— Кавена, это ты?

— А как ты думаешь? — раздраженно откликнулся тот.

— Долго не копайся, — предупредила она.

Минутой позже распахнулась дверь, и перед Кимберли, вытирая с шеи остатки пены полотенцем, предстал Кавена, Он был по пояс голым и явно чувствовал себя как дома. Изумрудные глаза вспыхнули, когда он поймал ее неодобрительный взгляд, которым она, глядя мимо его, окинула ванную.

— Беда твоя в том, что у тебя в доме просто никогда не было мужчины. Или вообще кого-нибудь еще, коли на то пошло. Не переживай. Я прекрасно вышколен. Не оставлю полотенца валяться на полу.

— Ты закончил? — холодно спросила она, размышляя, осталась ли еще теплая вода.

— Да вроде бы.

— Отлично. Тогда можешь приступить к завтраку, — торжествующе сообщила она, стремительно минуя его и захватывая маленькую ванную. Он позволил ей вытолкнуть себя в холл, но не раньше, чем ее взгляд наткнулся на скривившийся в веселой усмешке рот.

— Мужчине придется предусмотреть твое полное обучение прекрасному искусству житейских компромиссов, — заметил он.

— Если это касается того, чтобы получить с утра пораньше горячую воду в душе в достаточном количестве, то я не верю в компромиссы. Иди, приступай к яичнице, Кавена. Я предпочитаю хорошо прожаренную. — Кимберли, было, начала закрывать дверь, как вдруг остановилась. — О, кстати. Я тут решила принять твое предложение. По меньшей мере, на несколько дней.

Кавена поднял черную бровь.

— И что, сегодня утром больше никаких аргументов против твоего возвращения со мной в поместье?

— Предложение все еще в силе?

— Это никогда не было предложением, Ким, — объяснил мягко Кавена. — Скорее требование. Остаться здесь с тобой я не могу, поскольку дома меня ждут слишком много других обязанностей. Впрочем, я в любом случае не могу оставить тебя здесь одну, только не после того, что случилось. Единственный выход для тебя — это поехать со мной домой.

Склонив голову набок и сощурив глаза, Кимберли холодно изучала его сквозь ресницы.

— Если уж мне требуется усвоить кое-что насчет того, как делить ванную, то позволь сообщить, что тебе, черт возьми, нужно бы поучиться дипломатии.

— Имеется в виду, что мне следует выучить, как сделать так, чтобы приказы звучали похожими на просьбы? — растягивая слова, произнес Кавена.

Решив не удостаивать его ответом, не выпив прежде утренней чашки кофе, Кимберли захлопнула перед его носом дверь ванной. Полчаса спустя, переодевшись в чистые джинсы и блузку персикового цвета, она благодарно втянула пахнувший ей навстречу аромат.

— Неплохо, Кавена. Совсем неплохо.

Она внимательно осмотрела, как он на плите взбивает яйца. В теплой духовке покоилась горка поджаренных хлебцев.

— Стараюсь изо всех сил, чтобы угодить, — пробормотал он.

Кимберли хмыкнула.

— Что-то мне подсказывает, это все из-за того, что ты сам голоден. Не то, чтобы я жалуюсь. Не могу даже вспомнить, когда в последний раз кто-то мне готовил завтрак. — Она открыла холодильник. — Что пожелаешь к яйцам?

— Все что угодно, кроме острого соуса.

Кимберли неодобрительно посмотрела на него.

— Ты даже не представляешь, что теряешь. Как я люблю что-нибудь поострее со своими яйцами.

Вытащив из холодильника огромную бутыль с перцовым соусом, она понесла ее к стойке.

В душе же на самом деле Кимберли решила, что иметь поблизости Дариуса Кавену даже интересно. Каково это будет — пожить несколько деньков в его доме? Кимберли прошлась по стойке и собрала пару салфеток. А потом взгляд ее упал на вскрытое письмо от адвокатов. Тут же ее хорошее настроение испарилось, стоило ей понять, что, Кавена, должно быть, прочел письмо.

— И что это значит? — подняв вскрытый конверт, спокойно спросила она.

Кавена ни на секунду не отвлекся от своего занятия: он раскладывал яичницу по тарелкам.

— Я как раз хотел тебя спросить о том же самом.

— Ты это вскрыл!

Он кивнул, кладя сковородку в раковину и беря тарелки. Ошалев от изумления, Кимберли уставилась на него. Судя по его виду, он даже ничуть не смутился.

— Ты же преднамеренно вскрыл личную переписку!

— Сгорал от любопытства.

— Любопытства! Мой Бог, Кавена, да какое ты имеешь право совать нос в мою личную корреспонденцию? — взорвалась она от бешенства.

Он все еще казался невозмутимым.

— Как показывает мой опыт, письма от адвокатов зачастую влекут за собой неприятности. Поскольку ты не соизволила поинтересоваться содержимым, я решил, что лучше сам этим займусь.

Кимберли, обессилев, опустилась на стул рядом с ним, чувствуя большее, чем когда либо испытанное ею изумление.

— Не могу поверить, что тебе хватило наглости такое сотворить.

Он бросил на нее взгляд.

— Кто такие Марленды, Ким?

— Так походя открывать чью-либо частную переписку. Немыслимо. На этот счет есть же какие-то законы, — продолжала она, игнорируя его вопрос.

— Ким, кто такие Марленды? Зачем они наняли эту адвокатскую контору, чтобы связаться с тобой? Почему они просят тебя о встрече?

— С людьми, которые у тебя работают, и со своими домочадцами ты тоже так деспотично обращаешься? Если так, то не понимаю, как ты удерживаешь служащих. Своих родных ты, должно быть, доводишь до белого каления.

— Ким, — терпеливо прервал ее Кавена. — Просто ответь на мой вопрос.

— С какой стати?

Он коротко пробормотал что-то под нос, явно такое, что вслух не произносится.

— Потому что, если ты не ответишь на мой вопрос, я сам свяжусь с адвокатской конторой и узнаю, что происходит.

— Сначала вторжение в частную жизнь, а теперь угрозы, — стиснула она зубы.

— Ким, только отнесись ко всему здраво, ладно? Я всего лишь пытаюсь узнать, не угрожает ли тебе реальная опасность. Возможно, это имеет отношение к той личности, болтающейся у окна прошлой ночью. Может, мы глубоко заблуждаемся, полагая, что он связан с похищением.

Кимберли так испугалась его заключений, что не удержалась от ответа.

— Боже милосердный, нет! Уверяю тебя, мистер и миссис Уэсли Марленд никогда не запачкают свои холеные ручки обо что-то столь вульгарное, как похищение.

— Так кто же они такие? — продолжал спокойно стоять на своем Кавена. — Почему они хотят, чтобы ты с ними связалась?

Кимберли решила, что упираться себе дороже. Кроме того, рассудила она, вреда не будет, если она расскажет ему правду.

— Это родители моего отца.

— Твои дедушка с бабушкой?

— Формально. — Она пожала плечами и добавила в яичницу острый соус. — На самом деле я не ощущаю себя их родственницей, разве что в биологическом смысле. Я даже никогда их не видела.

— Судя по содержанию письма, они желают встретиться с тобой.

— Немного поздновато играть роль любящих дедушек и бабушек.

— Что все-таки произошло? — тихо спросил Кавена.

— Вряд ли завтрак — подходящее время для вытаскивания семейных скелетов из шкафа, — легкомысленно парировала Кимберли.

— Насколько я знаю, для таких дел подходящего времени просто не существует. Так что завтрак вполне сойдет, — сухо заметил Кавена.

Что-то в его тоне заставило ее бросить на него вопросительный взгляд.

Что бы не пряталось за этим замечанием, сейчас этому, тем не менее, предназначено было остаться тайной за семью печатями. Кавена охотился за ее секретами и не имел намерения вдаваться в подробности своих собственных.

И все-таки она вдруг поняла, что ей интересно его прошлое. Так что он такое упоминал прошлой ночью? Проскользнуло несколько замечаний. Что-то насчет того, что он не всегда устраивал свою жизнь, занимаясь виноделием.

— Расскажи мне, Ким, — прервал Кавена ее размышления.

— Это короткая и постыдная история. Поскольку у тебя имеются свои собственные семейные истоки, ты, в общем-то, наверно, поймешь позицию Марлендов. Мой отец был их единственным сыном и наследником. Марленды являются большими шишками в Пасадене, да и в Калифорнии тоже, у них значительные вложения по всему штату. История семьи насчитывает много поколений. Вплоть до времен испанских завоевателей. Великое наследие и огромные деньги. Из отца растили достойного наследника семейного состояния и имени. Его в совершенстве воспитали для той роли, для которой он был предназначен, как я это понимаю. Частные школы, самые лучшие, какие в какие только можно поступить за деньги. И в один прекрасный день их благородный сын и наследник совершил серьезную на первый взгляд ошибку. Он влюбился в мою мать.