— Ой, ой! Да это же, как на сковородке, спасите! Немедленно поднимите меня обратно, — завопил он, и все приложили усилия, чтобы вытащить его наверх.

— Это называется не шуметь? — поинтересовалась Мириэль

— Пекло внизу непереносимое, — заверил всех Лотлуин.

— Значит, мы сгорим, — с горечью сказал Силиврен.

— Не суетитесь, — попросил Чайлдин, — я знаю заклятье, правда, оно отберет у меня много сил, но мы останемся целы. — Он пытался сосредоточиться некоторое время и бормотал что-то неслышное, а потом, приподняв вверх раскрытые ладони, произнес:

Его сотрясло, как от мощного удара, и маг упал, обессилев. Мириэль и Лотлуин склонились над ним. «Все в порядке, — едва слышно прошептал Чайлдин, — мы будем чувствовать жар, но огонь нас не опалит. Только теперь придется меня поддерживать». Все один за другим спустились к устью Огненной реки. Их обдало невыносимым жаром. Беглецы украдкой смотрели на кожу и одежду, проверяя, подействовало ли заклятие. Лот красноречивым жестом указал на небольшие углубления террасы у реки, приглашая всех следовать к ним. На открытом месте они оставались живой мишенью для врага. Однако, переправиться в безопасное место беглецы не успели, раздался пронзительный визг Олвика, охваченного пламенем. Бедный щенок катался по земле, не в силах стерпеть жуткую боль. Чайлдин забыл упомянуть его в своем заклинании, и искра из реки попала на шерстку. Олвик визжал, не переставая, все растерянно глядели на него.

— Мы погибнем, — произнес Джемин, — надо что-то делать.

— Придется его убить, чтоб не мучился, — сказал Лотлуин, отводя глаза и вытаскивая дротик из-за пояса. Но принцесса оттолкнула его с такой яростной силой, что тот упал. Она протянула руки к щенку и повторила слова, услышанные от мага:

Пламя исчезло, и Олвик перестал визжать. Он подбежал к ней и благодарно лизнул ладонь. Все смотрели на девушку озадачено.

— Ты не признавалась, что знаешь магию, — осторожно произнес Лотлуин.

— Меня никто не учил, — возразила Мириэль, — я просто повторила заклинание Чайлдина. Не будем больше задерживаться. Поспешим.

Люди, эльфы и Олвик, заговоренные от огня, спустились к реке и двинулись вперед под прикрытием ее каменистых берегов. Заклятие не снимало ощущение жара. Все они обливались потом и задыхались, но упрямо пробирались на волю. «Может быть, нас не видно, — думала Мириэль, — но и нам ничего не видно. Что если Саурон уже знает о побеге и наблюдает за нами с высокой башни, как мы подобно муравьям ползем по этой раскаленной земле. Смотрит и злорадно предвкушает, как переловит всех по одному, как только в сердцах затеплится надежда». Чем дальше они шли, тем чаще и нетерпеливее всматривались вдаль, ожидая, когда же кончится долина, и долгожданные горы вырастут над ними вместо ясного неба. И когда, наконец, они действительно оказались в тени сумрачных гор, радости их не было предела — странное ощущение для тех, кто приблизился к Эред Горгороту.

— Дошли все-таки! — воскликнул Лотлуин. — Мы выбрались из этой духовки. Какое счастье! У меня чуть кости не расплавились.

— Мы ушли немногим дальше, чем Рэм, — попытался попридержать их восторг Чайлдин, — Эред Горгорот кишит орками, не думаю, что они не обратят на нас внимания.

Бывшие узники отправились в путь, молясь о том, чтобы Саурон подольше не посылал за ними погоню. Но и через три дня пути не встретили они никаких препятствий: никто не тревожил их ночлег, никто не выслеживал их. Казалось, что их побег остался незамеченным. Усталые путники почувствовали облегчение, расслабились, разговорились.

Лотлуин поведал о том, как эльфы из Серебристой гавани искали возможность спасти попавших в плен Джемина и Силиврена. Открытой войной хотели идти немногие, лишь те, кто в тяжелые времена ссор и мелких склок, сохранили достоинство и могли сострадать чужому горю. О тайном проникновении в царство Саурона не стоило и мечтать: эльфы хоть и ловкий народ, но отнюдь не невидимый. Никто не знал, где именно держит Саурон своих пленников — Мордор большой. Зато все знали, что узники изнурены пытками и голодом, и самостоятельно передвигаться не могут. В результате эльфы были готовы подавить свой гнев и смириться с победой врага, но тут выступил Лотлуин со своим хитроумным планом.

Эльф заявил, что единственная возможность повидать друзей — это самому попасть в плен, и он может это устроить, если нет других добровольцев. Все посмотрели на него сочувственно, полагая, что атака дракона не прошла для него даром. Лот попросил самые быстродействующие снадобья, питательную еду, легкое оружие и… вторую кожу, чтобы все это пронести в Мордор. В сложившейся ситуации это было самое разумное предложение. Эльфы народ творческий, идею поддержали. Кожу для Лотлуина изготовили в полдня — прочную, эластичную и водостойкую. Его обвязали «гостинцами» по всей площади худосочного тела. Конечно, он стал выглядеть намного солиднее в новой коже. Лота вызвались сопровождать еще десять эльфов, но все они остановились в долине Анориэна, когда до границы Мордора оставалось два дня пути. Больше они ничем не могли помочь ему, разве что помолиться за его удачу. Лотлуин же изображал лазутчика, пока его не поймали орки и не потащили к Саурону. Лот придумывал правдоподобные истории, которыми он усыпит бдительность Черного Властелина, но тот только злорадно ухмыльнулся при виде светлокудрого эльфа и приказал оркам бросить его к остальным узникам. Джемин и Силиврен горестно вскрикнули, увидев его, но после объяснений добровольного заключенного безмерно обрадовались и воспылали надеждой.

В той же камере лежал больной Чайлдин, который провел в сауроновском подземелье десять лет. Раньше его держали отдельно, но в результате каких-то подземных катастроф камеру затопило, и пленного перевели на этаж выше. Лотлуин усердно ухаживал за измученными товарищами, и через некоторое время они смогли передвигаться самостоятельно. План побега им помог составить Чайлдин, который был свидетелем побега Рэма, к сожалению не удавшегося и только ускорившего смерть смельчака. Перед казнью Рэм рассказал магу, каким путем он намеревался идти, и Чайлдин навсегда его запомнил.

Мириэль рассказала о своей попытке убить Саурона.

— Какой ты шанс упустила! — разочарованно воскликнул Лотлуин. — Надо было основательно все продумать, лучше бы ты его отравила.

Только теперь бывшие пленники поняли, кто она такая, но они слишком устали, чтобы удивляться. Только Чайлдин посмотрел на нее задумчиво и тихо сказал: «Так ты — дочь Феорены». «Странно, — подумала Мириэль, — обычно все вспоминают отца, но никто прежде не говорил о матери».

Без приключений дошли они до того места, где Лотлуин оставил своих попутчиков. Здесь был устроен продолжительный привал. Эльфы пришли в восторг оттого, что план Лота удался. Они радовались, как дети, обнимались и плакали. Беглецов накормили, впервые за последние пять дней они могли наслаждаться едой. Перед этим Мириэль казалось, что она может съесть даже орка. Затаив дыхание, все слушали сладкие речи героя-освободителя Лотлуина. Мириэль почему-то было грустно, Чайлдин тоже все время о чем-то напряженно думал и призывал всех вести себя осторожнее.

— Здесь что-то кроется, — предостерегал он, — не может быть, чтобы Саурон не узнал о побеге. В том, что нам все так легко удалось, я вижу дурное предзнаменование. Бойтесь ловушки.

— Ну, почему вы так недоверчивы, дорогой маг, — возражал ему Лотлуин, — натерпелись в заключении всяких лишений и разучились просто радоваться жизни. Подумайте о чем-нибудь приятном, нельзя все время ожидать подвохов. Может, Саурон заболел или вообще умер, вот и не ищет нас. Зря, что ли, прекрасная Мириэль кромсала его ножом?!

Вопреки опасениям мага, отряд благополучно добрался до владений Гил-Гэлада. И здесь они услышали неожиданную новость: армия Ар-Фаразона высадилась на берега Средиземья и собирается идти на Саурона. Ар-Фаразон клянется стереть позорное пятно Мордора с лица земли. Люди были возбуждены, предвкушая событие исключительной важности, а эльфы говорили, что, несмотря на их враждебные отношения с правителем Нуменора, в войне с Мордором они выступят на стороне людей. Тогда только беглецы поняли, почему Саурон не следил за ними: у него были дела посерьезнее.