Судя по его словам и наружности, Нумитор, принимая во внимание его года, отдался радостной надежде, но все же решил переговорить об этом при тайном свидании с дочерью: она все еще находилась в строгом заключении.
VIII. Между тем Фаустул, узнав, что Рем схвачен и выдан, стал убеждать Ромула помочь ему, открыв ему тайну его рождения, -- раньше он только намекал о ней и говорил правду на столько лишь, чтобы братья помнили, кто они, - сам же взял корыто и поспешил к Нумитору, полный страха по случаю создавшегося положения. Он возбудил подозрение в стоявшей у ворот царской страже. Они задали ему несколько вопросов; он не знал, что отвечать, и не мог скрыть корыта, которое нес под плащом. Между стражей оказался один из тех, кому было приказано взять малюток и бросить их. Увидев корыто, он узнал его и вырезанные на нем буквы, догадался, в чем дело, не оставил его без внимания, но рассказал царю и представил пастуха к ответу.
Долгие и страшные пытки сломили упорство Фаустула, однако не вынудили у него полного признания: он объявил, что дети спаслись, но сказал, что они пасут скот вдалеке от Альбы, что он нес корыто Илии, которая, по его словам, часто хотела взглянуть на него и дотронуться, чтобы еще более увериться в спасении детей.
Амулий поступил так, как часто поступают люди, не владеющие собою и поступающие под влиянием чувства страха или раздражения, -- он немедленно послал к Нумитору прекрасного во всех отношениях человека, его друга, и приказал спросить у Нумитора, знает ли он о спасении детей. Когда тот пришел, он увидел, что Нумитор чуть не обнимает и ласкает Рема, еще более обнадежил его, советовал живей приниматься за дело и остался с ними в качестве помощника.
Обстоятельства не позволяли им медлить, хотя бы они и хотели. Ромул был уже близко. К нему сбегалось много граждан из ненависти и страха перед Амулием; кроме того, он и сам успел собрать большое войско, которое разделил на отряды по сто человек. Начальник каждой из них нес пук сена и вязку прутьев на шесте, -манипул [manipulus] по-латыни. На этом основании солдаты одного манипула называются до сих пор еще манипулариями.
В то время как Рем призывал к восстанию внутри города, Ромул же приближался к нему извне, царь ничего не делал, не принимал никаких мер для своего спасения -- он потерял голову, растерялся, был схвачен и убит. Главным образом об этом рассказывают Фабий и пепаретец Диокл, который, если не ошибаюсь, первым издал книгу об основании Рима. Некоторые считают ее произведением сказочного, мифического характера. Тем не менее нет основания не доверять ей, видя, что делает судьба, и принимая во внимание, что Рим никогда не был бы так могущественен, если бы на то не было воли свыше, воли, для которой нет ничего великого, ничего невозможного.
IX. Амулий умер, и дела пошли своим чередом; но братья не хотели ни жить в Альбе, не управляя, ни управлять при жизни деда, поэтому они передали ему престол и позаботились оказать должную честь и своей матери, сами же решили жить отдельно и основать город там, где протекло их раннее детство. Это была самая вероятная причина. Конечно, им необходимо было также или распустить массу собравшихся вкруг них рабов и бродяг и обратить свою власть в ничто, или поселиться с ними отдельно: жители Альбы не желали ни принимать в свою среду бродяг, ни давать им прав гражданства. Это доказывается, во-первых, похищением женщин, на которое последние решились не из желания оскорбить кого-либо, а вследствие необходимости: никто не шел за них замуж добровольно, они оказывали похищенным женщинам знаки глубокого уважения; во-вторых, тем, что, основав город, братья построили храм, служивший убежищем беглецам и посвященный ими богу Асилу. Они принимали всех: рабов они не возвращали их господам, должников -- заимодавцам, убийц -- властям, ссылаясь на то, что дают всем убежище вследствие оракула дельфийской пифии, поэтому население их города вскоре увеличилось, хотя вначале число жилых строений было, говорят, не больше тысячи. Но об этом речь впереди.
Когда братья решили построить город, между ними тут же вышла ссора из-за выбора места. Ромул заложил "квадратный", иначе "четырехугольный" Рим, и хотел избрать это место для постройки города, Рем же наметил для этого укрепленный пункт на Авентине, названный в честь его Ремонием, нынешний Рингарий. Они условились решить свой спор гаданием по полету птиц и сели отдельно. Говорят, Рем увидел шесть коршунов, Ромул -- двенадцать, по другим же, Рем увидел их действительно, Ромул солгал: когда пришел Рем, тогда только показались двенадцать коршунов Ромула, поэтому римляне до сих пор еще обращают главное внимание на появление при гаданиях коршунов. Понтийский историк Геродор говорит, что и Геракл был доволен, когда, думая что-либо делать, замечал коршуна. Действительно, это самое безвредное живое существо в мире. Он не приносит вреда ни посевам, ни деревьям, ни скоту, питается падалью, не убивая, не умерщвляя ни одно живое существо. Птиц он не трогает даже мертвых, видя в них своих, так сказать, соплеменников, в отличие от сов, орлов и ястребов. Недаром Эсхил говорит:
Терзает птица птиц -- ужель она чиста?
Кроме того, другие птицы, если можно выразиться, поминутно попадаются нам на глаза, мы постоянно видим их; но коршун -- редкий гость. Гнездо коршуна трудно найти, вследствие чего некоторые думают, будто он прилетает к нам из других стран, думают потому, что он появляется не часто, изредка. Так гадатели считают посланным свыше все то, что нарушает законы природы и появляется не само по себе.
X. Узнав об обмане, Рем рассердился и, когда Ромул копал ров, которым он хотел окружить стену будущего города, стал то смеяться над его работой, то мешать ей. Наконец, он перепрыгнул через ров и был убит на месте, одни говорят -- самим Ромулом, другие -- одним из его товарищей, Целером. В драке был убит и Фаустул, вместе с Плистином, своим братом, помогавшим ему, по рассказам, воспитывать Ромула. Целер бежал в Этрурию. Здесь следует искать происхождение слова "целер" [celer], которым римляне называют проворных, быстро бегающих. Целером они прозвали и Квинта Метелла, удивляясь той быстроте, с какою он кончил в несколько дней приготовления к играм гладиаторов в память своего умершего отца.