— Гарри далеко не глуп. Накричавшись, он сообразит, что к чему, и согласится на новые условия.

— Он мой дядя, Бадди. И я очень рискую. Бадди встретился со мной взглядом.

— Твои услуги будут вознаграждены. Я замолвил за тебя словечко и получил согласие дать тебе тысячу долларов, чтобы ты вложил их в бизнес брата Толстой Риты. Ты получишь соответствующую бумагу. — Он рассмеялся. — Вот этим ты натянешь нос дяде Гарри. Он-то от Эдди никаких документов не получал, и теперь бизнеса Эдди ему не видать как своих ушей.

Я долго смотрел на Бадди.

— Будем надеяться, что все получится, как ты говоришь.

— Получится, — уверенно ответил Бадди-. — Разве ты не понимаешь, что нужна лишь минута, чтобы заглянуть к жене Гарри и рассказать ей о его чернокожей любовнице.

— Я не хочу причинять боль тете Лайле.

— Сделай то, о чем тебя просят, и все будет хорошо, — улыбнулся Бадди. Но от его улыбки веяло холодом.

— Бадди, ты дерьмо.

— Такова жизнь, сынок. А теперь давай-ка я покажу тебе, как пользоваться этой штуковиной.

Все вышло, как и предсказывал Бадди. Дядя Гарри сначала побагровел, потом заорал, визжал и лупил кулаком по столу, пока не треснуло стекло. Он посмотрел на стол.

— Видишь, чего ты добился? — рявкнул дядя Гарри. — Это стекло обошлось мне в четырнадцать долларов.

Я взглянул на него и рассмеялся.

Он свирепо уставился на меня.

— Что тут смешного, мистер Остряк? Мало мне из-за тебя забот? Если бы только тут был твой отец! Он бы смеяться не стал.

И тут впервые в жизни я обратился к нему, опустив слово «дядя».

— Гарри, не дури. Из-за тебя итальяшки не начнут уличную войну. Ты для них мелкая рыбешка. Кроме того, они уже ударили по рукам с ниггерами.

Глаза Гарри начали медленно вылезать из орбит.

— Я убью этого Бадди. Маленький засранец. Это он подставил меня! Ноги его здесь не будет! В этом магазине ему больше не принимать ставок!

— А нужен ему твой магазин? Он может принимать ставки в любой телефонной будке. Если же ты дашь добро, они согласны делиться с тобой прибылью.

— Я этого никогда не забуду. И при случае врежу ему по заднице.

— А он пошлет твою подружку к тете Лайле. Вот тогда ты будешь по уши в дерьме.

Этот удар достиг цели. Гарри рухнул на кресло и покачал головой, словно не веря услышанному. Несколько мгновений спустя он вскинул на меня глаза и прошептал:

— Ты и это знаешь? Я кивнул.

— И собираешься обо всем рассказать твоей тете Лайле?

— Нет. Это не мое дело.

— Я всего лишь человек. Даже у твоего отца... Тут я его оборвал.

— Это тоже не мое дело. Мой отец мертв.

— Ты трахаешь Китти? — спросил он.

— Мои дела тебя не касаются. Как я тебе только что сказал, каждый должен заниматься своими делами и не совать нос в чужие.

Он помолчал.

— Ты трахал Толстую Риту?

— Дядя Гарри, ты глуховат? Не слышишь, что я тебе говорю?

— Значит, ее трахал этот ниггер. Иначе с какой стати он договорился о том, что ты получаешь тысячу долларов для Эдди, Ровно столько Эдди мне и должен, — Эдди сказал мне и Бадди, что мой отец дал ему две тысячи, чтобы он мог начать торговлю сельтерской. Бадди говорит, что я имею право на партнерство в бизнесе Эдди.

— Я бы сделал тебя своим партнером, когда бизнес Эдди перешел бы ко мне, — пробурчал дядя Гарри.

— Неужели, Гарри? Ты пытался заграбастать бизнес Эдди всего лишь за тысячу долларов, которые он тебе задолжал. И ты никогда не говорил мне о том, что мой отец давал Эдди деньги.

— Я просто забыл. Но обязательно сказал бы, когда торговля сельтерской перешла бы ко мне, — солгал он.

Я пожал плечами.

— Вопрос закрыт. Мы все можем приниматься за работу.

— Хорошо. — Гарри смирился с неизбежным. — Толстая Рита в порядке? Может работать?

— Да. Она счастлива.

— Я прибавлю ей два доллара в неделю. А как насчет Бадди? Он по-прежнему будет охранять тебя?

— Сказал, что будет.

Гарри посидел, глядя на стол.

— Надо сменить стекло. Я молчал.

— Оно стоит пятнадцать долларов. Я молчал.

Гарри поднял голову и посмотрел на меня.

— С чего ты решил, что Эдди не попытается обдурить тебя? Он же игрок. А таких может исправить только могила Что бы он ни говорил тебе, Эдди по-прежнему будет играть. Рано или поздно попадет в такую же передрягу, и ты останешься без гроша. В городе полно букмекеров, которые с удовольствием возьмут его деньги.

— Денег у него больше не будет, — ответил я. — Толстая Рита будет забирать их и класть в банк. Я попросил Китти проверять расход и приход, и я буду получать свою долю каждый месяц. Его доля будет оставаться у Толстой Риты.

Дядя Гарри одобрительно кивнул.

— И в кого ты такой умный?

— Я не такой уж и умный. Просто учусь у тебя.

В воскресенье киоск не работал. И в первый же выходной я поехал в Бруклин, взглянуть на гараж Эдди, где тот держал грузовичок и оборудование для розлива сельтерской. Я хотел, чтобы Китти составила мне компанию, но мать пригласила ее к себе. Поэтому я отправился один.

По дороге к станции подземки столкнулся с Бадди, пригласил его поехать со мной, но он ответил, что его ждут в церкви. Каждое воскресенье после службы он собирал пожертвования.

Я рассмеялся.

— Вот уж не подозревал, что ты такой набожный. Бадди улыбнулся.

— Собирать пожертвования — благое дело А кроме того, пастор дает мне десять процентов от собранного.

— Это большие деньги? — полюбопытствовал я.

— Не очень. Примерно десять долларов каждое воскресенье. Но есть еще один плюс. Я знакомлюсь со всеми девушками. Их родители доверяют мне, потому что я служу Господу.

— Ты не докучаешь девушкам?

— Бывает по-разному. — Он улыбнулся. — У нас с пастором договоренность. Я не бегаю за его пассиями, а он — за моими. — И, хохоча во все горло, Бадди двинулся дальше.

Эдди и Толстая Рита ждали меня на станции подземки. Эдди явно нервничал. До гаража, располагавшегося в нескольких кварталах от станции, мы дошли пешком. Мы двигались по длинной улице, застроенной одноэтажными зданиями. Как я понял, складами или маленькими фабриками. В ворота гаража с трудом мог протиснуться небольшой грузовичок.