Важнейшим пунктом, вокруг которого вскоре все стало вращаться, оказался Харлем. Семь месяцев длилась борьба за город. Дон Фадрике, которому Альба поручил командование, неоднократно хотел отказаться от осады. Однако отец писал ему: «Если мой сын снимет осаду, то он уже не мой сын. Если он погибнет, я займу его место. Если я погибну, то из Испании приедет герцогиня Альба и займет мое место». Зимой герцог даже заказал тысячи пар коньков и приказал солдатам научиться на них передвигаться, чтобы взять город, окруженный со всех сторон водой. Лишь 14 июля 1573 года удалось его захватить. Это была самая последняя, самая разорительная, самая ненужная победа. Не только срок его службы приближался к концу, но и цель войны — сохранение Нидерландов для Испании все больше отодвигалась.

Уже в январе 1573 года Филипп выбрал преемника герцогу Альбе — дона Реквезенса де Цунига, который сделал все возможное, чтобы отказаться от этой чести, но король был непреклонен, и в ноябре Реквезенс прибыл в Брюссель.

Герцог, находившийся в Амстердаме, поспешил передать ему правление. Рассказывают, что ему пришлось покидать город ночью, чтобы избежать требований своих кредиторов за расходы, на которые ему пришлось пойти ради Филиппа. Всем, что у него имелось, он давно пожертвовал, так же как и двумястами тысячами дукатов, которые, к возмущению Филиппа, он одолжил у герцога Флорентийского. В последний год он занимался исключительно Нидерландами и, как утверждали в Англии, с легкостью сохранил бы их для Филиппа, если бы получал деньги из Испании. Однако нельзя не осознавать серьезности положения. Вероятно, испанское господство внешне могло бы сохраняться, но не в том виде, какого хотел Филипп и какой отстаивал Альба.

В конце ноября произошла официальная передача власти Реквезенсу. Из-за подагры и лихорадки еще на несколько недель был отложен отъезд Альбы. В сопровождении семи рот он выехал затем из Брюсселя через Лотарингию, Бургундию, Савойю и Пьемонту Геную — тот же путь он проделал в обратном направлении шесть с половиной лет назад, полный надежд, забот и доверия.

С отъездом герцога Альбы борьба за Нидерланды утрачивает интерес, выходящий за пределы войны, восстания и смерти. И в последующее время она требовала мужества и жертв с обеих сторон. Но уже перестала быть символом борьбы между новой свободой и старым порядком, когда прекратилось противостояние между принцем Оранским и герцогом Альбой. Дон Реквезенс был способным человеком, так же как и его преемник дон Хуан Австрийский. Преемник же последнего, Александр Фарнезе Пармский, был настоящим гением, который действительно спас Южные Нидерланды для испанской Короны. Однако все они пытались установить новый порядок, в то время как Альба сражался за сохранение существующего, пусть даже при форме правления, напоминающей будущий абсолютизм.

Никто не понимал различия между прошедшим и наступающим лучше, чем принц Оранский. Уже в 1568 году он опубликовал «юстифи-кацию» против герцога Альбы. В 1581 году он обобщил в апологии все, что двигало обеими сторонами, и утверждал, что после переговоров Альбы с Генрихом II Французским по поводу истребления протестантов он отвернулся от католицизма. Герцог отнял его поместья, сына-первенца отправил в Испанию. Герцог отказал Нидерландам в свободе совести и установил грабительские налоги, так что он, принц Оранский, вынужден был защищать свою страну. Поэтому борьба продолжалась.

Как бы убедительно и ясно ни противопоставлял принц обе стороны друг другу, все же в его мыслях неизбежно присутствовала некоторая неуверенность. Он, представитель нового и свободного, должен был бояться будущего, ибо неизвестна цена его порядка. Мышление Альбы имело под собой твердую основу. Он мог не только апеллировать к праву, но и верить в непоколебимость своего дела, которое оправдал многовековой опыт. И все же правым оказалось дело принца Оранского, а не Альбы.

ПРИЕМ В ИСПАНИИ; РАБОТА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ;

ВСТРЕЧА В ГУАДАЛУПЕ; ССЫЛКА

Жадно ожидали все дворы Европы, вице-короли и высшие сановники Священной Римской империи первых сообщений о возвращении и приеме, оказанном полководцу и правителю. Герцогиня Альба неусыпно заботилась о своем муже во время его отсутствия и теперь подготавливала его прибытие. Драматизм встречи, которая приближалась, достиг высшей точки. Дверь королевского кабинета закрылась за почти семидесятилетним прославленным герцогом… и никто не узнал, что же произошло за ней. Можно, вероятно, сделать заключение, что напряженность момента была снижена за счет нерешительности короля. Точно нам известно лишь одно: после возвращения Альбы все продолжало идти как и прежде. Он молча занял свое прежнее место при дворе. Теперь меньше тревожили интриги противников, поскольку Руй Гомес Эболи умер за год до этого. Вместо него влияние на короля оказывал теперь секретарь Антонио Перес, и хотя он не был другом Альбы, в то же время не был и его соперником, как Эболи.

Вопрос о том, насколько велико было стремление герцога не только занять свое прежнее место, но и приобрести свое прежнее влияние, остается открытым. По-видимому, он сообщил королю, что предполагает в будущем остаться дома и в тишине и спокойствии предаваться мыслям о Боге. Однако Филипп пожелал, чтобы он и дальше продолжал служить своему господину.

В последующие годы при дворе часто прибегали к советам Альбы, особенно в отношении Нидерландов. Дон Реквезенс показал себя там не слишком удачным преемником. Он прибыл в Нидерланды с лучшими намерениями, и хотя хвалил герцога Альбу в своих письмах, сам собирался действовать иначе. Однако инструкции Филиппа, за которыми стоял постоянно предостерегающий от мягкотелости Альба, мешали ему взять новое направление. Вскоре в провинциях его возненавидели больше, чем Альбу.

Филипп все же придерживался рекомендованного Альбой курса, и следует признать, что дни герцога были заполнены не только церемониальными обязанностями, как, например, при крещении будущего Филиппа III, но он продолжал оставаться самым авторитетным советником короля. Насколько велико было его влияние, стало видно после смерти Реквезенса в марте 1576 года. Волнения и напряжение, которые, будучи на седьмом десятке, Альба выдерживал в течение шести лет, уже через два года оказались непомерно тяжелы для Реквезенса, а ведь он моложе на двадцать лет. Опять нужно было искать преемника. Раздавались голоса за то, чтобы вновь назначить герцога. Однако он, по-видимому, высказался в пользу принца дона Хуана Австрийского, несмотря на многочисленные сомнения. Он и после своего возвращения из Нидерландов постоянно переписывался с ним и считал его как члена королевского дома наиболее удачной кандидатурой из-за его авторитета полководца и дружелюбного характера. В течение восьми дней Филипп совещался с Альбой по вопросу о преемнике Реквезенса. В конце концов он отбросил опасения в том, что честолюбие молодого жизнерадостного сводного брата может побудить его к созданию в Нидерландах собственного королевства, и назначил Хуана правителем.

Но и дону Хуану задача оказалась не по плечу. Ему было поручено проводить политику примирения, но было уже слишком поздно. Принц Оранский быстро понял, что у противника нет необходимых средств воздействия. Впервые после прибытия Альбы чаша весов качнулась в сторону восставших. Испанцы теряли одну провинцию за другой, пока не пришлось наконец отдать и Брюссель. Принц Оранский пышно въехал в город, где он отсутствовал десять лет.

Однако успех нидерландцев не был окончательным. В 1578 году принц Александр Фарнезе Пармский прибыл с новыми испанскими вспомогательными войсками, и вскоре ему удалось наголову разбить нидерландцев вблизи местечка Гемблур. Дону Хуану не удалось пожать плоды этой победы. Александр Фарнезе нашел его в состоянии, достойном сожаления, и сын императора Карла покинул мир в возрасте 33 лет.

Со смертью дона Хуана закончилось прямое влияние Альбы на судьбу Нидерландов. Теперь решающей силой стал новый правитель — Александр Фарнезе Пармский. Однако у герцога, который уже представлял интересы Габсбургов во многих странах, появилось новое, последнее поле деятельности в Португалии.