С полотенцем через плечо она вошла в спальню… и обмерла. Постель была уже занята. На ней возлежал обнаженный Георгий. Бронзовая кожа казалась еще темнее на фоне белоснежных простыней.

— Не понимаю, какого че…

— Господи! — прервал ее Георгий, окидывая ленивым взглядом. — Неужели тебе что-то не ясно?

— Да, мне не ясно, что ты забыл в моей комнате! — яростно выкрикнула Мария, шагнув к двери с намерением настежь ее распахнуть.

— Она заперта. — И Георгий продемонстрировал ей большой резной ключ.

— Отдай!

— А ты отними! — Георгий одарил ее хищной улыбкой. — Разве я не предупреждал тебя, что со мной следует соблюдать осторожность?

Чаша терпения Марии переполнилась. Она зверем кинулась на него, пытаясь вырвать ключ, но Георгий швырнул его в дальний угол комнаты и заключил Марию в объятия.

— Я знал, что ты клюнешь на приманку! Обезоруженная, она сверкнула глазами.

— Отпусти!

— Мне несвойственно обуздывать свои порывы. Похоже, ты тоже не дока по этой части, — насмешливо проговорил Георгий, бесстыдно глядя на нее. — Ты по десять часов в день ковыряешься в земле! Надо признаться, еще ни одна женщина не изводила себя так, пытаясь противостоять мне!

— Я просто не желаю находиться рядом с тобой! — прошипела Мария, чувствуя уже, как жар, исходящий от его тела, околдовывает ее. — Это все потому, что ты не уверена в себе, — без тени сомнения произнес Георгий. — Глядя, как ты ползаешь по клумбам в этих твоих шортиках, я принял твой вызов. Знаешь ли ты, какой у тебя вызывающий зад, моя тряпичная куколка? В форме сердечка! А когда ты оттягиваешь ворот майки, чтобы охладиться, влажная ткань обрисовывает твои грудки, а соски…

— Заткнись! — заорала Мария, пораженная открытием: он наблюдал за ней так же, как и она за ним…

— Ты все еще краснеешь как невинная девочка, — удовлетворенно пробормотал Георгий. — Это еще сильнее меня заводит.

Опрокинутая на спину одним движением руки, Мария беспомощно вскрикнула:

— Нет!

— Да! Ты пахнешь мылом-такая чистенькая, такая свеженькая… Но даже грязная и потная ты возбуждаешь меня! Меня влечет твой аромат, твой вкус… — чувственно прошептал он, бесстыдно раздвигая ей бедра.

— Тебя внизу ждет адвокат! — воскликнула Мария, хватаясь за соломинку.

— Он уже ушел, — слегка нахмурился Георгий. — Этот безумец проделал такой путь и лишь для того, чтобы вручить мне пару бумаг. Даже отказался отобедать… Он поразительно тактичен, надо отдать ему должное…

Мария уже чувствовала тяжесть в груди и дрожь во всем теле. Отвердевшие соски словно молили о ласке. Никогда еще она не хотела его с такой силой, никогда еще не чувствовала, как лоно ее сочится любовными соками…

— Но ведь нам никто не нужен, маленькая моя? Скажи что-нибудь…

Разлепив пересохшие губы, Мария выдавила из себя одно-единственное слово:

— Пожалуйста…

Во взгляде Георгия сверкнула неподдельная радость. Искусные пальцы уже ласкали нежную грудь. Когда он коснулся розовых сосков, Мария всем телом подалась к нему, из груди вырвался стон нетерпения.

— Как всегда торопишься, моя маленькая… А Мария и впрямь не могла больше ждать.

Она раздвинула бедра. Это было красноречивее всяких слов.

Нависнув над ней, Георгий вдруг замер.

— Я не хочу вновь причинить тебе боль.

— В моих снах ты со мной не споришь, не останавливаешься, не томишь ожиданием! — Боже, неужели это произнесла я? — беззвучно ахнула Мария.

— Что же я делаю? — шепотом поинтересовался Георгий.

— То, что я хочу!

С довольным смешком он продолжал искусно ее поддразнивать, доводя до исступления. И вот Мария была уже не в силах вымолвить ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь… Реальность оказалась более потрясающей, чем сновидения. Он вошел в ее тело так медленно, что она задохнулась и вонзила ноготки ему в спину. Наслаждение было столь острым, что она перестала чувствовать что-либо, кроме его плоти в своем лоне.

— Посмотри на меня!

Подчиняясь властному приказу, Мария подняла трепещущие ресницы-и утонула в его глазах. А он двигался то мучительно медленно, то стремительно, был то удивительно нежен, то почти груб… А она лишь льнула к нему всем телом, издавая еле слышные стоны. И вот достигла головокружительных высот, где ее подхватил разноцветный вихрь и закружил…

Лежа без сил в его объятиях, Мария ощутила вдруг прилив невероятной нежности и благодарно коснулась губами бронзового мускулистого плеча. Упиваясь ароматом его кожи, она чувствовала себя совершенно счастливой.

Разомкнув руки, Георгий склонился над нею.

— Куда ты подевалась? Сколько волос… — пробормотал он, откидывая с ее лица спутанные рыжие пряди.

Мария припомнила, как стремительно он покинул ее после их первой близости. И вот теперь любовно перебирает тугие завитки ее волос…

— Не могу от тебя оторваться… — произнес он со слабой, какой-то извиняющейся улыбкой, словно отвечая на ее мысли. — И я опять хочу тебя.

Завороженная золотыми искорками, пляшущими в глубине его глаз, Мария изумленно осознавала, сколь невероятно счастлива…

— Хорошая это была мысль-устроить для прислуги выходной, — говорила Мария, сидя у стола и глядя, как Георгий с трудом приканчивает сооруженный ею сандвич величиной с разделочную доску. — Но я и не предполагала, что без повара придется так туго.

— Я думал, ты умеешь готовить…

— Знаю, и на этом ты погорел. Я живу на салатах, фруктах и полуфабрикатах. Твой повар наверняка никогда не опускается до полуфабрикатов, а уж за то, что на этой доисторической плите совершает такие чудеса, заслуживает золотой медали! Но вот кофе я варю отменный, — игриво улыбнулась она, глядя на чашку невообразимой бурды, которую он так и не смог одолеть.

— А еще ты великолепно смотришься в кухонном интерьере, — добавил Георгий,

В следующую минуту, тряхнув рыжими кудрями, Мария разлеглась на столе и приняла томный вид, изображая кинозвезду пятидесятых годов. Георгий не выдержал и расхохотался.

— Тебе нравится меня дразнить, да?

— А ты только сейчас это понял?

— Надеюсь, на сей раз ты не сиганешь из окна, моя малышка?

— Из окна?

Мария мучительно покраснела, вспомнив, сколь экстравагантным способом покинула его усадьбу в Греции и кабинет в этом самом доме…

— Что делать, мне пришлось постичь эту науку, — деланно рассмеялась Мария, соскальзывая со стола.

— Науку спасаться бегством? Со мной это не пройдет, — убежденно сказал Георгий. — Чем быстрее ты бежишь, тем яростнее я преследую. Такова моя натура. И я ничего не могу с этим поделать.

— Послушай, ты ведь хотел меня понять… Как думаешь, почему я так поступаю?

— Ты ведешь себя так, когда я тебя расстраиваю, — тотчас ответил он. — Или когда подбираюсь к тебе чересчур близко. Но если первое в моих силах предотвратить, то насчет второго не надейся: я не отступлюсь., .

— Это что, угроза?

Он ласково притянул Марию к себе.

— Я больше не могу тебе угрожать. Поверь, — нежно произнес он. — Но я хочу знать о тебе все, без утайки.

Сердце Марии пело от радости. Как он открыт сейчас, как честен… Да, у нее по-прежнему есть от него тайна. Вскоре ей волей-неволей придется признаться ему, но не теперь, когда душа переполняется счастьем под его ласковым взглядом…

Вот только его глаза…

Дверь в спальню настежь распахнулась, и разбуженная Мария вздрогнула. Щурясь от света лампы, она глядела на Георгия, стоящего в изножье постели в одних только выцветших джинсах. Но все равно он был великолепен. И Мария тут же простила ему то, что он разбудил ее сегодня, когда впервые за несколько дней она блаженно уснула…

— Ч-что случилось? — пробормотала она.

— Я захотел есть! Пошел вниз, на кухню, и по пути вспомнил о бумагах Аристидиса, которые тот счел нужным самолично доставить мне… Но если они такие важные, с чего это вдруг он тотчас убрался восвояси…