Раздался оглушительный рёв, толпа, безумствующая доселе, на какое-то мгновение совершенно стихла. А потом все захохотали. Оказалось, что Бобла Живодёр отгрыз кусок уха Груде Синежилу, и кусок кровавого мяса шлёпнулся на помост. Несчастный его обладатель, едва оправившись от боли, подполз к нему и старался прикрепить на место. Весть о забавном происшествии облетела присутствующих и всех, кто сам не мог разглядеть детали боя, хохот не прекращался. Лиэль недоумевала: только лицо её друга было непроницаемо суровым, как маска, все остальные смеялись до слёз.

— Сегодня победил Бобла! — загремел Выдрыч, перекрывая смех толпы своим басом.

— Да, да! — подхватили парни на шестах.

Двое помощников увели огрызающихся орков со сцены. Груда всё подвывал и, наверное, угрожал Бобле.

Когда веселье поутихло, Громилло объявил следующий номер:

Из шатра на сцену выпихнули маленького щуплого человечка. Его ноги сплошь поросли ровной коричневой шерстью, но в остальном он был, как все люди, только ростом по пояс взрослому мужчине. Человечек этот всё прикрывал голову, как будто боялся побоев или стеснялся зрителей.

Вот Громилло дернул его за локоть и подпихнул поближе к краю арены. Тот отнял руки от лица и поморщился от стыда или от боли. Лиэль увидела самое трогательное и несуразное в мире личико. На какое-то мгновение они встретились глазами.

— О, Эру! — Лиэль повернулась к Исилдуру. — А это кто?

— Не знаю, — беспомощно развёл тот руками.

— Не трогайте меня! — заговорил артист на общем наречии.

— А что нам за это будет? — глумился Громилло. — Ну-ка, повтори, что ты там напророчил всем в прошлый раз?

— Ничего путного с тобой уже не будет! — горестно воскликнул Замогильный Голос, воздевая руки к небу. — Пусть разорвет тебя грыжа, выпадут все зубы и ногти, и собственные дети сведут тебя в могилу.

— Ты бы придержал язык, крысёнок, объедаешься моим дармовым хлебом да огнивку хлещешь, и тут же хаешь своего благодетеля! Не стыдно?

— Я раб здесь, а ты не благодетель, и все вы, — он обвёл толпу взором, полным муки, — все вы — варвары, раз позволяете себе глумиться над свободными народами Средиземья. Всех вас сгубит ваша гордыня, канете в бездну и достанетесь голодным духам!

В выступающего полетели фисташки и яблочные огрызки. Для толпы трагичные речи Замогильного Голоса казались смехотворными.

— Он возомнил себя Свободным народом! — давились они смехом.

— Ты, говорящий кролик, из какого ты племени? Слыхал я, живёте вы в норках и никогда не скидываете шкуры. Тебе ли, полуживотное, обзывать нас варварами?!

— Ты лучше покажи нам фокус, а то мы скормим тебя голодным духам, долго ждать не придётся!

Тут Лиэль не выдержала, выскочила на сцену и бросилась к Громилле. Исилдур поспешил вслед за нею.

— Отпусти его немедленно! — потребовала Лиэль. — Это бесчеловечно так издеваться над бедняжкой!

— Какой сердобольный парнишка! — изумился Громилло Выдрыч, предвкушая скандал и ещё больший успех у публики. — Отпустить я его не могу, он мне дорого достался, а вот продам его с удовольствием! Он уже всех нас достал, даже почтенную публику… Счастье будет от такого добра избавиться!

Исилдур бросил Громилле кошелёк — он не взял с собой много денег, они ведь ехали в город под видом простых виноградарей.

— Надеюсь, этого хватит? — процедил он.

Громилло, не спеша, открыл кошель и рассмеялся.

— Семь луаров! В жизни не видывал столько денег сразу! Вот уж подкатила фортуна… — Толпа засмеялась, Исилдур покраснел от злости.

— Забери свои гроши, и не мешай людям веселиться! — Громилло протянул кошелёк Исилдуру.

— Тогда возьми это! — и храбрая Лиэль сорвала с груди золотой медальон прежде, чем Исилдур смог предостеречь её. — И отпусти несчастного!

Громилло взвесил в ладони новый выкуп, размышляя, откуда бы у простого парнишки могло оказаться такое сокровище….

— Ба! — воскликнул он вдруг, это ведь эльфийская вещица! — Громилло Выдрыч много поездил и много повидал на своём веку. Опытным взором обшарил он Лиэль с головы до ног и, раскрыв медальон, ещё раз насмешливо взглянул на нее. Выдрач не мог читать по-эльфийски, но шрифт определил безошибочно, на тончайшей эмали была изображена милая кудрявая девчурка — Лиэль в детстве.

— Не кажется ли почтенной публике…, - медленно, намеренно растягивая слова, заговорил Громилло, — что сердобольный парнишка… прячет эльфийские грудки под этой грубой рубашкой!

Громилло тотчас же получил удар кулаком по губам, но не выронил медальон и левой рукой схватил Исилдура за горло.

— На кого ты замахиваешься, ублюдок! — рыкнул он, облизав кровь. Громилло был в два раза тяжелее Исилдура, и хотя тот трепыхался изо всех сил, но не мог больше нанести удара.

Громилло обвёл глазами публику, всё внимание было приковано к сцене, затаив дыхание, люди жадно ловили каждый момент. Сегодня был очень удачный день!

— Ну что, цыплёнок! Ты как, готов поделиться с нами подружкой? Мы дадим тебе больше семи луаров! В моём цирке не хватает эльфийской плясуньи, — смаковал Громилло негодование Исилдура. Лиэль стояла ни жива ни мертва.

Тут к Громилле подошёл какой-то знатный человек в чёрном камзоле с серебряной строчкой, вышедший из такой же чёрной, расшитой серебряными драконами палатки, откуда наблюдали за представлением друзья Арфеста и его свита. Арфест был одним из самых богатых людей в Нуменоре и дальним родственником короля, прославившийся неуёмной жаждой развлечений и мотовством. Он узнал Исилдура. Человек, которого он подослал к Громилле, предупредил циркача:

— Будь осторожен. Этот юноша знатен, и король, возможно, не хочет ссоры с его домом.

Громилло тут же отпустил Исилдура, сильным мира сего он никогда не перечил. Кроме того, он был новичком в Нуменоре и еще не достаточно изучил здешние нравы и местные интриги.

— Считай, что легко отделался на этот раз, — всё-таки буркнул он.

— Отдай мне медальон! — потребовал Исилдур.

— Э, нет! — из палатки вышел сам Арфест. Он был высок и красив, но что-то хищное и порочное было в его облике. — Медальон передайте мне. И эти двое тоже пойдут со мной. — Он медленно потирал холёные белые пальцы, — королю интересно будет узнать, что делают здесь роменские шпионы.

Исилдур понял, что никто не собирается отпускать их, с его стороны наивно было предположить такое. Со всех сторон на сцену поднимались люди в черном. Исилдур не боялся за себя, но знал, что Лиэль угрожает настоящая опасность: с эльфами в Нуменоре расправлялись быстро и жестоко. Медлить было нельзя, он взглянул на неё и чуть-чуть скосил глаза, она поняла его знак. Вместе они рванулись вглубь сцены, бежать через толпу было бессмысленно. Громилло попытался преградить им дорогу, но встретился с непредвиденным препятствием: Замогильный Голос изо всех сил впился ему в ногу зубами. Выдрыч запрыгал по площадке, подвывая от боли и пытаясь стряхнуть атакующего невысоклика.

Толпа снова загрохотала, заулюлюкала.

— Свободный народ кусается! Ха-ха-ха!

— Посадите же в клетку свободный народ!

Наконец его отодрали, избили и отнесли за шкирку за кулисы. Черные камзолы пустились в погоню за беглецами, а представление продолжалось.

Исилдур и Лиэль бежали, минуя многочисленные клетки, и увертываясь от надзирателей. Исилдур рассёк ножом матерчатую стену шатра, и они оказались на задворках, где было пока спокойно. Ребята нырнули в первый попавшийся переулок и наткнулись на фургончик мусорщика. Мусорщик с седой бородой и удивительно лукавыми глазами сказал Исилдуру: