, как показалось Валери, изо всех сил сжал ее, будто намеревался наказать друга за долгое отсутствие. – И с кем это ты, позволь узнать? – спросил он, переводя взгляд на Валери.