– Ух ты! Это правда? – Глаза Дэнни сияли.

– На днях вместе отправимся за ней в магазин, – пообещал Робер.

Дэнни еще некоторое время восторженно вспоминал прекрасную машину, но затем его мысли вновь вернулись к свадьбе.

– А вы будете спать в одной кроватке, как мама с папой?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что у дяди Робера такой большой дом, что кроватей на всех хватит.

– Отличный ход, – с усмешкой прокомментировал Робер ее объяснение.

– А тогда как же у вас будут детки? – не унимался Дэнни. – Мой друг Кевин говорит, что у тех, кто женится, всегда бывают детки, и еще они спят вместе.

– Объясняйте сами! – буркнула Шарлиз. – Не боитесь?

– Не боюсь. И, кстати, нынешние дети уже не верят байкам про капусту.

Впервые ей было по-настоящему весело. Может, этот брак не так уж и страшен?

Наступил день свадьбы, а Шарлиз все еще размышляла о предстоящем шаге. Не совершает ли она ошибку? Не заключает ли договор с дьяволом? Робер очень настойчив. Даже отношения с Дэнни у него налаживаются.

Это стало ясно по возвращении от Жозефины. Комната Дэнни преобразилась благодаря детской мебели и куче игрушек. Робер знал, какой морковкой перед чьим носом потрясти. Для Шарлиз – карьера, для Дэнни – подарки.

Теперь Дэнни играл внизу, забыв обо всем на свете, а еще недавно и шагу не мог от нее отойти.

Шарлиз неторопливо вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице, размышляя, правильно ли она поступает. Из гостиной доносились голоса. Робер говорил с каким-то представительным мужчиной, и рядом с ними устроился Дэнни, счастливый и перемазанный мороженым.

Мужчины обернулись к Шарлиз, и на их лицах отразилось искреннее восхищение. Она надела белое платье, но не потому, что хотела походить на невесту, – просто в ее гардеробе оно оказалось самым подходящим. Его классический фасон не был оригинален, но нравился Шарлиз своей элегантностью. Обычно в торжественных случаях она набрасывала сверху яркий кардиган, но сегодня дополнила свой туалет только ниткой жемчуга. Не слишком ли ее наряд похож на подвенечный?

Судя по всему, мужчины так и думали. Робер представил ей судью, Дамьена Лебуазона, и томно сказал:

– Ты восхитительна, дорогая.

Судья поднес ее руку к губам.

– Робер всегда знал толк в хорошеньких женщинах. Неудивительно, что прекраснейшую из них он выбрал себе в жены.

Она удивленно взглянула на Робера. Похоже, судья считает, что свадьба настоящая.

– Ты извинишь нас? – обратился Робер к судье, взял Шарлиз под руку и отвел к окну.

– Вы ему ничего не объяснили?

– Я решил, что так будет лучше для Дэниэла. Люди любят обсуждать новости, они обмолвятся об этом при своих детях, а это – будущие однокашники Дэниэла. Что мы ему скажем, если он нас спросит, настоящие ли мы муж и жена?

– Я думаю, мы скажем ему правду.

– А вы готовы отвечать на все остальные его вопросы? Почему мы спим в разных комнатах, что такое деловое соглашение? Если он узнает, что наш брак – фальшивка, он будет бояться, что однажды его жизнь снова рухнет.

– Но нам придется… – Голос Шарлиз прервался.

– …Притворяться, что мы влюблены, – закончил Робер. – Что ж, для меня это не составит труда.

В голосе Робера прозвучала ирония, но когда Шарлиз метнула на него сердитый взгляд, выражение его лица изменилось. Интересно, а желание в глазах своего фиктивного жениха ей привиделось?

– Не волнуйтесь. Любящим мужем я буду только на публике.

Дамьен кашлянул.

– Прошу прощения, что прерываю вас, но мне предстоит еще одна свадьба.

В странном оцепенении Шарлиз слушала ритуальные фразы, отдававшие ее в руки мнимого избранника. Она хотела сказать «нет», хотела прекратить этот фарс, но что-то ее остановило. Белинда и Морис. На мгновение Шарлиз показалось, что они были здесь, в этой комнате, улыбались и одобрительно кивали ей.

Шарлиз была так удивлена, что едва заметила, как Робер взял ее за руку. Опомнилась она лишь тогда, когда на пальце у нее оказалось обручальное кольцо, которое когда-то принадлежало сестре и было на два размера больше, чем нужно, чтобы не соскальзывать с тонкого пальчика Шарлиз. Накануне она убедила Робера, что для церемонии вполне подойдет и оно. – Теперь можете поцеловать друг друга, – улыбаясь, сказал судья.

Робер обнял Шарлиз, и его губы прижались к ее губам. Неожиданно острое наслаждение от близости этого мужчины пронзило все ее тело. Его губы ждали ответа, ее ответа.

Бесполезно было убеждать себя, что все это только для виду. Горячие губы и напряженное тело, прильнувшее к ней, звали, манили, ломая сопротивление. Больше всего Шарлиз хотелось обхватить его обеими руками и отдаться во власть собственной страсти…

Девушка пришла в себя и ужаснулась. Она едва не совершила роковую ошибку, которая могла бы все испортить! С самого начала было ясно, что их влечет друг к другу – но это лишь физическое притяжение. Кроме того, у нее нет шансов в борьбе с человеком, для которого секс – всего лишь орудие для достижения своих целей. На самом деле они ненавидят друг друга об этом нельзя забывать.

Шарлиз опомнилась, с трудом поборов возбуждение, вызванное поцелуем Робера. А вот он ни на минуту не потерял голову, с горечью подумалось ей при взгляде на новоиспеченного супруга. В том, как он говорил с судьей, сквозила степенная важность человека, только что исполнившего свой социальный долг.

Через несколько минут Дамьен стал прощаться.

– Я с удовольствием остался бы еще ненадолго, но уверен, что вы найдете, чем заняться, и без меня.

Он прибавил вполголоса несколько слов по-французски, обращаясь только к Роберу, и смысл этих слов был весьма игрив. Однако когда Дамьен повернулся к Шарлиз и поцеловал ей руку, тон его изменился.

– Примите мои поздравления, мадам Овернуа. Уверен, что вас с Робером ждет большое счастье.

После его ухода Шарлиз сухо заметила:

– Ваш друг весьма приземленно смотрит на некоторые вещи. Таких замечаний я могла бы ожидать от учеников старших классов.

Впервые Робер казался смущенным.

– Вы понимаете французский?

– Да, и разговариваю вполне бегло.

– Почему вы не сказали?

– Я как раз собиралась, особенно после того, как вы так замечательно высказались в мой адрес в аэропорту.

– О, Боже! Я прошу прощения. Надеюсь, вы извините меня? Видимо, я стал жертвой распространенного заблуждения, что американцы говорят только на своем родном языке.

– У нас с сестрой не было возможности практиковаться в школе, но когда они с Морисом переехали в Лос-Анджелес, мы втроем старались говорить только по-французски. Дэнни тоже неплохо понимает и немного говорит.

– Да, я недооценил вас.

– Это может дорого вам стоить, – она усмехнулась.

– Что ж, учту на будущее. С этой минуты буду следить за своей речью, хотя нет, начну с завтрашнего дня. Ведь сегодня – наша первая брачная ночь.

Шарлиз метнула на него сердитый взгляд, а он притворно заслонился от нее.

– Я не имел в виду ничего такого. Просто подумал, что мы могли бы пойти в «Амбассадор», отметить событие, а Дэниэл остался бы дома.

– Но он не останется один.

– Почему один? Дома Жиль и Марлен, она к тому же может посидеть с ним, пока малыш не заснет.

Шарлиз справедливо полагала, что мальчик поднимет шум, однако повторное обещание Робера отправиться завтра за машинкой возымело действие, и Дэнни отпустил их довольно легко. Спускаясь из спальни малыша, Шарлиз с укором заметила:

– Вам не стоит увлекаться взятками. Я понимаю, что вы в состоянии купить ему все, что угодно, но это может его разбаловать.

– Я бы тоже предпочел обойтись без подкупа, но что делать, если это единственный выход? Как видите, в больших деньгах есть некоторая польза, – ехидно ответил Робер.

Что ж, если он думает, что с помощью денег сможет так же легко манипулировать и ею, он жестоко ошибается. Она тоже будет начеку. Размышляя об этом, Шарлиз сняла и спрятала в сумочку кольцо сестры, которое так и норовило соскользнуть с пальца и затеряться где-нибудь на просторах этого большого и чужого дома.