– Я знаю, что была не права, Пирс, но ты поступил подло. – Голос у нее дрогнул.

– Просто я играл в ту же игру, что и ты, а в остальном ты виновата сама.

– Отдай ключи. – Кэти попыталась схватить их, но Пирс оказался проворнее и увернулся, тихо проговорив:

– Терпение, Кэтрин.

– Отдай ключи, я тебе приказываю. – Сердце у нее бешено колотилось.

– Ты не в том положении, чтобы приказывать. – Он улыбнулся, после чего положил и ключи, и пленку в карман. – Сначала нам надо поговорить.

– Я тебя несколько раз просила об этом, а теперь не хочу, – решительно произнесла Кэти.

– Значит, ты получила нужную информацию и тебе не придется больше хлопать ресницами.

Она сделала глубокий вдох.

– Я никогда не хлопала ресницами.

В ответ на это он лишь рассмеялся, спокойно открыл духовку и вынул оттуда еду.

– Не знаю, как ты, а я хочу есть.

– Если ты думаешь, что я составлю тебе компанию…

– Что это ты вдруг стала такой привередливой? – Он снял с кастрюльки крышку и заглянул туда. – Немного перестояло, но ничего.

– А кто это приготовил? – раздраженно спросила Кэти.

– Анри. Он очень хорошо готовит.

– Тогда зачем тебе был нужен повар?

– А он мне и не был нужен. Просто я подумал, что чем больше у тебя будет дел, тем труднее будет шпионить.

Она вспомнила, как попыталась вчера приготовить ужин, как отскребала подгоревшие сковородки, и ее с новой силой охватила злость.

– Ненавижу тебя, Пирс Тироун!

– Не строй из себя потерпевшую сторону, Кэтрин, – спокойно ответил Пирс. – Я прекрасно знаю, что еду ты вчера заказывала в ресторане. Весь этот прискорбный эпизод у меня заснят на пленку.

Кэти была поражена. Сощурившись, она спросила:

– То есть как – на пленку?

– Камеры, установленные на воротах, засняли фургон из «Ле Гарден», который приехал в полдевятого. Потом ты оставила ворота открытыми для своего дружка, и он прибыл ровно в восемь сорок пять.

– Значит, ты все знал о Дэвиде еще до того, как он появился на яхте?

– Да. Именно он меня больше всего и разозлил.

– Не понимаю.

Пирс снова закрыл кастрюльку крышкой и обернулся.

– Вся эта история меня очень забавляла, пока я не сообразил, что не ты одна в ней замешана. Думаю, я бы даже согласился дать тебе интервью, и я бы тебе обязательно его дал, если бы ты сказала всю правду с самого начала.

– Нет, не дал бы, – решительно возразила Кэти. – Ты просто хочешь, чтобы на душе у меня стало еще хуже.

– И как, получается у меня?

– Да! – глядя на него, произнесла она. – Что бы ты ни думал, я не собиралась тебя соблазнять… и с Дэвидом Коллинзом я не сотрудничала. А про ворота я просто забыла.

– Мне хочется тебе поверить, но я знаю правду. – С этими словами Пирс приблизился к ней и продолжал: – Ты прекрасная актриса, Кэтрин. Несколько раз у меня было искушение поверить в то, что ты и в самом деле такая честная, заботливая няня.

Тут Кэти внезапно поняла, что ее гнев вдруг начал сходить на нет и атмосфера между ними изменилась.

– А то, что случилось сегодня… Неужели ты и вправду все так хладнокровно… спланировал? Это было… нечестно, Пирс. Ты поступил непорядочно.

– А то, что делала ты, порядочно?

– По-моему, у тебя ледяное сердце.

– А по-моему, у тебя двойная система ценностей. – Пирс провел пальцем по ее щеке. Этот жест был ласкающим и в то же время зловещим – он заставил Кэти вновь вспомнить о наслаждении, которое она испытала в объятиях Пирса. – Так что не надо читать мне нотации. Ты хотела заполучить материал и ради этого была готова на все.

– Перестань, Пирс. – Она попыталась было отстраниться.

– Мне понравилась эта игра, Кэтрин…

– Ну а мне – нет, – резко прервала его она.

Пирс вскинул брови, и его взгляд вновь стал насмешливым.

– Ты хочешь сказать, что не получила удовольствия сегодня?

Его медовый голос и искорки в глазах переполнили Кэти негодованием. Как он может вот так над ней насмехаться? У нее все-таки тоже есть гордость!

Кэти попыталась отвернуться, но Пирс поймал ее губы своими. Она боролась с этим соблазнительным натиском – и изо всех сил толкнула его в плечо, в то время как ее губы страстно ответили на его поцелуй. Но Пирс вдруг отстранился.

– Если ты и сейчас только притворялась, то тебе надо дать «Оскара».

– Не смей больше ко мне прикасаться!

Пирс улыбнулся.

– Сколько негодования в голосе… А ведь твои губы только что говорили совсем другое. Мастерица! Думаю, тебе вполне по силам написать грязную статейку обо мне и моей семье.

У Кэти перехватило дыхание, и она дрожащим голосом выпалила:

– Ты недостоин даже презрения.

– Правда глаза колет? – подняв брови, заметил Пирс.

Кэти яростно замахнулась на него, но Пирс вовремя схватил ее за руку.

– Ты меня уже била сегодня, – негромко, спокойным голосом сказал он. – И неужели ты будешь писать о Джоди? Ты ведь даже не знаешь фактов. – Голос Пирса был полон презрения.

– Все это нельзя держать в секрете вечно. Кто-то все равно расскажет правду. – Она пыталась говорить безразличным тоном.

– Не думаю. Правду знает только Лора. Но ей можно безоговорочно доверять.

«В отличие от меня», – с горечью подумала Кэти. Ее страшно уязвило то, что он полностью доверяет Лоре.

– Послушай, Кэтрин: обо мне ты можешь писать что угодно, но не трогай Джоди. Правда может повредить слишком многим людям.

– Хорошо, – негромко ответила она. Весь ее гнев вдруг куда-то исчез. – Я могу получить свои ключи? – И она протянула за ними руку.

Подозрительно взглянув на нее, Пирс медленно протянул ключи.

– Спасибо. – С этими словами Кэти быстро направилась в холл за чемоданом.

– Куда ты собралась?

Она оглянулась и ответила:

– Я поеду в гостиницу.

– Где тебя, без сомнения, уже дожидается Дэвид Коллинз, – колко произнес Пирс. – Должно быть, ты сразу бросишься в его объятия и выложишь все сочные подробности, связанные с таинственным происхождением Поппи.

– Ты, похоже, уверен, что Лора ему до сих пор ни о чем не поведала, – слегка дрожащим голосом ответила Кэти. И с этими словами захлопнула за собой дверь.

В шумном отделе новостей вдруг послышался громовой голос Майка:

– Филдинг, поди сюда!

Кэти совсем не удивлял этот недружелюбный тон. Полтора месяца назад она вернулась с юга Франции, и с тех пор Майк взял за правило придираться к ней по любому поводу.

А все потому, что она ничего не написала о Пирсе Тироуне. Хорошо еще, что Майк ее вообще не уволил. Зато теперь он старался отравить ей жизнь всеми мыслимыми и немыслимыми способами и давал задания, которые годились только для практикантов.

Глубоко вздохнув, Кэти вошла к нему в кабинет и закрыла за собой стеклянную дверь. Не хватало еще, чтобы все сотрудники слышали, как он будет осыпать ее оскорблениями. Майк сидел за столом. Своим тяжелым подбородком и маленькими глазками он напоминал бульдога.

– И это статья о новой фабрике Эдвина?! – Он осуждающе ткнул пальцем в лист бумаги, лежавший перед ним.

– Да, и что? – Кэти терпеливо ждала, уверенная, что в статье все правильно.

– Она недостаточно задиристая.

– Задиристая? – Кэти вдруг захотелось сделать что-нибудь очень задиристое – например, заехать Майку в челюсть.

– В ней мало остроты.

– Я это сама знаю, – терпеливо произнесла она. – И сказала тебе об этом, когда ты меня туда посылал. Там нет повода для острой статьи – если только ты не хочешь, чтобы я кого-то оболгала.

– Да, Кэти, ты ничего не можешь, – почти прорычал Майк. – Даже про Пирса Тироуна не смогла написать. Как ты там сказала… неэтично, потому что ты ни в чем не уверена, да?!

– Но ты же не хочешь, чтобы на нас подали в суд?

– Даже Дэвиду Коллинзу не помогла сделать снимки.

Кэти вдруг начало мутить.

– Я уже все объяснила.