И тут же овладел собой, внутренне презирая себя за детскую слабость. Чтобы отвлечься, он стал глядеть на такое любимое синее небо, на черных бакланов над обрывами, на кружащих в синеве чаек. Милях в пяти от Росаса белели марсели – фрегат Его Британского Величества «Кассандра» неусыпно следил за четырьмя линейными кораблями в заливе, а еще дальше Хорнблауэр различал бом-брамсели «Плутона» и «Калигулы» – адмирал Лейтон, недостойный муж обожаемой леди Барбары, по-прежнему командует эскадрой, но сейчас лучше из-за этого не огорчаться. Эскадра ждет, пока средиземноморский флот пришлет подкрепление, чтоб уничтожить его победителей. Британия отомстит за «Сатерленд». Как ни мощны пушки Росаса, Мартин, вице-адмирал, возглавляющий блокаду Тулона, проследит, чтоб Лейтон не сел в лужу.
Хорнблауэр перенес взор на крепостной вал с громадами двадцатичетырехфунтовок. На угловых бастионах стоят и вовсе исполины – сорокадвухфунтовые пушки. Он перегнулся через парапет и поглядел вниз; уступ высотой в двадцать пять футов, затем ров, а по дну рва вьется крепкий частокол, который не прорвать иначе, как подойдя вплотную. С налету Росас не взять. Десятка два часовых, подобно самому Хорнблауэру, расхаживали по стене, напротив высились массивные ворота с крытой галереей, на которой укрывались еще человек сто, готовые отразить атаку, если ее не заметят первые двадцать.
Во дворе под стеной маршировало пехотное подразделение – до Хорнблауэра отчетливо долетали итальянские команды. Бонапарт завоевывает Каталонию силами своих сателлитов – здесь воюют итальянцы, неаполитанцы, немцы, швейцарцы, поляки. Мундиры на солдатах – не лучше, чем их строй – лохмотья, да и те разномастные – белые, серые, коричневые, в зависимости от того, что нашлось на складе. К тому же они голодают, бедолаги. Из пяти-шести тысяч расквартированных в Росасе солдат этот полк единственный занят строевой подготовкой – остальные рыщут по окрестностям в поисках пропитания, Бонапарт не намерен кормить людей, чьими руками завоевывает мир, равно как и платит от случая к случаю, с опозданием годика этак на два. Хорнблауэр дивился, как эта прогнившая империя еще не рухнула. Вероятно, потому, что ее соперники, эти европейские короли и князьки, являют собой полнейшее ничтожество. В эту самую минуту на другом конце Пиренейского полуострова ей преградил путь настоящий военачальник с армией, которая знает, что такое дисциплина. Это противостояние решит судьбу Европы. Хорнблауэр не сомневался, что победят красные мундиры Веллингтона – он был бы в этом уверен, даже не будь Веллингтон братом обожаемой леди Барбары.
Тут он пожал плечами. Даже Веллингтон не победит Французскую Империю так быстро, чтоб спасти его от суда и расстрела. Мало того, время, отпущенное ему для прогулки, истекало. Следующий пункт его небогатой программы – посетить раненых в каземате, потом – пленных в здании склада. Комендант любезно разрешил ему проводить там и там по десять минут, после чего его вновь запирали – читать и перечитывать пяток книг (больше в Росасе не нашлось), или ходить взад-вперед по комнате, три шага туда, три шага обратно, или лежать на кровати ничком, думая о Марии, о ребенке, который родится под Новый год. И еще мучительнее – о леди Барбаре.