Арфеста привели в чувство и отправили во дворец.

Ни король, ни Саурон не присутствовали на площади, так как незадолго до этого в город прибыл Амандил, и король принимал его у себя. Амалдил узнал, что его внук и Лиэль попали в плен, а также о том, что перед этим натворил Исилдур. Он просил Фаразона простить и отпустить их обоих, принимая во внимание то, что они так юны, так неопытны и уже достаточно наказаны за собственную глупость. Амандилу и в голову не могло прийти, что Исилдура собираются принести в жертву на алтаре «оскверненного храма». Даже Фаразону это действо, наконец, стало казаться противоестественным, и он, оставив Амандила, направился к Саурону.

— Знаешь ли, я не согласен на человеческое жертвоприношение, — сказал он ему. — Я никогда не слышал о таком в Нуменоре, разве что в рассказах о полудиких варварских племенах.

— Если люди нарушают волю Бога, Бог призывает их на суд, — упрямо возразил Саурон.

— Да, но причём тут я? Если Бог недоволен им, почему он сам его не покарает? Без посредников.

— Бог отличает людей верных ему по их заслугам, по тому, насколько они готовы выполнить его волю. Ты великий король, что тебе стоит отнять жизнь преступника, осквернителя, поднявшего руку на святое святых? Разве ты не чувствуешь себя вправе распоряжаться чужой жизнью? Кто запрещает тебе? Разве ты можешь ощущать себя по- настоящему свободным, если существует что-то, чего ты боишься сделать? Тебе нужно преодолеть сомнения, ничто не должно ограничивать твои действия.

— Он человек, — настаивал Фаразон, — более того, в его жилах течет та же царственная кровь, что и у меня. А если он начудил в нашем храме, то это по юношеской сумасбродности. Жестоко карать за это смертью.

— Быть отданным в жертву Мелкору не кара, а благо.

— Тогда, почему бы тебе самому не отправиться на алтарь? — раздраженно предложил Фаразон. — Будь это эльф, я бы и думать не стал, и не препирался бы тут с тобой. Пусть хоть пачками отправляются на тот свет. Мы можем принести в жертву эту эльфийку. Так и Исилдур будет наказан.

— Вряд ли он будет тебе благодарен. Ты наживешь врага, вовсе не безопасного, сумасбродного и отчаянного.

— Он и сейчас не в списке моих друзей. Я отдам его Амандилу, и пусть тот следит за тем, чтобы он не попался ещё раз.

Саурон затаил обиду, но не стал перечить королю, придёт время, и он доберётся до Исилдура. А пока довольно и того, что отныне разрешено сжигать ненавистных эльфов на алтаре его Властелина, это уже большое достижение.

К Амандилу Фаразон вышел с готовым решением. Он пощадит Исилдура, но эльфийка будет казнена. Эльфам прекрасно известно отношение нуменорцев к ним, и самые благоразумные из их племени давно покинули пределы Эленны. Тех же, кто задержался здесь, следует проучить, чтобы не повадно было шпионить среди людей и выуживать их секреты.

Это решение было неприемлемым для Амандила, но король ничего больше не хотел слушать. Напрасно Амандил пытался доказать, что Лиэль не имеет никакого отношения к эльфам.

В этот момент королю донесли, что преступники были освобождены на площади неким чужеземным рыцарем и белым волком.

— Это ещё что за шутки! — взбесился король, и было отчего. В его городе, где, казалось, каждый камень сторожит вооруженная охрана, бродят эльфы, издеваются над святынями, а теперь ещё какие-то непонятные рыцари творят, что хотят! И никто не препятствует нарушителям закона! Следует взяться за это дело серьёзно.

— Что это за неуловимые освободители избивают моих подданных, пока ты заговариваешь мне зубы! — налетел он на Амандила, но тот и сам был в неведении.

— Значит, так, — Фаразон едва дышал от злости, — ты останешься во дворце заложником, пока сюда не явится этот неуязвимый Фиолетовый Плащ вместе с эльфийкой и твоим внучком, и тогда мы уже продолжим разговор.

Фаразон велел своим людям передать его приказ Элендилу в Роменне и не стал высылать погоню. «Тренировку солдат следует ужесточить, — вместо этого подумал он, — нас учили, что мышь не смеет проскользнуть мимо разведчика в ночи, не то, что рыцари с гигантскими волками при свете дня!»

Амандил молил Илуватара, чтобы непутёвые дети, Исилдур и Лиэль, спаслись.

Убедившись, что пока за ними нет погони, рыцарь перевел коня на легкий аллюр, он подумал, что изрядно пострадавшим молодым людям не помешает передышка. Эльфийка должно быть набила немало синяков, пока он вёз её столь небрежно. Он хотел съехать с дороги и остановиться, но приметил вдалеке движущийся навстречу предмет. Рыцарь привычным жестом дотянулся до меча, но, похоже, опасности не было: навстречу им неспешно ехал фургон мусорщика.

Один из рыбацких мальчишек кинулся на поиски дяди мусорщика, как только увидел, что зачинщик их веселой забавы Исилдур схвачен и вынужден драться. Мусорщик понятия не имел, как он может помочь именитым детям на этот раз, но медлить не стал. Встретил он их несколько раньше, чем ожидал.

— Так, благородный сударь, можно полюбопытствовать, куда вы везёте эту бездыханную девушку?

— Не думаю, что твоё любопытство сейчас уместно, собиратель хлама, — усмехнулся рыцарь.

— Таким создала меня природа, всюду сую свой нос, — не унимался мусорщик, ломая голову над тем, как следует ему истолковать ситуацию: окровавленный Исилдур — на спине у гигантского зверя, Лиэль, перекинутая поперёк лошади, и хмурый рыцарь в придачу. Хорошо это или не очень?

— Ступай своей дорогой, — буркнул рыцарь, — у меня нет времени с тобой разбираться.

— Тогда я могу сопровождать вас, сударь. Мне собственно всё равно, какой дорогой ехать, где искать своё счастье.

Странноватый был этот мусорщик. Пока рыцарь раздумывал, не воспользоваться ли ему мечом, Лиэль очнулась и повернула голову на знакомый голос.

— Это друг, — сказала она, — он нас уже спасал.

— Ну что ж, — вздохнул рыцарь, — передохнём. Может ваш друг знает лучше меня, куда вас везти.

Все свернули с дороги и расположились на поляне. Рыцарь спешился и снял Лиэль с коня. Исилдур сполз с волка.

— Как душно, — вдруг совершенно по-женски пожаловался рыцарь и откинул капюшон, и тут все стали свидетелями чудесной метаморфозы: исчезли шлем и латы, а рыцарь превратился в молодую женщину с синими глазами и каскадом черных волос.

Лиэль вскрикнула.

— Что это? Как это может быть?

Исилдур глядел на неё, потрясенный. Она была так похожа на принцессу!

— Это плащ, — пояснила Мириэль, — если я надеваю капюшон, то создается иллюзия, что я рыцарь, а на самом деле, я — это я.

По лицам освобожденных ею пленников Мириэль поняла, что едва ли прояснила ситуацию. Зато мусорщик вдруг несказанно обрадовался.

— Ба! Вот это номер! Ну и сюрприз ты устроила! Я ждал тебя, а вот смотри-ка, почти проморгал.

Мириэль глянула на него в недоумении.

— Не узнаёшь? — мусорщик смешно вытянулся и пригладил бороду.

Ах, что-то было очень и очень знакомое и в голосе, и в этом задорном лукавом взгляде! Ну да, конечно, она его знала!

— Лот! Боже мой, какими судьбами!

Мириэль кинулась на шею мнимому мусорщику, и давние друзья обнялись. Она чуть ли не силой оторвала Лоту бороду и освободила от остального камуфляжа, и не могла наглядеться на милого эльфа. Исилдур и Лиэль решили тогда, что перевоплощаться нынче в порядке вещей и успокоились. Они тоже бросились друг к другу. Весь сегодняшний день был потрясением, и они еще не совсем поверили в чудесное избавление. Исступленно и нежно прижимал к себе Исилдур свою подругу, которую отстаивал накануне до последнего вздоха, а она шептала ему:

— Мы всегда будем вместе.

Лот усмехнулся, глядя на них.

— Вот прыткие ребятки, — пожаловался он Мириэль беззлобно, — три дня назад выручил их, поместил в безопасном месте, а они тут же сбежали, накуролесили и опять оказались на краю гибели. Им ни до кого дела нет!

— Это точно. Но лучше расскажи мне, почему ты здесь? Не удивительно, если эльф уезжает из Нуменора в Средиземье, но из Средиземья — сюда? Это только такой сумасшедший, как ты, может сделать. Ищешь приключений или какую-нибудь красавицу?