Примечательно, что, несмотря на такой разлад и осторожность Филиппа, влияние Альбы в эти годы было решающим. Ни к чьим советам Филипп не прислушивался в такой степени, как к советам герцога Альбы.

Впрочем, однажды Альбе пришлось попросить об отпуске. Он уехал в один из своих замков и, несмотря на просьбы Филиппа, вернулся лишь когда были удовлетворены его жалобы на королевского секретаря Эрасо, который поддерживал Эболи. Утверждали даже что из-за отсутствия Альбы застопорилось все управление. Однако это исключено, ибо, как бы ни было важно положение Альбы, Филипп никогда не позволил бы ему приобрести такое влияние.

Политика, которой следовал Филипп и вместе с ним Альба, как и все, что делал Фитипп, «который решил стать нерешительным», согласно старому габсбургскому рецепту, была направлена на выжидание. Со Священной Римской империей Испанию связывали родственные и дружеские узы, у них никогда не было причин для споров. Сам Альба больше не бывал в Германии после отречения Карла V. В Италии Милан, Неаполь и Сицилия находились под крепкой властью Испании. С Генуей и Венецией существовали дружеские отношения; с Папской областью больше не возникало новых политических конфликтов. Бывшего противника Альбы, Павла IV, статую которого римляне низвергли на следующий день после его смерти, сменил Пий IV, затем Пий V, и оба они поддерживали политику Испании.

С трудностями Альба сталкивался преимущественно в Западной Европе: во Франции, Англии и Нидерландах. Однако выхода из конфликтов этих трех стран с Испанией в области религиозных, экономических и национальных интересов Альба не находил. Особенно во Франции, раздираемой гражданской войной, испанские и французские интересы противоречили друг другу. По логике вещей, Альба должен бы поддерживать лотарингскую католическую партию семейства Гизов. Однако пока она была сильна и осуществляла экспансионистскую политику на средства Габсбургов, он должен был стремиться к ее ослаблению, даже если это означало усиление влияния для протестантско-гугенотской стороны под руководством адмирала Колиньи или для партии, руководимой молодым королем Карпом IX и его матерью Екатериной Медичи.

Только в 1564 году, когда казалось, что во Франции все силы находятся в упадке, испанцы смогли выработать целенаправленную политику. Чтобы проводить ее, было принято предложение французов о встрече Филиппа и Карла IX в присутствии королевы-матери Екатерины и ее дочери, испанской королевы Елизаветы. Ничего не характеризует положение герцога Альбы лучше, чем гот факт, что Филипп в последний момент решил не ехать сам, а послать вместо себя на эту встречу королей герцога.

О тайных переговорах, состоявшихся в 1565 году в Байонне, известно только то, что герцог Альба сообщил Филиппу. Точно известно, что встреча не принесла желаемых результатов. Екатерина и Альба были искусными дипломатами, но не политическими мыслителями. Герцог говорил о католической вере и той поддержке, которую она оказывала монархиям; королева говорила о браках и их преимуществах. Альба хотел урегулировать внутреннюю ситуацию во Франции, Екатерина вообще не хотела о ней говорить.

Французы отказались также от какого-либо обсуждения связи Франции с Турцией.

Когда участники встречи расстались, каждый из них был ошибочно убежден в глубоком впечатлении, произведенном им на другого. Хотя формально все было согласовано по желанию Альбы, однако большие усилия в действительности были потрачены зря. Даже если какие-то договоренности и были достигнуты, Екатерина их все равно не выполняла.

Так же мало успеха принесла и политика Альбы в отношении Англии. Красной нитью проходит английская проблема во всех расчетах Испании. Впрочем, воззрения Альбы на Англию отличались благоразумием. Как тогда, так и позднее, когда он правил в Нидерландах или Португалии, он отговаривал от предприятий, которые могли бы привести к конфликту с Англией. Но ни он, ни Филипп в эти первые годы после отречения императора Карла V не могли выработать четкой линии. Однако это становилось все более необходимым, поскольку интриги Англии оказывали все большее влияние на отношения Испании как с ее колониями, так и с Францией или Нидерландами.

Испано-нидерландские отношения начали именно тогда приближаться к критической точке. После отречения Карла там постепенно сформировалась оппозиция, справиться с которой не могли ни Филипп, ни Альба. В силу своей косности герцог Альба не в состоянии был предложить другое средство против опасных течений, кроме как подавить любое проявление недовольства силой. Когда в 1564 году было предложено отозвать кардинала Гранвеллу, главного советника Маргариты Пармской, поскольку из-за своей заносчивости и несгибаемости он вызвал в Нидерландах всеобщую ненависть, Альба воспротивился этому. Хотя его протест и не был учтен, но он характеризует его дипломатическое искусство. Тогдашняя позиция бросила тень на его дальнейшую политику.

Представляется неверным на основании широкого поля деятельности герцога делать вывод, что он — учитывая значимость Эболи — был ведущей фигурой в Испании. Ибо существовала область, в которой Филипп сохранял особое положение: внутренняя политика. Он постоянно помнил инструкции отца, который рекомендовал отстранить испанских грандов от влияния на внутренние дела. Даже герцогу Альбе лишь изредка дозволялось преступать черту.

К этим редким случаям относилось обсуждение судьбы мавританских родов, которые еще жили на юге страны. Инквизиция требовала их обращения в христианство, народ хотел их изгнания или уничтожения. Религиозный фанатизм соединялся с воспоминанием о многолетней вражде и с алчностью.

Герцог Альба, будучи членом комиссии по проверке положения на юге страны, энергично выступал против всех предложений силового решения. Суровость была его прирожденным качеством, твердость — излюбленным средством. Но несправедливость возмущала. Им руководила не мягкость, как, возможно, принцем Эболи, который в этом вопросе выступал на его стороне, — скорее, его предостерегало внутреннее чувство.

Показательно, что в отличие от большинства внешнеполитических проблем было принято именно то решение, против которого выступал герцог Альба. Решение Филиппа определили отношения с турками, которые оказывали поддержку маврам и вновь продвигались вперед. Со времен Карла турецкая опасность для Испании вновь увеличилась. Вначале турки отвоевали Триполи, затем Тунис; теперь они находились перед Мальтой. У самого Альбы неоднократно просили совета по поводу защиты Мальты, а в декабре 1565 года он даже разрабатывал детальные военные планы, которые помогли защитить остров. Однако турецкая опасность продолжала существовать, и даже герцог Альба ошибался, предлагая мягкое обращение с маврами. Поэтому, когда Филипп принял решение, он как и всегда в своей жизни, отдал все силы и способности для его выполнения. Он одобрил назначение верховным главнокомандующим дона Хуана Австрийского, сына императора Карла и девушки из регенсбургской бюргерской семьи Барбары Бломберг, и помог ему тщательно разработанными планами и военными указаниями. Однако в самих операциях он не участвовал, поскольку ему было дано самое значительное и, по своим последствиям, самое важное политическое задание, которое только могло появиться во второй половине XVI века: борьба с восставшими Нидерландами.