– Мне больше не наливать! – заявила я, когда валилась обратно в палату. – Хватит с меня…

Я действительно так считала, но ребята посмеялись надо мной почему–то. Я плюхнулась обратно на койку и почувствовала, как ужасно хочется спать.

– Готова! – прокомментировал солдат. – Дверь закрой… – приглушенно сказал он Максу, будто опасаясь меня разбудить.

Я еще не спала. Просто глаза не могла продрать никак. Ничего необычного в его просьбе я не услышала, но Макс повел себя странно.

– Не, не, Лех… не надо, – неодобрительно отвечал он. Мне показалось, что не в тему. Я хотела открыть глаза, посмотреть, может что–то он такое делает, что Максу не нравится. Просто я не увязала их диалог.

– Я сказал, дверь закрой! – протянул чеченец угрожающе, и Макс, кажется, пошел ее, наконец закрывать. – Если хочешь, можешь с той стороны…

«Вот, блин, дверь не поделили!» – подумала я, и попыталась проснуться, чтоб их помирить.

– Ребят, ну чего вы опять… – я потерла глаза и открыла их. – Все же хорошо. Чего вы ругаетесь?..

Леха смотрел на меня как–то ошарашено. Вероятно, он переоценил степень моего опьянения. Макс же после моих слов отошел от двери, оставив ее открытой.

– Ты права, Лизка… – кивнул он, но на чеченца глянул очень озлобленно.

– Ребята, вы такие хорошие… Я без вас тут с ума бы сошла давно… – меня потянуло на лирику.

Я смутно увидела, как в дверях появился охранник, и сообразила, что это значит – уже стемнело. Мне показалось, нас сейчас заметут за «распитие», но охранник объявил, что меня вызывает Док. Мы все втроем удивились. Заборов не было сейчас, в праздники. Для планового осмотра Док мог выбрать время получше. Но спорить с ним никто бы здесь не рискнул, и мне пришлось встать с постели.

– Надо тебе умыться. Не в таком же виде идти… – Макс проводил меня до туалета.

Пока я умывалась, он что–то говорил, рассуждал вслух, но я почти ничего не поняла.

– Ты лучше не пей больше вообще… – выдал он, наконец, единственную, понятную мне фразу.

– Хорошо… – согласилась я.

Холодная вода здорово отрезвила. Даже немного знобить начало, а значит, я стала отходить. Пока спускалась по лестнице, нащупала дневник на животе, под рубашкой. О цели моего визита я даже не пыталась строить предположения. Голова все еще соображала туго. Охранник оставил меня в коридоре, запер за собой дверь. Дорога была мне знакома. Заблудиться было нереально. Но я не торопилась. Хотела протрезветь окончательно. Постояла немного, потом медленно–медленно зашагала по коридору… и поняла, что иду босиком! Вот почему мне было так приятно прохладно. Однако я осознала, что Док этого не одобрит, даже если я скажу, что эти их тапочки невыносимо неудобные. Я постояла, как цапля, на одной ноге, грея другую, и решилась. «Иду! Пусть ругает. Я все равно пьяная…»

Дверь в кабинет была открыта, но Дока не было за столом. Горела лишь настольная лампа, на остальное пространство отбрасывая густую тень. Я вошла и увидела слева, на процедурном кресле, человека. Я не испугалась. Я разглядела его лицо в свете люминесцентных ламп, падающем из коридора. Молодой, симпатичный, даже красивый мужчина! Я не видела его раньше. Я бы обязательно его запомнила. Он чуть склонил голову в мою сторону. Он будто отдыхал в этом кресле, вальяжно развалившись в нем. Я не увидела на его руках ни ремней, ни игл, хотя рукава рубашки были закатаны. Длинные темные волосы, гладкое лицо, ясные, почти светящиеся глаза… Он выглядел очень ухоженным. Но мой, затуманенный алкоголем разум отказывался анализировать происходящее. Остались лишь инстинкты. А они подсказывали мне, что этот мужчина мне очень нравится! Он уже более двух минут разглядывал меня, позволяя мне изучать свой образ, но так и не сказал ни слова.

– Привет! – весело бросила я.

– Привет… – будто согласился он, негромко. Какой же у него был мягкий голос. Мне показалось, что колени задрожали, когда он заговорил. Он с улыбкой покосился на мои босые ноги.

– Тебя тоже… продали? – с сочувствием предположила я, обходя кабинет по–хозяйски, чтоб, вероятно показать, как мне здесь все знакомо.

– Нет… – почти с той же интонацией отвечал мужчина.

Мне уже начало казаться, что он – галлюцинация, но красавец приподнялся, сел в кресле и принялся медленно, ужасно элегантно раскатывать манжеты, застегивая их запонками, которые достал из кармана. Все это он делал, не сводя с меня глаз, но глядел не пристально, а будто украдкой, искоса, исподлобья, иногда щурясь от света лампы, возле которой я стояла.

– Значит… вы – продавец?.. – продолжила высказывать версии я, перестав с ним заигрывать.

– Снова нет, – чуть усмехнулся он, спрыгнул с кресла, оказавшись у двери, и прикрыл ее.

Я перестала глупо улыбаться и бессмысленно отступила к окну. Если бы моя следующая догадка оказалась верна, меня не спасло бы это расстояние.

– Покупатель… – я не спрашивала, я констатировала, потому что вспомнила этот голос.

Конечно, он превзошел все мои самые смелые ожидания, но меня это почему–то совсем не радовало теперь.

– Только не бойся, ладно?.. – он не стал подходить ближе, остался там, у двери.

– Вы сегодня – не покупатель, вы сегодня – клиент… местного борделя, да? – у меня перехватило дыхание от страха, но я смогла вдохнуть и продолжить. – Где Док?! Где этот сутенер?.. Пересчитывает свои тридцать серебренников?.. – я держалась, я не плакала, хотя очень хотелось. Стоило мне потерять бдительность, и эта тварь набросилась бы на меня! И я держалась, терла глаза, кусала губы, дышала глубоко, но не плакала.

– Он сейчас придет. Он в лаборатории, кажется… какие–то документы ищет. Не волнуйся. Тебя никто не продавал, Лиза. Я хотел поговорить.

Я вздрогнула, когда он назвал меня по имени. Так знакома была эта интонация… Я пригляделась. И лицо казалось знакомым, своим, близким. Но пока я была в своем уме, чтобы понимать, кто он. «Если они с Доком хорошо знакомы, нет ничего удивительного, что он узнал мое имя…»

– Я так и поверила. Ну, прочитал моё имя на карте, – я кивнула в сторону стола, где действительно лежала моя открытая карта, – и можно считать, что мы знакомы? Прямо лучшие друзья…

– Зачем мне лгать? Собирался бы я тебя трахнуть – не стал бы врать, что поболтать хочу. Как ты думаешь?

– Наверное… – нехотя согласилась я. – Я тоже подумала, что такие, как ты за женщин не платят… тем более, в таком сомнительном месте. И чего тебе от меня надо?

Вампир двинулся, было, ко мне, но я, видимо, с таким ужасом попятилась в сторону, что он остановился.

– Ну, хорошо, сядь хотя бы на стул. Можешь оставаться там, – разрешил он.

Я подвинула кресло доктора к окну и села на край, чтобы можно было вскочить в любой момент.

– Сейчас придет Док, принесет все твои документы… – он присел обратно на край процедурного.

– Зачем?

– Не надо перебивать…

«Господи, это – он! Он! Только он может с такой мягкой интонацией успокоить класс…» – я снова впала в ступор, не понимая, права я или нет.

– Мы уничтожим их, – продолжил вампир, – прямо здесь. Потом мы уедем отсюда.

– Мы?..

– Мы с тобой, Лиза.

– С какой стати?.. – я уже слишком повзрослела, чтобы верить в «спасение».

– Я объясню тебе все потом. Я прошу тебя мне довериться… хоть это и непросто.

– Да раз плюнуть! Что вы?! О чем разговор…

– Тебе нравится здесь? – он выглядел раздраженно.

Я молчала. Боялась, он встанет и уедет сейчас, а я потом пожалею, что не воспользовалась единственным шансом. «Но зачем? Зачем ему это нужно?!»

– Вы купили себе «домашнюю собачонку» в личное пользование?.. Так понравилась?..

– Предположим, что… да.

Он даже не отпирался. Он сказал правду и этим подкупил моё доверие, хоть и стало мерзко у меня на душе.

– И, вы полагаете, я добровольно поеду?..

– Я на это очень надеюсь. Хуже тебе точно не будет. Ты все равно не поверишь, но у меня будет гораздо безопаснее, чем здесь… во всех отношениях. В остальном… те же условия… чистые иглы, хорошая кормежка… литература…