Капитан Бивз Конвей стоял у открытого окна кормовой галереи, прикрыв глаза ладонью для защиты от слепящих солнечных бликов. Через окно был виден отбитый бриг, легко покачивающийся на волнах, его коричневатые паруса едва шевелились, когда корабль склонялся над собственным отражением в воде.

Через несколько часов после опаснейшего прохода «Сэндпайпера» через риф и гибели фрегата ветер стих, так что тяжелая «Горгона» и ее маленький консорт почти заштилели. Колеблясь в жарком мареве на горизонте, берег был еще виден, но недоступен, как если бы находился за тысячи миль.

Конвей медленно повернулся и посмотрел на людей, стоящих у переборки. Трегоррен, массивный, с красными глазами. Его тело сотрясала дрожь, а лицо по-прежнему имело пепельный цвет. Три мичмана и помощник штурмана, мистер Старки, стояли чуть в сторонке. Первый лейтенант, Верлинг, тоже был здесь, его нос пренебрежительно вскинулся, когда капитанский вестовой предложил по стакану мадеры взъерошенным и помятым гостям. Капитан взял красивый бокал с подноса. На стекле заиграли солнечные блики.

— Ваше здоровье, джентльмены! — Он последовательно посмотрел на каждого. — Не могу выразить, как я счастлив вновь видеть «Сэндпайпер» в составе флота. — Он повернулся, прислушиваясь к отдаленному стуку молотков, разносившемуся над водой, — это продолжалась работа по устранению повреждений, причиненных огнем «Пегасо». — При случае я намерен отправить бриг в Гибралтар с донесениями для адмирала и моим рапортом. — Взгляд капитана остановился на Трегоррене. — Захватить стоящее на якоре судно — дело не из простых. Совершить это, и проявить невероятные способности, отправив на дно вражеский фрегат, — это достойно внимания их сиятельств лордов Адмиралтейства. — Трегоррен, не отрываясь, смотрел в точку, находящуюся где-то за плечом капитана.

— Спасибо, сэр.

Глаза капитана обратились на мичманов.

— Ваше участие в недавних событиях прибавит вам опыта, что благотворно скажется как на вашем собственном развитии, так и пойдет на пользу флоту в целом.

Болито кинул быстрый взгляд на Трегоррена. Лейтенант по-прежнему не сводил глаз с одной точки, и казалось, был близок к новому приступу рвоты.

— При первых лучах света, — продолжил капитан безапелляционным тоном, — когда вы подошли к рифу, я вел поиск на южном направлении. Совершенно случайно нам встретилась тяжелая дхоу, до планшира груженая черным деревом.

— Рабами, сэр? — воскликнул Старки.

— Рабами, — холодно взглянув на него, ответил капитан. Он повел рукой, держащей стакан. — Я высадил на судно абордажную партию, и теперь оно стоит на якоре за тем мысом. — Его губы тронула едва заметная улыбка. — Рабов мы высадили на берег, хотя не знаю, можно ли это считать благодеянием для них. — Улыбка исчезла. — Мы потеряли слишком много времени и слишком много хороших парней. Для осады крепости потребуется армия, да и то неизвестно, чем все кончится.

Он прервался, поскольку за дверью раздался крик стоящего на часах морского пехотинца:

— Хирург, сэр!

Вестовой поспешил открыть дверь и вошел Лэйдлоу, старательно вытиравший руки куском ткани.

— Ну? — резко спросил капитан.

— Вы хотели знать, сэр. Мистер Хоуп спит. Я вынул пулю, и хотя сомневаюсь, что лейтенант когда-нибудь полностью оправится от раны, руку мне удалось спасти.

Болито глянул на Дансера с Иденом и улыбнулся. Это уже что-то. Остальное было не так страшно, даже кошмар, разыгравшийся, когда Трегоррен понял, что в решающей схватке обошлись без его участия. Ричард перевел взгляд на Старки, который почти с ненавистью смотрел на Трегоррена.

— С наступлением сумерек ветер должен возобновиться, как заверил меня мистер Тернбулл, и мы встретимся с нашим новым призом. На рассвете я намерен направить «Сэндпайпер» в погоню за дхоу в направлении крепости. «Горгона», разумеется, будет готова прийти на помощь.

Болито осушил еще один стакан мадеры, не заметив, что вестовой успел еще раз наполнить его. Желудок у него был почти пуст, так что вино вызвало у него легкое головокружение и ощущение легкости. Бесспорно было одно: капитан не намерен был отступать перед пиратами, занимавшими остров. С возвращением «Сэндпайпера» у него появился новый инструмент достижения цели. Наблюдатели с крепостной батареи должны были ясно видеть, как бриг посадил их лучший корабль на рифы.

— Все ясно? — рявкнул Верлинг.

— Они подумают, что мы гонимся за грузом рабов, — воскликнул Болито, — и будут слишком заняты «Сэндпайпером», чтобы обратить внимание на дхоу, не так ли, сэр?

Капитан посмотрел на него, потом на Трегоррена.

— Что вы думаете, мистер Трегоррен?

Лейтенант, похоже, старался выйти из транса.

— Да, сэр. Это будет …

— Ладно, — кивнул капитан. Он снова подошел к окну и бросил продолжительный взгляд на бриг. — Мистер Старки, возвращайтесь на корабль и будьте готовы помогать офицеру, которого я назначу командовать бригом. Отплываете по моему приказу. — Он развернулся. — Уверяю вас: если бы у меня были подозрения, что вы причастны потере «Сэндпайпера» по причине трусости или бездействия, вы бы не стояли сейчас здесь, и ваши шансы на продвижение по службе были бы равны нулю. — Капитан улыбнулся. Это усилие словно сделало его старше. — Вы проявили себя очень хорошо, мистер Старки. Мне хотелось бы, чтобы вы остались под моей командой. Но, думаю, когда вы предстанете перед начальством, ваши заслуги получат более ощутимое признание.

Он кивнул:

— Выполняйте, джентльмены.

Пока они направлялись к выходу из каюты, капитан уже погрузился в разговор с Верлингом и хирургом.

Болито пожал огрубевшую ладонь Старки и воскликнул:

— Рад за вас! Если бы не ваше искусство и не смелость, когда вы приняли идею, которую большинство людей сочли бы просто бредовой, мы бы не оказались здесь!

Старки задумчиво посмотрел на него, словно пытаясь понять нечто, ускользающее от его разумения.

— А если бы не вы, я сидел бы сейчас в кандалах и ждал смерти. — Он проводил глазами Трегоррена, промчавшегося мимо них по пути к трапу, ведущему к офицерской кают-компании. — У меня было желание высказаться. — Взгляд его помрачнел. — Но поскольку вы промолчали, я почел за лучшее держать язык за зубами. Он бесчестный человек!

— Это же н-неправильно, Д-дик! Ему п-поверят! — почти плача, сказал Иден. — Он т-только с-стоял и с-слушал!

— Полагаю, капитан знает больше, чем говорит, — вмешался Дансер. — Я наблюдал за ним. Осознание истинной цены победы боролось в нем с нежеланием принизить ее завистью и стыдом. — Он улыбнулся Идену. — А тут еще замешан мичман, пытавшийся отравить своего командира!

— Согласен, — кивнул Болито. — А теперь, пойдемте перекусим. Меня сейчас устроит все, что угодно, даже корабельная крыса.

Они уже повернулись к трапу, но вдруг застыли как вкопанные.

Путь им преграждал человек, одетый в не по размеру сшитый лейтенантский мундир.

— Болтаетесь без дела? Да, не те пошли мичманы, что были в мое время! — заявил он.

Они окружили его.

— Джон Гренфелл! — закричал Болито. — Но мы думали, что ты мертв!

Гренфелл стиснул его руку.

— Когда «Афины» пошли ко дну, некоторые из нас попытались спастись на плавающих обломках. Мы связали их воедино, сделав что-то вроде небольшого плота, и не знали, что ждет нас. — Он опустил глаза. — Большинство из наших погибло. Те, кому повезло — от ядер, остальные — от акульих зубов. Третьего лейтенанта разорвали на части прямо у нас на глазах. — Гренфелл вздрогнул, будто пытаясь стряхнуть прочь тяжелые воспоминания. — Нас вынесло на берег. Мы стали пробираться вдоль побережья. Прошла, казалось целая жизнь, когда мы обнаружили причаливший корабль, «красных курток» Дьюара, дхоу, набитую стенающими рабами, арабскую команду и двух португальских торговцев, настолько перепуганных, что они, видно, не сомневались в своем неизбежном конце. — Он отряхнул позаимствованный им мундир. — Так что меня сделали исполняющим обязанности шестого лейтенанта. Это пойдет на пользу, когда настанет время держать экзамен на лейтенантский чин.