Блейк снова окинул ее мрачным взглядом, и ей показалось, он задержался на ее тонкой талии и мягкой округлости бедер. И вновь она почувствовала то опасное томление в груди, которое сигнализировало о ее повышенной восприимчивости к его мужскому началу.

— Очень скоро вы все узнаете. При этом вам лучше будет сидеть, — пробормотал он пугающе. — Давайте покончим с этим как можно быстрее. Поставьте машину у главного крыльца и входите в холл. Там я присоединюсь к вам.

— Вначале я должна поесть, — слабо напомнила она.

Он бросил взгляд на ее бледное лицо и дрожащие губы и нахмурился.

— Садитесь на пассажирское сиденье. Вы ужасно выглядите.

Машина тронулась, как только она захлопнула дверцу.

Они проехали между рядами рододендронов и азалий, затем через фантастически красивый вишневый сад. За ним тянулись луга, пестреющие колокольчиками, лесными анемонами и змееголовником. Ее сердце на миг замерло. Точно как луг у них дома.

Сама того не сознавая, она поискала глазами терновник и нашла его. И груши, все в цвету.

Грусть снизошла на Николь. Все это были растения, по настоянию отца посаженные вокруг их коттеджа во Франции. Он любил это место, подумала она, осененная внезапной догадкой. И, должно быть, тосковал по нему. Всей душой хотел вернуться.

Но не вернулся. Она непроизвольно вздрогнула.

— Все, нормально? — пробормотал Блейк. — Нет.

— Уже почти приехали.

Наконец показался внушительный особняк. Золотистый камень, трубы дымоходов и стрельчатые окна. Он купался в теплом апрельском свете, глициния, сплетающаяся с роскошным диким виноградом, скрывала стены.

Ниже, на окруженных бордюрами клумбах перед домом она увидела алые тюльпаны среди кустов и многолетников, каждый из которых она узнавала. Ее сердце сжалось от боли.

— Это самый красивый дом, который я когда-либо видела, — призналась она мягким от благоговейного трепета голосом.

Блейк нахмурился и свернул на вымощенный двор, окруженный хозяйственными постройками. Потом, не сказав ни слова, выскочил из машины и начал отстегивать детское сиденье Люка.

Николь медленно вышла из машины и смиренно последовала за ним через узкую, обитую деревом дверь.

Блейк приостановился и сунул голову в одну из дверей. Там, должно быть, находился Джозеф. Наверное, это кухня, куда он был отправлен, подумала Николь.

— Отличная работа, Джо, ты несся, как пуля, выпущенная из ружья! — объявил Блейк с улыбкой в голосе.

— Думаю, он заслужил вашего бесподобного пудинга, миссис Картер. И не могли бы вы подать ленч для меня и моей гостьи?

— С удовольствием, мистер Блейк.

Мистер Блейк? Почему имя вместо фамилии? Она нахмурилась.

Слепо следуя за Блейком, который скрылся в одной из комнат вместе с Люком, Николь вдруг вспомнила, как отец предложил садовнику, который приходил раз в неделю и выполнял всю тяжелую работу по вскапыванию земли, называть его месье Джайлз.

Невыносимая тоска нахлынула на нее, и, на миг прикрыв глаза, она споткнулась. Послышались торопливые шаги, и она почувствовала, как две сильные руки подхватили ее. От его рук исходил жар. Дыхание Блейка смешалось с ее дыханием.

Она подняла голову и встретилась с его черными властными глазами. Комната завертелась вокруг нее, и Николь почувствовала, что какая-то сила отрывает ее от пола, и она повисает в воздухе. А потом вдруг оказывается прижатой к живительному теплу его груди. Не успела она задуматься над своим желанием обвить Блейка руками за шею, как ее без особых церемоний переложили на диван.

— Как безответственно с вашей стороны нерегулярно питаться. Вы должны думать о ребенке, — прорычал он.

Ее голова постепенно прояснялась.

— Люк! — наконец вскрикнула она, лихорадочно оглядываясь вокруг.

— Цел и невредим, — последовал ворчливый ответ.

Проследив за взглядом Блейка, она увидела своего сына, спящего блаженным сном. Детское сиденье стояло перед антикварным столом из превосходно отполированного дуба.

— Я никогда раньше не падала в обморок, — сердито пробормотала она, пытаясь сесть. — Но, с другой стороны, меня никогда еще не запугивали так немилосердно на пустой желудок.

— Прошу прощения, если расстроил вас, — натянуто проговорил Блейк.

— Расстроили? — Она сделала глубокий вдох. — Я недавно потеряла отца. Я одна ращу маленького ребенка. Я приехала в чужую страну, узнав, что мой отец скрывал от меня свое место рождения и национальность. А потом встречаю вас — сначала доброго и отзывчивого, а потом — требовательного и грубого!

— Я прошу прощения, — повторил он низким, хриплым тоном. — Вы поймете мою реакцию, когда… — Замолчав, он облизал губы и глубоко вдохнул. — Послушайте, не могли бы вы поправить юбку?

Взглянув вниз, Николь густо покраснела. Юбка задралась на бедра и оказалась зажатой под ней. С некоторым трудом она выдернула ее, с ужасом чувствуя на себе неодобрительный взгляд Блейка.

В эту секунду послышался тихий стук в дверь, и вошла пухлая добродушная женщина с подносом в руках.

— Я слышала, вы приехали, чтоб развеять прах вашего отца, и я так сожалею. — Женщина улыбнулась Николь с искренним сочувствием.

— Спасибо.

— Я подумала, что горячий суп и домашние булочки — как раз то, что надо, — продолжила миссис Картер. — Тут еще буженина, горячая курица и грибной пирог с молодой картошкой. В кувшине домашний лимонад, и на десерт своя клубника. — Она улыбнулась Николь и тут увидела Люка. — Ой, какая крошка! Это ваш малыш?

— Да. — Голос Николь смягчился. — Его зовут Люк.

— Хорошенький, как картинка, — просияла женщина. — И посмотрите-ка, его волосики такие же светлые, как у Беллами!

Николь увидела, что кухарка указывает на серию написанных маслом портретов на стенах. До сих пор не замечавшая ничего вокруг, Николь обратила внимание, что все мужчины на портретах — блондины. У одного даже были глаза, как у ее отца.

— Но, — озадаченно проговорила Николь, с любопытством взглянув на темноволосого Блейка, — не все они блондины.

— Нет правил без исключений, дорогая, — поведала миссис Картер, подмигнув Блейку.

Он ответил натянутой улыбкой, которая не затронула глаз.

— Совершенно верно. А сейчас мы, пожалуй, приступим к еде. Спасибо, миссис Картер. Ленч выглядит восхитительно, — сказал он тоном вежливого освобождения.

Николь поняла, что он не собирается представлять ее как родственницу. Она побледнела.

— Ну, ладненько. — Повариха заторопилась к двери. — Я принесу кофе, когда позвоните. И вашего любимого шоколадного печенья.

С очередной вялой улыбкой Блейк кивнул и дождался, когда она выйдет из комнаты, прежде чем налить суп в тарелку и подать Николь. Аромат был восхитительным, и она с готовностью окунула в него ложку.

Сам Блейк ел мало — несколько ложек супа, кусочек пирога. Николь же с удовольствием налегала на пищу. Она заканчивала вторую миску клубники, когда наконец произнесла:

— Вы готовы говорить. Я готова слушать. — Ее большие перепуганные глаза встретились с его взглядом.

Блейк встал и начал ходить по комнате. Николь следила за каждым его движением.

Когда его скульптурные губы приоткрылись, чтобы начать, она ухватилась за подлокотник кресла и приготовилась услышать слова, которые изменят всю ее жизнь.

Я бы могла привыкнуть к этому, подумала Николь, блаженствуя в ароматной пене. Она в изнеможении закрыла глаза и позволила мыслям дрейфовать. Относительно ее отца произошла какая-то ошибка, в этом она уверена. Истории, которые Блейк поведал ей час назад, не имели никакого отношения к человеку, которого она знала. И она так прямо и сказала ему об этом. Ну, вообще-то она накричала на него, если быть честной. Но как он посмел выдвигать такие смехотворные и гадкие обвинения?

— Вы мне не верите, — ровным тоном констатировал он после того, как наплел свои небылицы про якобы развратную юность отца.

Ее глаза предостерегающе вспыхнули.