Указывают, наконец, что почитание мощей открывает повод к разным злоупотреблениям и обманам. История, говорят, удостоверяет ο случаях злоупотребления верой в мощи святых и другие останки их. Отрицать возможность и действительность таких злоупотреблений было бы, конечно, несправедливым. Но люди могут всем злоупотреблять, не исключая и самой великой святыни. Они, напр., одним и тем же языком, по словам ап. Иакова, благословляют Бога и проклинают людей, сотворенных по образу Божию (Иак 3, 9). Следует ли отсюда, что лучше лишить людей этого великого дара? Злоупотребление мощами и другими останками должно карать и исправлять злоупотребления, как и караются таковые нашими законами, самые же мощи, сколько бы ни злоупотребляли ими неблагонамеренные люди, всегда должны оставаться для нас святыней.

Чествуя останки святых, церковь совместно с этим благоговейно употребляет и чествует и священные их изображения или иконы вместе с изображениями Самого Господа и Бога. Почитание икон, как и мощей святых, выражается в поклонении перед ними, лобызании их, возжении пред ними светильников, каждении, особенных празднествах в дни явления и обретения чудотворных икон и т. п. Конечно, при этом церковь учит почитать и чествовать не вещество, из которого они устроены, и не краски, но относить почитание к лицам изображенным (Посл. восточ. патр. Приложение. Ответ на вопр. 3. Прав. исп. III ч. Отв. на вопр. 55).

Священные изображения составляют необходимую принадлеж{стр. 98}ность всех православных храмов и, вследствие этого, служат постоянной и понятной для всех посетителей православных храмов проповедью церкви ο единстве Небесной церкви с Земною. Употребление их в частных домах является для верующих также постоянным напоминанием ο живом и близком общении с теми, кто изображен на иконах.

I. В православной церкви св. иконы двоякого рода: на одних из них и наибольшей части их изображены лики св. ангелов и св. человеков Божиих, а на других изображается триединый Бог или одно из лиц Пресвятой Троицы: Отец, или Сын, или Дух Святый.

В св. Писании основания для употребления и благоговейного чествования ангелов и святых Божиих человеков даются в примерах употребления и чествования по повелению Божию изображений херувимов. Изображения херувимов были поставлены Моисеем в скинии свидения, или в переносном храме, устроенном по образу, указанному Богом Моисею на горе (Исх 25, 40; Евр, 8, 5). Главной святыней в скинии свидения был окованный золотом ковчег завета, находившийся во Святом Святых (то же, что алтарь в христианском храме). На верхней, сделанной из чистого золота крышке, покрывавшей ковчег и называвшейся очистилищем, были поставлены (по краям крышки) и укреплены два херувима чеканной работы из золота. Господь Бог открывался Моисею и говорил с ним над крышкою среди двух херувимов (Исх 25, 17–22; Евр 9, 1–5). На завесе, отделявшей Святое Святых от святилища, также были сделаны изображения херувимов (Исх 26, 31). Эта завеса с херувимами соответствует нашему иконостасу. Скиния вместо крыши и стен имела по четыре покрывала, лежавшие одно на другом; на виссонном внутреннем покрывале и на внутренней стороне его сделаны были также херувимы искусной работы (Исх 26, 1; 36, 8). Изображения их соответствуют изображениям святых на стенах и куполах христианских храмов. В храме Соломоновом изображения херувимов были еще в большем количестве.

С этими ветхозаветными священными изображениями имеют {стр. 99} точное сходство и христианские изображения сожителей ангелов и близких к Богу святых человеков. Если бы употребление священных изображений было неугодно Богу, или несогласно с христианской религией, то, несомненно, упомянули бы об этом И. Христос и апостолы. Между тем И. Христос никогда не выразил Своего порицания ни храму, ни священным его принадлежностям; напротив, Он охранял святость храма с его предметами, как дома молитвы и дома Отца Его (Лук, 19, 46; Ин 2, 16–17). Равно и апостолы нередко ходили в храм для проповеди и молитвы и через это заявили самым делом, что и в христианских храмах уместно и позволительно употребление священных изображений, изображений не херувимов только, но и вообще ангелов и святых человеков, предстоящих с ангелами престолу Агнца.

С изображениями ангелов и святых людей употребляются в христианской церкви изображения Божества. Бог Отец изображается в виде Ветхаго денми (Дан 7, 9; сн. Апок 4, 2–3), Сын Божий — в человеческом виде, как младенец, отрок и муж зрелого возраста, Дух Святый — в виде голубя, а духовные дары Его — в виде огненных языков.

В Ветхом Завете не было изображений Божества, подобных христианским изображениям. Бог не открывался целому еврейскому народу, вследствие склонности этого народа к идолослужению, в каком-либо телесном образе, а потому невозможно было и изображение Божества. Тайна ο Святой Троице также не была открыта в ясном свете. Во время законодательства на Синае Бог явил Свое присутствие этому народу не в определенном образе, а в пламени, дыме, громах и молниях, так что народ в страхе отступил от горы и стал вдали (Исх 19, 16–17; Втор 4, 10–16). Вместо изображения лица Божия дано было евреям изображение имени Божия (Исх 28, 36–38). Но в лице И. Христа Бог явися во плоти и мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца. Будучи сиянием славы и образом ипостаси Отца, Он показал в Себе и образ Отца, Бога невидимого. Видевый Мене, виде Отца, — говорил Он (Ин 14, 8). Равно и Дух {стр. 100} Святый открылся, когда нисшел на И. Христа при крещении телесным образом, яко голубь (Лк 3, 22), и на апостолов — в виде огненных языков (Деян 2, 3). Такие откровения и явления Бога людям в Новом Завете самым делом показали, что настало время и люди достаточно созрели к тому, чтобы чтить Его и через иконы.

Запрещая еврейскому народу изображать Бога в определенном образе, дабы он не сравнил Его с богами языческими, Ветхий Завет, однако, подготовлял людей к введению в храмы Божии изображений Божества. Так, в Ветхом Завете по повелению Божию Моисеем был сделан вещественный образ или прообраз Сына Божия, И. Христа, имевшего висеть на древе крестном (Ин 3, 14–15). Это был медный змий в пустыне (Числ 21, 4–9). Этим показывалось, что заповедь Ветхого Завета ο неделании изображений Божества имела значение не безусловное и для евреев и подлежала изменению (Евр 7, 12). Был в Ветхом Завете и особого рода образ Бога вообще. Так, ковчег завета был не что иное, как видимый образ присутствия Бога невидимого. Когда поднимали ковчег в путь, Моисей (обращаясь к ковчегу) говорил: возстань, Господи, и разсыплются враги Твои, и побегут от лица Твоего ненавидящии Тебя! Α когда останавливался ковчег, он говорил: возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым! (Числ 10, 35–36). Пред Господем плясати буду… буду играти и плясати пред Господем, — сказал Давид в ответ на укор дочери Сауловой Мелхолы за плясание его перед ковчегом завета (2 Цар 6, 21; сн. Нав. 6, 5–7; 4 Цар 18, 22 и др.). Пред ковчегом завета, как образом присутствия Божия, иудеи поклонялись: возносите Господа Бога нашего и покланяйтеся подножию ногу Его, т. е. кивоту завета Господня, яко свято есть, говорил пр. Давид (Пс 98, 5; сн. 1 Пар 28, 2), как поклонялись и вообще храму Господню с его святынями и изображениями (2 Цар 12, 20; Пс 5, 8). Равно по повелению Господню совершалось каждение фимиамом и возжение светильников над кивотом (Исх 30, 7–8; сн. 40, 5).

{стр. 101}

В церкви христианской употребление и почитание икон получило начало во времена глубокой древности. Так, по древне-церковному преданию, первой христианской иконой был нерукотворенный образ Спасителя, отпечатленный непосредственно Самим И. Христом на убрусе или полотенце, и посланный им к эфесскому авгарю (князю). Подобное же предание считает одним из первых иконописцев св. Луку, который писал и оставил иконы Божией Матери, с благоговением передававшиеся из рода в род (у нас — Владимирская). У христиан священные изображения, таким образом, стали входить в употребление в век апостольский.