Наконец, и этот барьер был взят. Были освоены все прочие сокровенности. И некоторые из наших квазирокфеллеров — люди, в чем-то подобные описанным мной выше персонажам, — оказались сидящими (не фигурально, а вполне буквально, на приемах) за некими международными элитными столами. И были очень счастливы по этому поводу, сравнивая свое размещение за этими столами с менее статусным размещением неких элитных американцев. Когда позже эти наши квазирокфеллеры оказались не за элитными международными столами, а за решеткой, то даже не уловили связи между своим новым местонахождением и своим тогдашним местом у международного элитного стола. Вот что такое неотрефлексированность, отказ от рандеву со своим элитным двойником, со своей трансфеноменальной игровой сущностью.

Так что делать-то? Этот вопрос с огромной и ранящей меня прямо в сердце исконно русской наивностью задают мне многие мои друзья и враги, когда я их припираю к стенке и показываю, какова ситуация.

Герой одного из фильмов Рязанова отвечал: «Что делать? Сухари сушить!» Я так не могу. Мне всегда казалось и до сих пор кажется, что надо сделать все возможное для того, чтобы наша новоявленная элита освоила законы элитного поведения, и не в виде бутылок вина за 30 тысяч евро, а в виде чудовищного труда по встрече со своей элитной инобытийностыо. Возможно ли это? Не исключено, что невозможно. Ну и что? Я все равно буду это делать. Потому что вижу в этом свой долг.

Наивные мои сограждане, получившие неограниченные финансовые потенциалы, почему-то решили, что термин «новый русский» носит комплиментарный характер. Быть может, они спутали это с «новым человеком как целью коммунистического строительства». На самом деле, речь шла о русских нуворишах. Новые русские, новые французы — это все нувориши. Nouveau riche — буквально «новые богачи». То есть быстро разбогатевшие люди, которые пытаются пробиться в высшие слои общества лишь на основе своего богатства. Еще Мольер обсуждал данный социальный слой, но апофеозом этого обсуждения является пьеса Дюма-сына «Денежный вопрос», поставленная в Париже в 1857 году и сразу ставшая легендарной. Ее главный персонаж — господин Жиро — очень быстро стал нарицательным.

Нувориш… Несмотря на распространенное заблуждение, происхождение данного слова не имеет никакого отношения к ворам и воровству. Речь идет о специфической издевке аристократов над элитными претензиями победившей буржуазии, желающей имитировать элитные образцы и неспособной освоить элитную суть.

Зарождающийся русский буржуазный класс, заявивший о своих претензиях в 1996 году, уже успел уйти в небытие. Я имею в виду сладкое небытие трусливого безвластного гедонизма. Ресторан… За столом гости… По двору бегают довольные розовые поросята… Повар спрашивает: «Которого на шашлычок?» Гости советуются: «Может быть, этого? Вон как хвостиком дергает!» — «Нет, вон того, он пожирнее!»

Но кто же гости, охочие до поросят?.. На шашлычок или на холодец с хреном… В принципе, никакого отторжения их позиция не вызывает. Если поросята, то почему бы не на шашлычок? Однако все чаще возникает впечатление, что сами гости сидят на первом этаже ресторана, а со второго этажа их разглядывают любители других блюд. И обсуждают, кого из сидящих на первом этаже съесть первым. Я заблуждаюсь? Буду рад…

Но я твердо знаю, когда это будет не так. Это будет не так в тот момент, когда в России появится дееспособный господствующий класс, который сможет осуществлять подлинное господство хотя бы в грубых, но эффективных формах. Этот класс должен, как минимум, осознать, что его высшей капитализацией является не совокупность нефтяных или газовых скважин, а страна. Что только она делает его элитно дееспособным. А без этой дееспособности он обязательно превратится в пожираемое, а не в пожирающее. Или же в то, что, будучи пожирающим у себя в Отечестве, станет пожираемым на более широких транснациональных просторах.

Классовое господство — неприятная вещь. И я абсолютно не предопределяю свое отношение к нему в момент, когда оно состоится. Но я сделаю все возможное для того, чтобы оно состоялось. И вот почему.

Совсем вульгарная (я бы сказал, вульгарная до идиотизма) псевдомарксистская теория государства представляет это государство как очищенный от любых других (общенациональных, историко-культурных) свойств аппарат насилия. Это насилие, согласно такой идиотской (и очень распространенной не только в России) схеме, осуществляет господствующий класс. И он осуществляет его во все большей степени, вплоть до полного уничтожения своего народа, его низведения до уровня рабов. Сдерживающий процесс, согласно этой схеме, — это борьба эксплуатируемых против эксплуататоров.

Если бы все было так, то чего ради добиваться исторической состоятельности этого самого господствующего класса? Однако это просто не может быть так. Потому что господствующий класс должен положить на стол международной игры потенциал той нации и того государства, которые создают для него позицию господства, позволяющую находиться в игре. Чем ниже этот потенциал, тем ниже игровые возможности. Господствующему классу США нужны сильные Соединенные Штаты.

В том-то и дело, к сожалению, что в России нет господствующего класса. А есть класс элитарных паразитариев. Как только в России возникнет господствующий класс, ему понадобится сильная Россия. При этом он, возможно, будет грубо эксплуатировать ее население. Но даже в эту грубость уже будут встроены какие-то ограничения. Как бы груб ни был этот класс, он, освободившись от паразитарности (а без такого освобождения он не будет господствующим), обязан думать о народе. О сильной армии, сильном ВПК, сильной промышленности вообще, об инженерном корпусе для этой промышленности, о науке для этой промышленности, о здоровье населения (иначе какая армия), а значит о медицине.

Нет и не может быть науки и инженерии без высшей и средней школы. Без инфраструктуры. Нет армии без идеологии. А значит, нужна духовность, нужна культура, и о них тоже придется думать. Нет государственной устойчивости без связи элиты с обществом. А значит, как минимум, элите придется посылать своих детей в армию. А как максимум… Как максимум, учиться понимать, что государство не только средство Игры. Это способ, которым народ развивает и сохраняет свое историческое предназначение. А значит, элита является элитой постольку, поскольку у нее есть все нематериальные активы, связанные с этим предназначением, этой миссией, этой идентичностью.

Относясь к своему народу как к эксплуатируемому скоту, правящий класс потеряет народ, а значит, и господство. Как уже не раз теряли его другие. Его накажут если не внутренние, то внешние конкуренты. Начав с господства, класс обязательно сдвинется (и очень быстро) к чему-то гораздо более конструктивному.

Но пока класс НЕ МОЖЕТ ОСУЩЕСТВЛЯТЬ ГОСПОДСТВА.

И тогда его функционирование представляет собой «паразитарную эстафету». Совокупный паразитариум выделяет из себя лидирующую группу. Она что-то обещает. Но на деле все сводится к продлению бытия этого самого паразитариума. А поскольку такое продление довольно быстро обнуляет обещания и надежды, связанные с этими обещаниями, то через несколько лет надо менять лидирующую группу. И формировать новые обещания ради продления все того же паразитариума.

Отдельные представители предыдущей лидирующей группы могут и пострадать. Но группа в целом конвертирует власть в собственность и пополняет мировой гедонистический бомонд.

Подобный механизм называется «паразитарной ротацией». Он широко известен в мировой практике. Какой-нибудь африканский паразитарий грабит свой народ в течение большего или меньшего количества лет. Потом он «зарывается», или народ все-таки взбрыкивает. Тогда данного паразитария убирают с политической сцены. Редко — кроваво. Чаще — элегантно и без особых издержек для убираемого. Отработанный паразитарий заменяется новым. Новый делает все то же самое. А прежний плавает на яхте, живет в Лондоне или Париже, играет в гольф или в покер. А иногда даже предается оппозиционной деятельности, осуждая нового паразитария и рекламируя свои прошлые «деяния», столь контрастно отличающиеся от нынешних «злодеяний».


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: