— По его словам, его обложили со всех сторон, Гарольд. И принимать решение ему нужно немедленно: либо он продолжает эту операцию, либо бросает все к чертям. Больше всего меня беспокоит то, что теперь он вообще пальцем не шевельнет. Постарайся раздобыть толковую информацию, Гарольд. Мне не хотелось бы отправлять его на бойню.

— Хоть стой, хоть падай, — пробормотал Броньола, кладя трубку на рычаг.

Он вернулся в спальню, где его дожидалась окончательно проснувшаяся жена.

— У тебя ужасный вид, — ласково сказала она.

— Ложись спать, Хелен, — вздохнул он и начал одеваться.

— Уже уходишь? И даже не выпьешь кофе?

— Выпью где-нибудь по дороге.

— А куда ты едешь?

Как и все жены высокопоставленных вашингтонских чиновников из федеральной полиции, Хелен Броньола давно уже забыла, что такое спокойная жизнь.

— Неприятности, да?

Он застегнул ремень и дружески подмигнул жене.

— Дела.

— Странные у тебя дела, — с напускной беззаботностью отозвалась она.

За долгие годы совместной жизни у них установилось не только отличное взаимопонимание, но даже выработалась своего рода телепатическая связь.

— Болан, — коротко бросил он.

— А-а! — протянула она, понимающе глядя на него. — Дело серьезное?

Она и в глаза не видела этого Болана, но со слов мужа хорошо знала его, равно как и то, какие чувства тот испытывает по отношению к этому человеку.

— Довольно серьезное.

— Поцелуй его от моего имени, — прошептала она, обнимая мужа на прощание.

Впрочем, сам Броньола не сомневался, что на сей раз Болан нуждается в куда более существенной помощи, нежели воздушные поцелуи его жены.

Сейчас ему весьма кстати пришлась бы помощь самого Всевышнего.

А этого не мог ему гарантировать даже человек номер два во всей федеральной полиции США.

В то время как над Вашингтоном занималась заря, в ночном небе Колорадо продолжали мерцать звезды. В эту ночь Маку Болану пришлось переделать немало важных дел. Покинув секретный лагерь, он тщательно перенес на карту все пройденные им сегодня маршруты и указал на ней точное местонахождение базы. Она размещалась в районе пика Одьюбон — южнее национального парка «Скалистые горы» и зоны отдыха Шэдоу Маунтин, вдалеке от людных мест. Местность дикая, очень мало дорог и почти никакого человеческого жилья. Было уже около полуночи, когда Болан направился к ближайшему поселку под названием Писфул Вэлли. В нескольких километрах к югу он обнаружил кемпинг, припарковал там свой «караван» и начал вводить в компьютер сведения, собранные за последний вечер в районе Одьюбон.

И хотя информации у него накопилось немало, сразу же воспользоваться ею было затруднительно. Особенно его интересовали снимки, сделанные с помощью прибора ночного видения, однако на них запечатлелись только незнакомые лица да обычное военное снаряжение.

Заканчивая ввод данных в компьютер, Болан по-прежнему был уверен, что совершил самую непростительную ошибку в своей жизни. Вся эта операция разворачивалась в типичной, свойственной для американской армии манере. Болан никогда не стал бы их атаковать, не присутствуй среди них мафиози, но именно в этом и заключалась вся загвоздка. Единственным, хотя и весьма слабым, утешением было вырванное у Джинго Морелли признание. Впрочем Джинго был мелкой сошкой в кливлендском клане и вряд ли доподлинно знал, что на самом деле замышлялось.

Ясно одно: предпринятая против Болана операция была тщательно подготовлена. Противники допустили лишь одну ошибку, и это позволило ему ускользнуть из ловушки. Они недооценили его огневую мощь.

Но в следующий раз они уже будут начеку.

Да и случится ли вообще очередная схватка — тоже вопрос. Нужно во что бы то ни стало выяснить, кто ему противостоял. Но, хуже всего, у Болана не было сейчас никакого точного плана действий. Похоже, он вляпался в премерзкую историю. Его обложили со всех сторон. Он мог перемещаться в пределах ограниченной зоны, но незаметно выбраться из нее, наверняка, не удастся. Такая попытка неминуемо приведет к столкновению, которое для одной из сторон закончится плачевно. А это Болана совершенно не устраивало. Даже когда было известно, кто есть кто и что надлежит делать в каждом конкретном случае, приходилось постоянно лавировать. Теперь же он не знал ни размеров контролируемой противником зоны, ни количества противостоящих ему сил. Вполне возможно, база в Шэдоу Маунтин была далеко не единственной. И, кроме того, это действительно могла быть армия США.

Гнуснейшая ситуация. Словно он вновь очутился в самом центре контролируемой Вьетконгом территории и ему сообщили, что его друзья по оружию получили приказ убить его при первой же встрече.

Но прежде его противник был всегда в гражданском платье, а полицейские носили форму или имели отличительный знак на груди, так что было относительно легко отличать одних от других, сосредоточиваясь на истреблении истинных врагов. Болан не питал ненависти к силам правопорядка, ибо эти люди просто исполняли свой долг. С точки зрения элементарной юридической логики, полицейские были правы, а Болан кругом виноват. И тем не менее, он признавал за собой моральное право продолжать свой крестовый поход, не считая собственные действия преступными, даже если они вступали в противоречие с законом, который требовал иного поведения с мафией. Он избегал встреч с полицейскими, но уж коли это случалось, никогда не открывал по ним огонь. Таково было его незыблемое правило: ни при каких обстоятельствах не обращать оружие против сил правопорядка.

Итак, если за ним действительно охотилась американская армия, это означало, что его войне пришел конец. Он, конечно, прибегнет ко всяким военным хитростям и уловкам, чтобы скрыться, но рано или поздно стычки не избежать, и тогда на его жизни можно ставить крест.

Так кто же все-таки ему противостоит? Мак вовсе не собирался умирать в неведении.

Сложив бумаги в атташе-кейс, Болан натянул плотную шерстяную рубаху, джинсы, сапоги, приладил под мышкой кобуру с «береттой» и сверху надел куртку на меху. Закончив все приготовления, он запер свой фургон и включил систему электронной охраны. Не могло быть и речи, чтобы и дальше разъезжать на примелькавшейся машине — пусть постоит немного на территории кемпинга. Он выкатил из кузова небольшой кроссовый мотоцикл и направился к Писфул Вэлли, рассчитывая раздобыть там более подходящее средство передвижения.

Проезжая мимо станции техобслуживания, он заметил старенький, довольно побитый грузовичок «форд», на котором висела картонка с надписью «Продается за 375 долларов». Болан обошел вокруг грузовичка, постукивая его по колесам, затем замкнул провода стартера и запустил двигатель. Убедившись, что этот допотопный механизм может еще немного ему послужить, он положил четыре сотенные в конверт и прилепил его скотчем к двери гаража. Втащив мотоцикл в кузов грузовичка, Болан вернулся на нем к своему фургону и водрузил мотоцикл на место, после чего заправил купленный «фордик», перелив в бак бензин из запасной канистры. Спускаясь в долину, он заметил немалое количество военных грузовиков. Сидевшие в них солдаты тщательно всматривались в лица пассажиров проезжавших мимо машин. До самого Денвера он не встретил никаких препятствий на дороге: нигде не было постов и никто не задавал ему вопросов, что само по себе было хорошим знаком. Американская армия не преминула бы выставить посты на всех перекрестках. Впрочем, есть немало других способов устроить западню беглецу!..

Но на Степлтон Филд в Денвере обстановка резко изменилась. Там повсюду толпились полицейские. Конечно, вели они себя сдержанно и никого не хватали и не обыскивали, но очень внимательно контролировали все, что происходило вокруг. Неужто и они участвовали в операции против Болана? Если да, то ситуация становилась предельно деликатной, если не сказать — отчаянной.

Болан надел охотничью шапочку и очки в стальной оправе и двинулся по городу.