– Сгенерирован внутри? – спросил мрачно Кирк.

– Я в этом уверена, сэр. Это результат декомпрессии сигнала при распространении через корабельную компьютерную сеть. Именно поэтому сигнал смог обойти безопасные пороги параметров громкости.

– Ложный входной сигнал, – сказал Спок, словно подтверждая рассуждения Ухуры.

Ухура, соглашаясь, кивнула.

– Это как если бы мы изменили программу оптических сканеров, чтобы красный истолковывался как полный спектр. Один вход. Многократные считывания.

Кирк тоже понял. Скрытый смысл его расстроил.

– Значит кто бы не передавал сигнал с этого маяка, он обладает способностью перепрограммировать на расстоянии наши компьютерные системы?

Ухура покачала головой.

– Не перепрограммировать, сэр. Скорее подавлять.

– Не вижу разницы, – сказал Кирк.

Ухура колебалась, словно была неуверенна как нужно ответить на комментарий капитана. Спок перехватил инициативу.

– Позвольте мне, лейтенант. – Он посмотрел на Кирка прежде чем обратиться к руководителям отделов. – Если бы наши компьютеры были перепрограммированы сжатым потоком данных сигнала, это указывало бы на то, что сигнал шел от кого-то, знакомого с нашими технологиями. Возможно от клингонов или андорианцев. Но тот факт, что нас подвергли грубой силовой атаке на наши компьютеры…

Кирк задался вопросом, когда же он собирается закончить. В конце концов его беспокоило то, что «Энтерпрайз» был атакован так же определенно, как если бы в его сторону была запущена фотонная торпеда.

– … намекает на то, что нападавший не обладает никакими специальными знаниями о нас или наших возможностях.

Спок остановился, словно ожидая комментариев. Сулу начал первым.

– Кроме того факта, что мы используем подпространственные частоты для связи, – отметил он.

– И навигации, – добавил Спок. – Все таки путешествие в деформации по существу опасно без средств сканирования пути снсорами, которые используют сверхсветовые сигналы.

Кирк опустил взгляд на электронный блокнот, лежащий перед ним. На его матовом сером экране отображался единый перечень от всех отделов корабля, которые испытали повреждение оборудования из-за подпространственного маяка. В нем, возможно, были списки по каждому отделу в отдельности.

– Значит это был не маяк, – спокойно сказал Кирк.

Когда он поднял глаза с дисплея, он увидел, что все лица обращены к нему.

– Это было оружие. Оружие, которое сделало нас глухими и слепыми в подпространственном спектре, отрезав нас от связи со Звездным флотом, и помешавшее нам перейти в варп.

Кирк увидел, что Ухура вопросительно смотрит на Танаку. Танака кивнул, словно давая ей разрешение говорить. Кирк не был настроен ждать.

– Вы не согласны, лейтенант? – резко спросил он у нее.

К чести молодой женщины, она казалось так же не испугалась и капитана.

– Сэр, маяк произвел эффект перегрузки наших подпространственных систем. Но это еще не означает, что его умышленно использовали как оружие.

Кирк пришел прямо к сути аргумента Ухуры.

– Вы уверены, что это была законная попытка связаться?

– Да, сэр.

Кирк принял к сведению наивность Ухуры.

– Тогда, лейтенант, что это было за сообщение?

Ухура казалось была удивлена его вопросом.

– Это же очевидно, сэр. Разве нет?

Кирк почувствовал, как одервенело его лицо. Офицер была молода. И он решил закрыть глаза на ее вопрос. Один раз.

– Если бы это было очевидно, стал бы я спрашивать?

Ухура выпрямилась, как будто внезапно поняла, что она только что сделала.

– Прошу прощения, сэр. Полагаю что сообщение было ?не входить?.

Кирк посмотрел на офицера по науке.

– Это логичое заключение, капитан. Не оружие, а сообщение.

Кирк хотел знать, было ли это в каком-то роде упрямство Спока, или же он на самом деле видел их ситуацию в какой-то абсолютной черно-белой манере.

– Между прочим, мистер Спок, оружие тоже может служить эффективным сообщением. В военных терминах то, что только что случилось с нами, использовалось столетиями.

Кирк резко поднялся, радуясь что встреча закончена и решение принято – его решение.

– Они только что у нас под носом запустили оружие, – сказал Кирк, – предупреждая нас не двигаться.

Стулья скользнули по покрытой коврами палубе, когда руководители отделов выбрались, чтобы встать вместе с капитаном. Спок подал недоуменный голос.

– Так что мы будем делать? – спросил он.

– Двигаться, мистер Спок.

Кирк направился к двери конференц-зала, затем обернулся, чтобы посмотреть на своих старших офицеров, все еще стоящих вокруг стола. Искушение было слишком велико.

– На всех парах, – добавил он.

БАДЖОР, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 55595.9

– На всех парах? – сказал Пикард, когда Кирк остановился, чтобы перевести дух.

Кирк рассмеялся, затем закашлялся, чтобы прочистить горло, пересохшее от такого долгого разговора. Он почувствовал раздражающий хруст песка на зубах. Вопреки всей логике темное пятно на горизонте за последние полчаса казалось не сдвинулось с места, словно они с Пикардом вообще не приблизились к нему. Хуже всего было то, что он попал в ловушку неумолимого пейзажа, действие которого на этот раз был менее привлекательным выбором нежели разговор. Он мог обвинять в этом только самого себя, но он ни за что не признался бы в этом Пикарду.

– Тогда в прошлом, в Споке было что-то такое…

Кирк не знал как объяснить свою реакцию на Спока в ранние дни своей карьеры. И действительно, теперь Спок был его самым близким, самым дорогим другом, но оглядываясь назад, на их первую совместную работу, когда, насколько помнил Кирк, он специально прилагал особые усилия, чтобы испытать стоицизм вулканца, Кирку казалось невероятным, что оазалось невероятным, что обывоцировал стоицизм вулканца его карьеры.н когда-либо сможет относиться к нему таким образом.

– Вы хотели добиться от него эмоциональной реакции, – предположил Пикард.

Кирк покачал головой.

– Если бы вы спросили меня об этом в то время, вероятно я сказал бы да. Но фактически я итак всегда добивался эмоциональных реакций от Спока. Все время. Просто…

– Вулканцы выражают эмоции по другому.

В ответ на это Кирк кивнул.

– Я никогда прежде не работал так близко с инопланетянином. Не изо дня в день.

– Мы часто пытаемся подогнать чужаков, или своих соотечествеников из других культур, под наши собственные манеры поведения.

Кирк прищурился на Пикарда.

– Звучит подозрительно похоже на открытую лекцию по истории Главной Директивы курса академии.

– Верно, но тем не менее разве вы так не думаете? Все те эмоциональные реакции на вас привели вас к попыткам провоцировать Спока, чтобы сделать эти реакции более… «человечными» в вашем представлении. Это именно та человеческая склонность, которую призвана ограничивать Главная Директива.

Кирк надолго задумался над этим вопросом: нуждается ли человеческий дух в ограничении или нет. Конечно ужасные события, через которые он сам прошел два года назад на Халкане, и закончившиеся опустошающей потерей любимой жены Тейлани, бросили его в глубины самоанализа, в попытку обрести смысл жизни, смысл своего существования. И хотя он не претендовал на место философа, в глубинах своего отчаяния, он думал, что получил некоторые ответы.

– Жан-Люк, а что неправильного в желании поделиться лучшим, что есть у людей? Я больше не в Звездном флоте. Для меня не проблема говорить о том, во что я верю. Что Главная Директива – верх человеческого высокомерия. Иметь возможность облегчить чужую боль и страдание, и все же не делать ничего, потому что это может оскорбить «естественный порядок вещей»? Чем больше боли и страданий я видел в своей жизни, чем больше я сам ее испытывал, тем более отвратительным я находил этот аргумент.