– Насколько я могу судить, мы стали свидетелями уникального события – в последний раз такое случилось сто пятнадцать лет назад, и я говорю про Тунгусский метеорит. Да-да, над нами пролетел самый настоящий метеорит! Суды по характеру взрыва, это был хондрит обыкновенный. Почему я считаю, что это был хондрит? Да потому, что если бы это был железный метеорит…

– Короче, Склифосовский! – раздалось из толпы.

– И правда – ляд с ним, с метеоритом. Почему солнце раздвоилось?

– А! – Михаил поднял над головой указательный палец. – А вот это – вообще необъяснимое пока что явление! Каким-то образом, я пока не знаю, каким, мы оказались на другой планете…

– Как на другой планете? – прозвучал истерический визг. – У меня ж машина в кредите, если я не буду платить – банк заберет!

– Успокойтесь, – жестким голосом произнес дядя. – Дослушайте человека. Мишаня, продолжай.

– Итак, как я уже сказал – мы оказались на другой планете… кстати, солнце на самом деле всего одно. То большое и красное – это не солнце, а огромная планета, вероятнее всего – газовый гигант, двигающийся на внутренней от нас орбите к звезде, в планетной системе которой мы оказались. А вот лун на самом деле три.

Вообще нам очень сильно повезло, ведь мы могли бы оказаться на планете с атмосферой, непригодной для дыхания, или вовсе без оной. Или телепортироваться в центр звезды, а может и просто в открытый космос…

– Повезло – в том смысле, что могло бы быть намного хуже, – пояснил полковник. – А так – мы живы, что уже немало. Теперь мой племянник, Алексей Грачев, вернувшийся вечером с разведзадания, расскажет, что нам у нас осталось, и что вокруг нас.

Я уже был готов к такому повороту событий. С разбега, придерживая болтающийся на плече автомат, я запрыгнул на броневик. Заготовленные слова уже готовы были сорваться с языка, но, обернувшись, я осекся. Передо мной, внизу, в десятке метров от МТЛБшки, стояло не менее тысячи человек. Да, они хорохорились, прятали свои чувства за язвительными замечаниями, но в глазах у каждого читался страх. Боялись все. В этот момент я понял, что не боялся лишь потому, что не успел испугаться. Потому, что был занят, колеся крошечный остаток родной планеты.

А каково должно быть полковнику? Ведь я понимал, что у него в голове, какую ответственность он взваливает на себя. Я перевел взгляд на дядю. Но в его глазах читалась только решительность, которой заразился и я.

– Как уже было сказано, вчера я вернулся из разведки, – уверенно произнес я. – С нами перенесся кусок Земли размером примерно двадцать пять на тридцать километров, плюс-минус чуть-чуть. Кроме деревни с нами транспортировался металлургический завод и… и замок некоего Захарова.

При упоминании этой фамилии лица большинства селян передернуло от брезгливости и отвращения.

– Фига се – повезло… – сказал кто-то.

– С двух сторон нас окружает болото, – продолжил я, игнорируя ропот. – С третьей – море, с четвертой – степь. За степью – горы. Планета, насколько я могу судить, обитаема. Наличие разумной жизни под вопросом.

– Вот! Коротко и ясно, – похвалил меня дядя. – Молодец.

Одобрительно похлопав меня по плечу, полковник вновь занял место на башне. Стерев пятно грязи с брони подошвой своего блестящего сапога, откашлялся, прочистив горло, и засунул руку в карман, как раз в тот, в который незадолго до этого положил пистолет.

– Товарищи! Как вы видите, ситуация сложилась сложная. И первая задача, которая перед нами стоит – выжить. И не только выжить, но и сохранить то культурное, научное и техническое наследие, что у нас осталось. Но это чуть позже. Сперва – выжить. И ввиду этого я принимаю на себя чрезвычайные полномочия, и объявляю чрезвычайное положение.

– Ты, командир, человеческим языком объясни…

– Говоря человеческим языком – специально отобранные ополченцы пройдут по домам с целью… – военный замялся на секунду, подбирая нужное слово. – С целью национализации продуктов питания, станков, оборудования, транспорта, приборов и оружия, переписи скота и так далее.

Толпа загудела. То тут, то там слышались крики «продразверстка», «раскулачивание» и «хуже Сталина». Заблестела в свете двух солнц сталь топоров и ножей. Защелкали затворы ружей. Загудел электропривод броневика, наводя на толпу пулемет, но пока беря выше голов. Краем глаза я заметил движение в кармане полковника – он снял Макарова с предохранителя. Я разложил приклад автомата и загнал патрон в патронник. Ситуация обострилась – дальше некуда. Казалось, кровопролития уже не избежать, как вдруг…

– А ну – цыц, нехристи! – продребезжал в толпе старческий голос. – Заткнулись все, я сказал!

Повисла звенящая тишина. Распихивая селян локтями, добавляя особо нерасторопным клюкой, к броневику вышел дед Анисим.

– Я говорить буду!

Люди, казалось, даже перестали дышать. Про деда Анисима многое говорили. Приписывали ему и службу в СМЕРШе, и в особом секретном подразделении КГБ еще в те времена, когда то самое КГБ было. Дед появился в деревне настолько давно, что мало кто уже и помнил – когда. И кроме как «дед Анисим» его никто никогда и не звал, и я даже сомневаюсь, что кто-то знал его фамилию, или, тем паче – отчество. Зато все знали другое. В свои хрен-его-знает сколько лет дед из своего немецкого карабина с оптикой, перестволенного под православный патрон 7,62х54, бил белку с полукилометра. И авторитетом пользовался громадным. Ну кто еще мог настолько нагло заявить давеча, что кроме старой берданы у него ничего больше нет, когда про тот самый карабин в деревне знала каждая собака?

Пожевав губы, устало оперевшись на клюку, дед начал свою речь:

– Я что вам скажу, люди добрые. Бориса я знаю с малых лет. Помню, он с ребятней у меня яблоки тырил, так я ему зарядил солью пониже спины. Так то когда было? Хлопец он добрый, и человек надежный. И если он говорит, что вас, буржуев, пора раскулачить – то так тому и быть. Цыц, я сказал! – подавил старик прокатившийся было ропот. – Положеньеце у нас непростое, ни нам, ни отцам и дедам нашим так туго даже при немце не было. Ведь тогда же все знали, что Красная Армия обязательно победит. А теперича нам подмоги ждать неоткель. Вы можете, конечно, попрятать свои закрома, но что потом? Порядок нужен! Андреич – человек военный, полковник, а, стало быть, не дурак. И прядок при нем будет. А коли порядок будет – то и достаток будет у каждого. Слыхали, чего малец сказал? У нас теперь целая планета! А это значит, что земли у каждого – хоть тыщу гектар будет. И, кто не лентяй – хоть замок себе построит. Но для этого нужен порядок. Я что предлагаю? Мы будем работать – честно, по совести. А Борис нам порядок обеспечит. Ведь обеспечишь?

– Обеспечу, – заверил дядя, вынимая руку из кармана.

– А уж я прослежу, чтобы никто, – дед Анисим поднял высоко вверх скрюченный морщинистый палец. – Слышите? Чтобы никто не баловал!

– А у попа Рендж Ровер тоже экспроприируешь? – поинтересовался кто-то.

– Ну зачем так? – облегченно вздохнул полковник, вытирая со лба пот рукавом. – Автомобиль ему нужен для выполнения своих прямых обязанностей… он же теперь – патриарх!

– Как патриарх? – ужаснулся отец Илья.

– А что, на этой планете есть еще один священник? – усмехнулся высунувшийся из люка участковый.

– Ну а ты, сын мой, получается – министр МВД, – парировал батюшка. – Ведь другого милиционера на планете тоже нету!

Теперь побледнел и капитан…

Следующие несколько дней были целиком посвящены продразверстке, сбору и обработке статистики. Национализация происходила, в целом, почти добровольно. Лишь изредка приходилось передернуть затвор дробовика. Если кто-то пытался что-то утаить – помогали соседи, решившие вдруг проявить гражданскую ответственность. Магазин и несколько ларьков были раскулачены в первую очередь. Продукты, компьютеры, принтеры, фотоаппараты, инструменты и т. д. складировали в бывшем колхозном ангаре, обнеся его колючей проволокой и установив круглосуточную охрану. Питание на первых порах установили строго по талонам, которые вручную рисовала Марина, а дядя заверял своей подписью. Собственно, тут и начались первые сложности. Ну да, типа до этого легко было… Если рассады табака в деревне были, то чай и кофе оказались в дефиците. Их занесли в список лекарственных препаратов, и выдавали только тем, кому полагался усиленный паек.