— В банке Келли, что на Флит-стрит, взломали сейф, — тут же отозвался Леметр. — Я попросил Дули смотаться туда. Кинг-Хедден послал своих парней, чтобы прояснить вопрос с «пальчиками». У них там не было никакой охраны, так что ограбление могло произойти в любой время в течение этого уик-энда. Похоже, мы опоздали, но чем черт не шутит?

В этой реплике был весь Леметр. Целиком. Делает поспешные выводы, а в результате так и не продвигается по службе дальше инспектора. И никакой надежды, что положение может выправиться. Сам себя он удержать был не в состоянии, и ничто не могло сломать эту дурную привычку. Сам тембр его голоса, все его поведение красноречиво подчеркивали одну мысль: Я, Леметр, полагаю, что мы останемся с носом.

— Ты знаешь водителя автомобиля?

— Это недолго установить, — ответил инспектор, снимая трубку телефона, пока Гидеон, вытирая уже вспотевший лоб, освобождался от пиджака. — Полагаю, что единственное, по-настоящему важное, событие с последней пятницы, — продолжал он, — это арест молокососа, убившего малышку Винифриду.

— Ты уверен в этом? — бросил взгляд на своего зама Гидеон.

— Проще пареной репы. Все налицо: отпечатки пальцев, обуви, его нож. Известно также, что в послеобеденное время в четверг он был с ней и крайне ревниво отнесся к тому, что она его оставила. Его зовут Роуз<$F<|>По-английски означает «роза» (примеч. переводчика).>. Вот умора, не правда ли?

— А что тут смешного? — удивился Гидеон чуть ли не в агрессивной манере. Но Леметр уже устремился к телефону.

— А это ты, Фредди?.. Нет, ничего особенного… Шеф на месте… И он хотел бы узнать фамилию водителя, только что выехавшего в банк Келли… Ах так, значит… Сэмми Браун… Нет, не в курсе. Подожди чуток.

Леметр отстранил от себя трубку, но так, чтобы Гидеон и Фредди, оба, могли его слышать, и произнес:

— Он хотел бы узнать, не случилось ли чего-нибудь.

— Да нет, — ответил Гидеон. — Просто Сэмми — преотличнейший водитель, и лучше его использовать для более серьезных дел… Я сам чуть позже переговорю об этом с Фредди.

И Гидеон углубился в рапорт, задержавшись в конце взглядом на разделе, касавшемся обвинения, выдвинутого против некоего Уильяма Роуза в убийстве Винифриды Этель Нортон, названную "девушка с подснежниками". Ее обнаружили мертвой, сжимавшей в руке букетик этих весенних цветов. В пятницу утром пресса только об этом и писала, сделав это дело гвоздем недели, если не месяца.

Впрочем, рапорт мало что добавлял к тому, что уже было известно: расследование велось самым что ни на есть классическим способом и быстренько вывело на Уильяма Сиднея Роуза, приятеля этой девушки. В целом дело это относилось к компетенции квартального участка, хотя представитель Ярда и присутствовал при аресте.

— И все же, чего ты нашел тут забавного? — не угомонялся Гидеон.

— Как? Ты все ещё не понял? Так Роуз же! — с радостным видом воскликнул Леметр. — Ты совсем растерял чувство юмора, Джордж! Смотри: "девушка с подснежниками" убита мужчиной по имени «Роза». Дошло? Ро-уз!

Гидеон опустил взгляд на донесение.

— Гм, насколько вижу, так и не взяли до сих пор этого лихача из Баттерси?

— Нет, — признался Леметр, который наконец-то понял по настроению Гидеона, что с ним сегодня утром особенно не разговоришься. И он принялся разбирать кипу рапортов, которые следовало сначала доложить Гидеону, прежде чем отправить их «наверх» — к помощнику Комиссара.

Обычно самое спокойное в течение дня время приходилось на период с девяти до десяти часов, и телефон с четверть часа действительно молчал. Это позволило Гидеону быстро просмотреть рапорт, сделав на полях напротив некоторых обзацев «галочки» с целью попозже повнимательнее вчитаться в эти места. Ничего суперординарного и впрямь за уик-энд не произошло: в ночь с пятницу на субботу семь краж со взломом, в следующую ночь — четыре; два пожара, один из которых расценивался как явный поджог; дальше следовали банальности типа обычного улова в стельку пьяных проституток, драка перед бистро в Степни, в ходе которой драчуны порезали себе лица стеклами разбитых бутылок (обоих поместили в больницу, но жизнь их была вне опасности). Приводился список лиц, подозреваемых в причастности к валютным махинациям; из Швейцарии поступил сигнал о некоем типе, якобы сокрывшем в багаже пятьсот часов. В сущности абсолютно ничего сенсационного. Не было ничего, что предвещало бы бурную неделю… разве что сообщение о наступлении хорошей погоды. Единственное исключение, которое могло раззадорить Гидеона, — это дело "девушки с подснежниками". И каким бы жестоким и суровым человеком ты ни был, все равно у тебя найдутся свои слабости. У Гидеона было три сына. Но и три дочери тоже, причем самая младшая как раз в прошлый четверг ездила собирать подснежники в какую-то глухомать в провинции Суррей. А эта "девушка с подснежниками" отправилась в те же часы за теми же цветами в отдаленное местечко в Кенте, и именно там её зверски убили, нанеся одиннадцать ножевых ударов. Самого трупа Гидеон не видел, только фото, но в память буквально вгрызлась эта картина: судорожно зажатый в левой руке букетик поникших подснежников…

Тишину разорвала трель телефона. Что за сообщение сейчас поступит? Не предвестник ли это расследования какого-нибудь сенсационного преступления? Или же выхов к замдиректора Си-Ай-Ди<$F<|>CID — уголовно-следственный отдел.>? А может, какая-то смутная информация, какой-то неопределенный вопрос или расплывчатая деталь обыденной текучки? А вдруг предложат кое-что сообщить за определенную плату? А не портной ли это, спешивший пригласить его на примерку заказанного нового костюма? А то и вовсе звонок от сына или жены, хотя сиё случалось крайне редко.

Гидеон поднял трубку, не подозревая о надвигающейся катастрофе. Он и глазом не могнул, когда телефонистка передала ему, что с ним желает переговорить мистер Рипли из Манчестера.

— Соединяйте.

Леметр поднял глаза на Гидеона, изобразившего на лице гримасу.

— Манчестер? Должно быть, это та история с фальшивыми деньгами, пробормотал Леметр. — В прошлую пятницу там конфисковали шестьдесят пять купюр — все достоинством в один фунт стерлингов.

Гидеон молча кивнул, хотя его жест и нельзя было расценить как согласие с мнением инспектора. Рипли ни за что не стал бы звонить из Манчестера по делу, которым Ярд уже занимался. Он слишком хорошо знал этого Рипли ещё с тех времен, когда тот только начинал работать в Скотленд-Ярде. И тот стал его другом в той степени, в какой можно было считать, что у Гидеона имеются таковые. Гидеон был уверен, что Рипли не станет вызывать его из такого далека, если бы дело в действительности не было настолько срочным.

Гидеон терпеливо ожидал; на линии слышались посторонние шумы, перекликались между собой телефонистки. Затем неожиданно прорезался совершенно незнакомый голос.

— Весьма сожалею, мистер комендент, но суперинтендента только что спешно вызвали по делам. Он позвонит вам, как только сможет.

— Ладно, — бросил Гидеон, не выказывая никакого нетерпения. — Но что все-таки у вас там стряслось?

— Массовый побег заключенных из тюрьмы Милуэйз. Мы тут все на ушах стоим. И мистер Рипли хотел, чтобы вы были предупреждены о случившемся как можно скорее. Я перезвоню вам попозже, сэр.

Он повесил трубку раньше, чем Гидеон успел вымолвить хоть словечко.