Чем можно увлечь мужчину? Абсолютной случайностью! Я чаще встречается в канун Нового года. Не верите? В конце года ощущается общий эмоциональный подъем в преддверии неизвестности. Все чего-то ждут и этим ожиданием пересыщен воздух вечеринок всех уровней. И еще один момент, немаловажный: на Новый год пьют шампанское, ударный напиток! Разум становится веселым и позволяет влюбиться с полуслова. Часто употреблять не рекомендуется – потеряет волшебные свойства знакомства.

Осипа я в упор не видела, не замечала, на работе все ходят в халатах, цвет его находится в полной зависимости от цеха. А он еще ходил в шапочке, а это говорит о том, что он из гермозоны. Мужчина в униформе. Попробуй, заметь такого!

Вечеринка на двадцать человек уместилась в комнате в метров тридцать. Видимость хорошая. Он пришел в черных брюках, в красивой, почти черной рубашке и с ремнем.

Ремень – великолепный. Фигура – сердце замирает, пищит и тает от удивления. Я глаз от него не могла оторвать. Он почувствовал мое притяжение, сел рядом. На двоих поставили одну бутылку шампанского. Публика за столом быстро перешла на водку, и стала трясти над столом бутылки, и наполнять свои сосуды напитком. А я и Осип пили пузырьки, эти волшебные пузырьки сближали нас с неимоверной скоростью. У меня в голове мелькнула мысль, пригласить Осипа к себе домой. Но как это красиво сделать? Я назвала ему длинное число с одним предметом, и потом спросила:

– Осип, ты запомнил то, что я сказала?

– Запомнил. Повторить?

– Если запомнил, то можешь зайти ко мне, это код от внешнего замка.

Мы танцевали в общей толпе. Его тело пружинисто приникало ко мне, он наполнялся желаниями, как бокал шампанским. Я его ощущала… Желания надо реализовывать. С новогоднего вечера мы ушли раньше других, брели пешком по краю снегопада пару остановок и разошлись в разные стороны. Напиток выветрился. Рабочие будни к любви мало располагают, но еще есть коварная пятница, в этот день возможны всплески чудес. Осип явился в пятницу вечером. Пышный букет подсказывал о его серьезных намерениях. Мы смотрели друг на друга и не пылали любовью, что мы друг друга не видели? И тут из-под него вывернулся коврик. Как это произошло не понятно, но он грохнулся на пол. Собака держала конец коврика в зубах и сверкала глазами:

– Кто пришел к моей хозяйке? – спрашивал ее свирепый взгляд.

Я запрещала Соли лаять на гостей, но терпеть в доме мужчину, собака не смогла.

Букет при падении рассыпался. Осип лежал в цветах. Соли выпустила конец коврика и важно пошла из прихожей в комнату. Осип проводил ее злым взглядом, встал, нагнулся, собрал цветы. Его взгляд любви не выражал. Мы ходили по квартире втроем. Соли урчала на Осипа, и он не выдержал: собрался и ушел до весны.

Весной высыпали зеленые листочки на деревьях, и Осип опять засверкал глазами в мою сторону. Но засверкал не он один, засверкало озеро, к которому та, же компания пришла делать шашлыки в устройствах для шашлыка, с собственными дровами из магазина. Шашлык! Звучит хорошо, а весной еще и обладает тревожными чувствами пробуждения. Вот и Осип – пробудился, да и Соли рядом не было. А соль – была.

Осип и я смотрели вдаль зеркальной поверхности озера и не думали в нее окунуться.

Рано купаться. На полиэтиленовой скатерти появились дары магазина, на тарелках появился шашлык.

Вино лилось из бумажных пакетов, и вытрясалась водка из бутылок. Хорошо! Правда я ради дезинфекции выпила пару глотков вина, то же сделал и Осип. Мы сидели трезвые и насыщались мясом. О! Мясо! Мясо и вино пошло гулять по жилам, а мы пошли по краю озера в обратную сторону. Мы немного заблудились, и шли долго, очень долго. Мы прошли поляну с ландышами. Ба! Они прекрасны, ландыши конечно.

Белые цветы.

Пройти по краю поляны с ландышами! Здорово!

Лучи солнца пронзили серебристую занавеску, вошли в мою душу, в мое настроение и мне жить захотелось. Захотелось выйти из полутьмы невезения. Такая вселенская грусть иногда посещала мою светлую от волос голову, словно все прошло с зимой холодной. Это осень проходит, а зима заканчивается поражением человеческой жизни.

Все зависит от того, как на жизнь посмотреть. Но лучше смотреть на жизнь с лучами солнца, ее надо пронзить светом и осветить, дабы забыть о морозных неприятностях. Первый раз, что ли осталась одна? Нет, конечно. Я еще раз посмотрела на солнце за металлизированной занавеской, услышала шум приборов и вентиляторов. Чей-то голос рядом разговаривал с любимой женой. А мне, что до этого? Да ничего. Солнце. Я сегодня в его лучах оттаиваю от зимних холодов.

В моей голове промелькнул эпизод последней любви. И я подумала, что прощальный аккорд Осип сделал правильно. Теперь он сидит дома, и на работу не выходит. А все почему? Да потому, что у него солнце появляется дома после обеда, окна у него выходят на южную сторону. Пусть лежит под домашним деревом, неизвестной породы, а я буду работать, правда, после того, как мозги от любви освобожу.

Мозги нужны в работе, так вот эти переживания надо уметь сбрасывать, чтобы они не мешали работе.

Переживания сбрасывают следующими способами: сигаретами, вином, пивом, едой, таблетками, прогулками, а я их сбрасывала умозаключениями на бумаге, важно, чтобы их один Осип не видел, а весь мир их вполне может читать. Я весь мир могу любить платонически, а Осипа можно любить физически. Вот в чем великая разница между всем человечеством и моим единственным мужчиной, а он сегодня отдыхает. Да и я из-за него не тем делом занята, а ведь уже пора, пора работать. Я опустила экран с текстом, и приступила к выполнению служебных обязанностей.

И вдруг до меня дошло, что Осип сидит на работе у компьютера и читает мои произведения во всемирной паутине, я допустила одну оплошность, сменив имя, оставила картинку, которую он закачал из недр паутины. Он нашел мою прозу, он просто не мог понять все мои выдумки, он все написанное, принимал на свой счет.

А это неправильно, он ведь не сберкасса, чтобы счет открывать. Вот она, где зарыта собака нашего непонимания.

Кстати о собаках, я заменила овчарку Соли, на той – терьера Босса, а опять покрыл своей желтой жидкостью мою подушку. Этот кобель, цвета норки, домашнее животное, он, конечно, посещает свой туалет, но иногда он выпрыскивает свое содержимое именно на подушки, в вертикальном положении. Его любовь к подушкам границ не имеет. Я под наволочку положила непромокаемую ткань и теперь только меняю наволочки. Еще его тянет к белым стенкам холодильников, и около их подножья то и дело образуются желтые лужицы. О том, что он сделал, он возвещает громким лаем, но, увидев меня, он покидает постель и уходит, пока я не сменю наволочку. Такая она проза жизни.