И нельзя было сказать, что он не оценил по достоинству ее интеллектуальный и эмоциональный уровень, ему нравилось разговаривать и пикироваться с ней. Он ощущал, что все его чувства необычайно обостряются, когда он находится рядом с ней; в эти мгновения он больше всего расположен говорить то, что думает, совершенно не испытывая желания как-то смягчить или приукрасить собственные слова.

Нахмурившись, Гедеон пошел к своей машине. Он сознавал, что ситуация отнюдь не находится под его контролем и баланс далеко не в его пользу. В этом, конечно, большая заслуга Мэгги, но не только ее.

Роза среди маргариток. Великолепно.

Лео сидел на крыше машины, взятой Гедеоном напрокат. Они уставились друг на друга сквозь пелену наступавших сумерек. Кот с таким же сомнением во взгляде, как и человек.

— Ву-у-у-у? — отважился нарушить молчание Лео.

У Гедеона возникло совершенно абсурдное желание ответить, но у него не было никакой мысли по поводу того, что мог означать этот вопрос. В абсолютной тишине он достал из багажника свою сумку, запер машину и вернулся к фургону Мэгги, чтобы переодеться. Когда она вернулась спустя полчаса, он уже был одет в джинсы и светло-коричневый свитер и, сидя на удобном диванчике, листал толстенный том английской литературы. Как только она показалась в дверях, он быстро отложил в сторону книгу и немедленно поднялся, чтобы принять у нее из рук деревянный поднос, уставленный едой.

— Позвольте мне.

— Я не гордая, — она передала ему поднос. — Подождите минутку, пока я накрою на стол.

Гедеон следил за тем, как она извлекла из гардероба карточный столик и начала раскладывать его рядом с диванчиком. Занимаясь этим, она говорила:

— Кстати, у нас даже есть душ, размещенный в конце лагеря, в одной из наших палаток. Все современные удобства, за исключением, разве, горячей воды.

Гедеон подумал о том, как можно мыться под холодной водой, и не смог сдержать гримасы.

— И вы вместе с вашими людьми всегда так живете?

Он держал поднос, пока она разгружала его, расставляя на карточном столике тарелки с горячим мясом, корзинку с хлебом, кувшинчик чая со льдом, раскладывала приборы и расстилала салфетки.

— Всегда? Я полагаю, мы должны были расположиться ближе к городу, но впереди нас прошел большой цирк, и теперь в этом нет никакой пользы. Нашей следующей остановкой, скорее всего, будет Вичита, но там на прошлой неделе уже побывал цирк, поэтому нам следует переждать несколько недель перед тем, как отправиться. Вот почему, на самом деле, мы остановились здесь.

— Вы даже составили расписание своих остановок?

— Расписания, они, ну, слишком негибки. Вы так не считаете? — она обошла вокруг стола и села на край диванчика. — Просто положите поднос на кровать.

Гедеон повиновался, задаваясь вопросом, относилась ли к нему реплика по поводу негибкости расписания. Заняв место рядом с ней, он сказал:

— Я полагаю, вы знаете, что я банкир?

Мэгги налила в стаканы чай и с любопытством, явно развлекаясь, посмотрела на Гедеона.

— Я верю, что вы настоящий банкир, то есть, тот, кто ворочает огромными суммами денег.

— Ну, не совсем так. Я обеспечиваю финансовый оборот в рискованных деловых предприятиях.

— Которые могут обанкротиться?

— Это, конечно, возможно, — согласился он. — Но не так уж часто, если ты стараешься свести риск к минимуму.

— Держу пари, что вы так и поступаете, — пробормотала она.

Гедеон решил переменить тему разговора, так как эта заставляла его чувствовать себя вошедшим в поговорку чванливым и скучным банкиром. Кивнув назад, в сторону стола позади диванчика, куда он положил книгу по литературе, он сказал:

— Я думаю, эту хрестоматию я еще помню по колледжу. Ваша?

— Да.

— И чем вы занимаетесь?

— Психологией, историей и программированием компьютеров.

Гедеон моргнул.

— Что, всеми тремя предметами сразу?

— Три разных колледжа, — ее голос был совершенно спокоен. — Я обычно прохожу четырехлетний курс обучения за два года. В следующий раз я собираюсь испытать себя в археологии. Очень интересно. Наука для мужчин. Мне всегда нравились пирамиды. Может быть, я буду специализироваться в египетской археологии.

Гедеон некоторое время молча поглощал свою порцию жаркого, смутно сознавая, что оно превосходно приготовлено.

— Вы имеете в виду, что у вас три диплома за четырехгодичные курсы?

— Да, это так.

— И вы получили их за то время, пока управляли цирком?

Мэгги выглядела несколько удивленной.

— Нет. Я управляю им только этим летом. Перед тем, как уехать в Африку, Балтазар попросил меня об этом, а у меня не было других планов.

— Три диплома, а она управляет дешевым балаганом, — Гедеон пробормотал это себе под нос.

Мэгги снова посмотрела на него и сказала:

— Когда умер мой отец, он оставил некоторый капитал с условием, чтобы я использовала эти деньги для своего образования. Мне нравится учиться, и у меня еще не кончились деньги, поэтому я все еще учусь. Я полагаю, что вы можете назвать меня вечной студенткой, — совершенно внезапно ее мягкий голос приобрел стальные нотки. — А что касается дешевого балагана, то здесь нет никакого обмана, никаких нечестных игр и тому подобного. Просто группа слегка эксцентричных людей, которые оказались весьма приятными во всех отношениях и которые не знают иного способа жизни.

Гедеон откинулся на спинку диванчика и вопросительно посмотрел на Мэгги.

— Я продолжаю говорить всякую ерунду, верно?

Она скопировала его позу, тоже откинувшись на спинку.

— Я думаю, что вы пытаетесь найти немного логики в этой ситуации, — ее тон был скорее беспристрастным, чем извиняющим.

— И найду ли я?

— Нет. Цирк сам по себе нелогичен в том смысле, как вы понимаете логику. Но не те люди, которые находятся здесь, включая и меня. Ваш мир находится в миллионе миль отсюда.

Он покачал головой.

— Я не настолько уж отличаюсь от вас. Я ведь не попал на другую планету, Мэгги.

Она улыбнулась.

— Нет. И это Канзас, а не страна Оз5. Но вы ожидаете какой-то упорядоченности и не находите ее здесь, никаких расписаний, кроме чая и карточных партий Малколма. Это место, где вы можете надеть на себя маску клоуна, или тогу, или килт, и никто не обернется на вас в удивлении. Место, где вы разговариваете с животными и они разговаривают с вами, и при этом совершенно не имеет значения, что вы говорите не на одном и том же языке. Место, где для того, чтобы быть нормальным, нужно быть слегка сумасшедшим.

— В моем мире много безумцев.

— Да, но в вашем мире они ненормальны, а в моем они такие же, как все, — она сидела на диване чуть-чуть впереди лампы, и в мягком свете ее волосы серебристо блестели. Гедеон подумал, что она выглядит сейчас, как ангел, если только не считать загадочной и странной глубины ее глаз.

Безумный ангел. Гедеон откашлялся.

— Мы говорим о цирке? Или о нас?

Мэгги твердо посмотрела на него.

— О нас? Разве мы уже не закрыли эту тему?

— Нет. Если я правильно помню, вы использовали слова «пока» и «до тех пор». Должны были измениться мои мотивы. Они изменились.

Он был удивлен, услышав такое из своих уст, но не поддался искушению прервать себя на полуслове или как-то сгладить сказанное.

— Ну, и какие мотивы у вас теперь?

— Я думаю, вы уже имеете привычку наблюдать подобную картину?

— Если вы хотите, чтобы я была последовательной, — произнесла она несколько сухо, — то вы совершенно не слушали меня.

— Извините, — Гедеон слегка улыбнулся. — Тогда все в порядке. Мои мотивы, я не могу этого отрицать, еще сегодня днем перевешивали на чаше весов мои поступки, и вы были совершенно правы, говоря о них. Но я согласился с тем, что вы сказали. Сначала нужно ответить на большую часть вопросов. Я бы попытался получить эти ответы, но совершенно не знаю, как. Я хочу тебя, Мэгги.