Я замолчала, обнаружив на себе немигающий взгляд Джона. Кончики его усов нервно подергивались. Значит, он думает, что я увлекусь рассказом и раскрою свой предполагаемый секрет? Я закрыла рот на замок и ответила ему не менее пристальным взглядом.

— Верно, Томми, — задумчиво согласился Майк. — Эта проклятая штука может быть, черт побери, где угодно на территории в десять квадратных миль. Джон, откуда ты планируешь начать поиски?

— Гм-мм... — промычал Джон. Он отобрал бутылку у Майка и, развернув на столе карту, прижал один ее конец донышком бутылки, другой — какой-то толстенной книгой, а остальную работу проделали нетерпеливые руки его сообщников.

Все собрались вокруг стола. Мои глаза тоже были жадно устремлены в карту, но, в отличие от остальных, я точно знала, что ищу. Я изучала названия, нанесенные на карту. Результат, как я и ожидала, был отрицательным. Млечного места я среди них не обнаружила.

— Где-нибудь в этой области. — Джон смело обвел черной ручкой верхний левый угол карты. — Между Долиной цариц и основной частью Долины царей. Но и эти координаты только предположение, однако надо же откуда-то начинать! Территория выглядит не слишком большой, расстояние по прямой меньше мили. Да ведь и то, что мы ищем, по площади составляет всего несколько футов. И не забывайте, гробница так хорошо спрятана, что ее не могли обнаружить несколько веков. Сколько тысяч квадратных футов скал нужно обыскать, чтобы найти отверстие величиной в два-три фута! Если бы у нас была подсказка, где именно на этой территории искать, — указание на какую-то определенную долину или часть гор — можно было бы рассчитывать на успех.

Майк поднял на него глаза:

— Где обычно бывал Джейк?

— В отеле на другой стороне реки, — обронил Джон и покачал головой. — Это нам ничего не даст, Майк. Я точно помню, чем в том году занимался Джейк. Я поручил ему копировать тексты, что ему чертовски не нравилось делать.

Последовала неловкая пауза, во время которой я не отрывала взгляда от карты. Наконец Джон, прервав тягостное молчание, продолжил:

— Где бывал Джейк, к делу не относится. Я стопроцентно уверен, что это не он первым нашел гробницу.

— Ты прав, — вмешался Блоч. — Я и сам об этом подумывал.

— Джейк не так часто совершал пешие прогулки, — стал развивать свою мысль Джон. — Между тем Абделал знал каждую пядь этой земли. Он родом из Гурнаха, а там люди нутром чуют клады с сокровищами. Вы знаете, что он причислял себя к семейству Абд эль-Рассула?

— Это тех, кто нашли царские мумии еще в прошлом веке? — Глаза Блоча блеснули интересом.

— И массовое захоронение высших жрецов Амона несколькими годами позже. Не случайно на счету этих гурнахцев столько находок. Тут не простое совпадение. Я не верю в генетическую память, поэтому считаю, что их успех основан на детальном знании и на том, что они занимаются поисками гробниц из поколения в поколение. Так или иначе, я уверен, что это Абделал нашел гробницу первым.

— Занятно, — задумчиво сказал Майк, — я имею в виду поведение Абделала. Следовало бы ожидать, что он либо сам все распродал бы, либо сообщил нам о своем открытии официально. Вместо этого он частным образом обратился к Джейку. Почему?

— Всем известна обаятельность Джейка, — с кривой усмешкой предположил Джон.

— Ты слишком высокомерен и руководствуешься только логикой, — сказала я, зло глядя на Джона. — Никому из вас не дано знать образ мыслей египтян.

— А тебе дано? — с наигранным почтением спросил Майк.

— Ну, я была всего-навсего ребенком, когда водила знакомство с Абделалом. У ребенка ум гибче, чем у взрослого, ребенок способен разглядеть разные грани человеческой натуры. Я знала нравы старого поселения: подозрительность к иностранцам, преданность семье и общине, насмешливо-презрительное отношение к чудакам археологам, считавшим, что древности принадлежат музеям. Вот истоки Абделала, и они были сильны. Но за сорок лет обучения археологии он обрел представления и критерии, которые отрицали устои поселения.

— Валяй дальше, — вставил Джон.

— Ну вот, следовательно, мы находим в одном человеке два в равной степени сильных, но противоположных моральных начала. В обычных обстоятельствах они мирно уживались. Но когда дело коснулось сокровищ гробницы, в старике во весь голос заговорил житель Гурнаха, по традиционным представлениям которого они означали его добычу, и это сказочное богатство должно было принадлежать общине. Согласно же новомодным воззрениям Абделала, гробница — это археологическая находка, стало быть, должна принадлежать всем жителям Египта. Интересно, сколько лет назад он нашел гробницу? Сколько лет он колебался и спорил сам с собой?

— Бедняга, — пробормотал Блоч. — Значит, он в конце концов пришел к Джейку, чтобы найти компромисс?

— Вот именно, найти компромисс. Он любил Джейка и доверял ему. Что Джейк сказал, то он и сделал бы. И когда Джейк... когда Джейк отдал предпочтение традициям поселения, Абделал не стал спорить. После смерти Джейка эти неразрешимые противоречия возникли вновь. Поэтому Абделал опять не знал, что ему делать... И он не стал ничего предпринимать. По-моему, в этом нет ничего удивительного.

— Убедительно, — сказал Джон, — но практически ничем нам не может помочь.

— Я бы не сказал, — возразил Блоч. — Речь шла о преданности семье и поселению. Значит, если существует ключ к разгадке, то он наверняка должен храниться в памяти родственников старика или его друзей.

— Если это единственное место, где он может храниться, мы никогда его не найдем, — отрезал Джон, — ибо остальные жители поселения не ведают подобных душевных терзаний.

— А как насчет Ахмеда?

— Ну, он мог бы рассказать нам. Он — сколок той же скалы, ему достался отцовский ум и интерес к раскопкам...

— Он когда-нибудь сможет стать хорошим начальником над рабочими, — предположил Блоч.

Джон как-то странно посмотрел на него:

— Он когда-нибудь станет хорошим археологом. Я пытаюсь уговорить его начать учиться в университете с будущего года.

— А я думал, ты его уже убедил, — вставил Майк.

— Я тоже так думал. Однако в последнее время с ним творится что-то непонятное. — Джон задумчиво пожевал мундштук своей трубки. — Хотелось бы мне знать, что у него на уме... Нет, Сэм, я не думаю, что ему известно о гробнице, во всяком случае, о том, что тебя интересует. Шкатулочка, которую Абделал оставил для Томми, была не распечатана. Отсюда можно предположить, что Ахмед не только не ведает, откуда она, но что к тому же он честен. Следующий вывод таков: если Абделал не доверился даже своему сыну, значит, он не доверился никому.

Я знала, что за этим последует, и, когда Джон, повернувшись ко мне, раздраженно воскликнул:

— Черт возьми, Томми, что же было в этом письме? — ответ у меня был наготове.

— Пожелание всех благ и воспоминания о старых добрых временах, — любезно ответила я.

Небольшой садик окутывали густые тени, похожие на черный бархат, расшитый серебряными нитями лунного света. Буйно цветущий куст жасмина возле глинобитной ограды наполнял ночь сладким дурманящим ароматом, пышные соцветия белели в темноте.

Мне следовало бы сидеть запершись в своей комнате, но я была не в состоянии выносить это вынужденное заточение. Совещание в кабинете Джона закончилось обсуждением места, откуда утром должны начаться поиски. Обсуждение затянулось так надолго, что Ди уснула в разгар дебатов. Судя по всему, Майк находил ее посапывание очаровательным, и, сознаюсь, было что-то привлекательное в том, как она спала с открытым ртом и разметавшимися волосами, свернувшись калачиком в большом кожаном кресле.

По мере того как споры становились все горячее и для неспециалиста все непонятнее, я и сама не удержалась и пару раз зевнула. Джон и Майк спорили меж собой по поводу каждого квадратного фута десятифутового скалистого гребня, предлагая варианты и отвергая предложения друг друга. Блоч тоже норовил внести в обсуждение свой вклад. Не обладая знаниями настоящего исследователя, он, вероятно, почерпнул свои сведения о пещерах и гробницах из позабытых путеводителей прошлого века и теперь то и дело их цитировал. Стоило ему подать какую-нибудь реплику, как Майк или Джон, а иногда и оба сразу кричали: «Это была гробница Аменхотепа II» или «Это находится в Долине царей, нет смысла там искать!» — отвергая любое предложение почтенного господина.