— Герлфренд попросила.

— Ты ведь с мужиками не спишь?

— Нет.

— Так тебе здесь нечего делать.

— Да?

— Да.

Я волновался все сильнее. Сердце подлезло под кадык и стучало в шее. Латина заметила, что я слегка не в себе.

— Ох, что же это я. У тебя все в порядке.

Горло отпустило, и легкое тепло раскатилось по моим сосудам, аж глазки посоловели.

Я вышел на улицу. Стало тепло и ясно. Солнце нежно светило и бросало на мои плечи ласковую температуру. Я проверил трубу. На экране выскочило три пропущенных сообщения от Лоры. Я набрал ее.

— Все в порядке, приезжай без трусов.

— Дурак.

— Когда ты сама-то проверишься? Я только что все сделал. Чист как слеза.

Лора плакала.

— Ты не понимаешь, не понимаешь. Я не могу такое позволить. Я доктор наук. У меня своя лаборатория, я издаю книжки. Я не могу позволить такие вещи.

(«Лучше бы куст постригла да зубы выровняла», — подумал я).

— Ладно, завтра я тебя заберу.

— Нет. Я не могу. Ты не понимаешь.

Все же, кое-что я пытался понять. Через пару дней я привез ее к себе. Пытаясь разобраться, что же у нее там с запахом, я состриг ее куст с трех попыток. Два раза она убегала из ванной. Помыть себя она не дала, долго плескалась в душе, а потом и мне не дала. Аргументация у нее была железная.

— У нас с тобой не было ни одного настоящего свидания. Ты не понимаешь. Я так не могу.

— А мне показалось, что можешь.

— Замолчи!

— Если не можешь, давай сделаем свидание, только быстро. У нас здесь есть ирландский бар под домом. Пошли на встрелку.

— Ты не понимаешь, все должно быть красиво, по правилам.

— Цветы? Там возле бара есть цветочный магазин.

— Ты все равно не понимаешь. Ты должен пригласить меня. Потом мы встретимся. Потом посидим где-то, пообщаемся.

— Ты сделаешь мне шит-тест, проверишь на говнистость.

— Глупость.

— Кстати, ты думаешь на СПИД проверяться?

— Мне не надо.

— Почему?

— Я здоровая.

— Откуда ты знаешь? Ты что, проверялась?

— Нет.

— А почему тогда такая уверенность?

— Я… не спала ни с кем больше года…

— Да?

— Ну почти два…

— А ты знаешь, что происходит с теми, кто регулярно не занимается сексом?

— Что?

— У них волосы на пусе отрастают до колен.

— Заткнись.

— Доктор наук не имеет права так разговаривать. Я пожалуюсь на тебя в докторантуру. Тебя лишат сана.

— Это не сан. Научная степень.

— А что сан? Профессор?

— Я профессор тоже, но это должность.

— И я профессором был, в колледже.

— Врешь, как обычно.

— Нет. Я преподавал цифровую фотографию и графику.

— Небось, только из-за студенток и пошел туда.

— Нет, был кризис, работы не было. Пришлось распинаться перед недоразвитыми. А ты что, профессором из-за студентов стала?

— Дурак.

— Что, в точку попал?

— Я серьезно занимаюсь генетикой. У меня уже вышло четыре книги. Мне некогда этим заниматься.

— Поэтому и волосы на пусе до колен отросли. Тебя спасло, что я вовремя подвернулся. Иначе было бы бешенство матки.

— Не смеши меня. Я биологический заканчивала. Работаю в медицинской генетике.

— Клонируешь людей.

— Нет. Исследую ген Паркинсона.

— Это когда все забываешь?

— Не совсем. Ты путаешь с Альцгеймером. Эти заболевания связаны, но имеют и различия. Главная проблема при Паркинсоне — это потеря координации и неуемное дрожание конечностей.

— Как у меня с похмелья.

— Тебе все шуточки. Старикам не до смеха. Когда у тебя начнется дрожательный паралич, не обрадуешься.

— У меня и сейчас он есть, частично. У меня с детства руки дрожат.

— Что же ты тогда смеешься над этим.

— Я над собой тоже могу смеяться. Как минимум пока Альцгеймер не начался. Потом просто буду забывать, что у меня когда-то руки почти совсем не дрожали.

— Я работаю над поиском генов, мутация которых вызывает эти болезни, а также лекарствами от болезни Паркинсона.

— Я не против.

— Ты несерьезно к этому относишься.

— Я ко всему несерьезно отношусь. Хотел бы умереть до того, как начнутся эти штуки.

— Ненормальный!

— Хорошо, пока не забыл, я приглашаю тебя на свидание.

— Я подумаю.

— Ты только что сказала, что нам нужно сходить на настоящее свидание.

— Я сказала, что я не могу без красивого ухаживания, сразу в постель.

— Ты там уже побывала. Теперь мы что, в обратном порядке будем двигаться? Вот, сегодня второе свидание, даже третье, и ты уже не даешь.

— Какое третье?

— Первое в Самогоне, второе в Стакане. Это — третье.

— Мне нужно подумать.

— Тебе не нужен мужчина, который удовлетворяет тебя сексуально. Ты этого боишься. Боишься привязаться к кому-то. Твой бойфренд, который тебя не трахает — именно то, что тебе нужно.

— Идиот!

— Ты заработала это. Отращивай волосы обратно. Твоя дыра никому не нужна.

— Аааааа!!!

На этом моя связь с британской подданной и закончилась. Я все-таки сделал еще одну попытку, сводил ее на ужин. Там был тупиковый случай. Как видно, пуся уже начала зарастать. Я еще в самом начале чувствовал, что туго идет, еле-еле пропихивал туда. Теперь я знаю, зарастание писи сопровождается увеличенным волосообразованием вокруг нее. Надо написать об этом диссертацию — получу доктора.

По дороге в Гринспук Фотограф переживал. Сегодня он ехал на медосмотр. Беспокоиться было достаточно глупо — он не принимал наркотики, да толком и не пил уже продолжительное время. Дело в том, что до этого, целых шесть лет, он прекрасно обходился без медицинской страховки, что позволяло ему чувствовать себя более или менее здоровым. Лишь в редкие безалкогольные периоды у него начинала болеть печень. Обычно это происходило на третий день воздержания. Пару литров пива сразу же приводили ее в порядок. Кроме печени, его больше ничто не беспокоило, за исключением редких, не чаще раза в год, накожных инфекций после бритья.

Фотограф не любил врачей. Пойдешь к ним и обнаружишь еще дополнительный букет неполадок в своем организме, а это всегда неприятно. Но сегодняшний медосмотр был обязательным — не отвертишься. Работодатели в Таун Холле Гринспука решили взять его на постоянную работу. Для этого нужно было сделать две вещи — пройти проверку на благонадежность в ФБР и медосмотр. ФБР он прошел успешно, заочно, а вот на медосмотре требовалось его личное присутствие. Фотограф вспоминал все свои походы к врачам, в прошлой, не ориентированной на Вечный Оргазм, жизни. Общее, что неизменно сопровождало все эти посещения, было то, что первым делом они залезали к нему в задницу. Фотограф ухмыльнулся и достал Айфон. Первую строчку он набрал еще на платформе: «Сегодня я ходил на медосмотр…»

Медосмотр

Сегодня я ходил на медосмотр. Перед тем как взять меня на работу, город Гринспук хотел убедиться в моей благонадежности. После того как я прошел проверку в ФБР, требовалось доказать, что я не принимаю наркотики.

В последний раз я видел доктора шесть лет назад. У меня нет страховки, и приходится не болеть. В прошлом все мое лечение происходило по такой схеме — аспирин внутрь, йод снаружи. Когда прихватывал грипп, я заваривал чаек с терафлю. Вот и вся моя нехитрая медицина.

В этом сезоне, благодаря неожиданному увлечению коньками и регулярным походам на каток, я внезапно закалился и за всю зиму вообще ни разу не простудился. Это была моя первая зима без гриппа за последние 20 лет.

На медосмотре я боялся, что доктор полезет ко мне в жопу. Страх этот отложился во мне после последних визитов к врачам, шесть лет назад, когда я лечил гастрит. Доктора тогда надолго отбили у меня охоту к ним ходить, каждый раз набрасываясь на мою задницу. Гастрит я подлечил диетой и чистой водичкой во времена сильной изжоги. Делается это так — как только начинается жжение в пищеводе, выпиваешь пять стаканов воды. Действует лучше любых таблеток, разбавляя бушующую в желудке кислоту. В свое время я перепробовал кучу средств и закончил тем, что без таблеток не мог даже есть. Сначала нужно было проглотить лекарства перед едой, для пищеварения, потом — после еды, чтоб остановить пищеварение. Я олицетворял мечту любого американского доктора — «человека-таблетку». Тогда я и придумал этот трюк с водой, пораскинув мозгами.