– Пацаны, всех приглашаю на шашлык! Фирма платит!

Разложив деньги и вытащив оттуда по двадцать пять рублей каждому, Макс раздал деньги пацанам. Мне же и себе взял по сотне. Остальные деньги он протянул мне.

– Держи! Надо тачку купить.

– А почему деньги мне? – удивился я.

– А ты кассиром будешь, общак будешь держать.

Прошло несколько недель. За это время ребята по выходным ездили на Рижский рынок. Клиентура их расширилась. Теперь уже мы с Максом разделились по стилю работы с коммерсантами. Если стиль Макса был грубость, страх, то я, наоборот, должен быть душой-парнем, защитником, симпатизирующим коммерсанту, и ненавязчиво предлагать свою крышу. И такой стиль имел большой эффект. Тот же спортсмен Юра привел своих ребят, которые попросились под защиту нашей группировки, поскольку посчитали, что люберецкая группировка имеет уже достаточный авторитет.

К осени 1988 года в правоохранительной системе произошли крупные кадровые перестановки. Новым председателем КГБ СССР вместо В. Чебрикова стал Владимир Крючков. Министром МВД поставили Вадима Бакатина – бывшего первого секретаря Кемеровского обкома партии. И хотя новый министр был по профессии строитель, он решил начать с реорганизации МВД.

Первым шагом нового министра было рассекречивание и опубликование уголовной статистики. Впервые население узнало правду о преступности. Для многих граждан открытие уголовной статистики стало шоком.

В Московском регионе в тот период жили и активно выделялись 25 воров в законе, которых условно можно было разделить на две группы: «славяне», к ним относились Аксен, Захар, Цируль, Пынька, Хобот, Шишкан, Слива, Роспись, Колючий, Муха, и «пиковые», кавказцы – Хусейн Слепой, Дато Ташкентский, Султан, Джамал, Руслан, Вахо Сухумский, Шакро-старший и Шакро-молодой.

Стрелка (стрела) – в те годы термин в криминальном мире, обозначающий встречу представителей бригад и ОПГ для обсуждения различных спорных вопросов.

В основном разговоры были мирные: привет, ребята, – привет, братва; а вы откуда? А мы оттуда. Кого знаете? А мы того-то, а мы этого. Вот и весь разговор. Заканчивалось все это похлопыванием друг друга по плечу – ладно, мол, ребята, обознались, виноваты, кто знал! Так постепенно росли связи и знакомства группировки. Так первые московские группировки, точнее, пока еще бригады, приобретали названия.

– От Измаила звонят. Встретиться надо.

– Без проблем, братан! Где и когда, говори!

– На Таганке. Краснохолмский мост знаешь? Можешь быть под мостом в два часа?

– Конечно, – ответил Володька. – Вас сколько будет?

– А сколько надо?

– А зачем народ гонять? Давай по три человека, не больше. Или как?

– Ладно.

– Вы на чем подъедете?

– Мы еще не решили. Что заведется, на том и подъедем.

– Ладно. Думаю, найдем друг друга. Все, братишка, пока!

Володька положил радиотелефон на столик и сказал:

– Ну, стрелочка на два часа забита. Значит, так. – Он посмотрел на Женьку, как бы подчеркивая, что Женька является бригадиром и дальнейший расклад будет за ним.

Женька взял в руки Володькин телефон, повертел его, думая, и сказал:

– По теме говорить будем я и Володька. Витюха, ты на тачке за рулем. Гарик и Петько на своей тачке, прикроете нас. Мы пустые. А вы на всякий случай – как обычно, по схеме. – Женька намекнул, что Гарик и Петько будут огневым прикрытием.

– Да я думаю, – вступил в разговор Володька, – что там такой темы не будет, насчет плеток. Мы пока пробьем ситуацию. Чего сразу валить-то друг друга? Следы, что ли, стирать?

– А кто об этом говорил? – Женька специально подчеркнул этим свой авторитет, недоуменно взглянув на Володьку. Тот понял, что зря встрял в разговор.

Через несколько минут ребята стали собираться на стрелку.

Приехали они на место ровно без пяти два, поставив машины недалеко от Краснохолмского моста. Женька, сидящий на переднем сиденье, взглянул на часы.

– Я думаю, – обратился он к Витьке, – ровно к двум и подъедем, по лучшим правилам светской жизни. Опаздывать нельзя, да и раньше приезжать незачем: слишком много чести для черных!

Витька понимающе кивнул головой.

Ровно в два часа машина, в которой сидели Женька, Володька и Витька, подъехала к тому месту, где должны были ждать кавказцы. На другой стороне стоял джип «Мерседес» с тонированными стеклами.

– Ишь ты, – усмехнулся Женька, – на тонированной тачке приехали! Чтобы не видели, сколько в машине сидит. Может, трое, а может, человек восемь забито!

– И все со стволами, – добавил Володька. – Ладно, пошли!

– А зачем идти? Жди звонка.

Действительно, через минуту зазвонил Володькин радиотелефон.

– Алло, Вован? Это Измаил говорит. Это ваша тачка стоит напротив нашей?

– Наша, наша, – ответил Володька.

– Ну что, говорить будем?

– Конечно! Сейчас мы с Женькой подойдем.

– Хорошо, мы тоже идем.

Из обеих машин вышли по два человека. С одной стороны – Женька с Володькой, с другой шли два кавказца. Подойдя, они спокойно поздоровались и представились друг другу.

– Здесь такое дело, – начал Измаил, – вчера коммерса ловили нашего. Он нам денег должен.

– И много бабок должен? – спросил Володька.

– Ну, если счетчик был включен два года назад, то набило уже полтора «лимона». Можем простить немного, конечно. Вы нам отдайте его. Он наш человек, он нам денег должен!

Володька сделал паузу.

– Мы за него не в ответе, что он два года с вами рисовал, – сказал он. – Он вам должен деньги или вы ему должны, мы это не знаем.

– Надо было его спросить! Чего на стрелку его не взяли? – произнес Измаил, показывая рукой на небо, словно обращаясь к Аллаху.

Тут в разговор вступил Женька:

– А Кира, коммерс наш, он чудеса стал показывать. Он просто взял и сбежал! И мы целый день сегодня его искали, по всем точкам ездили, так и не нашли. Может, вы вчера с ним грубо поступили? – Женька специально намекнул на стычку в туалете ночного клуба.

– Да нет, – Измаил пожал плечами, – просто по душам поговорили, когда деньги пришлешь, спросили – не более того. Ничего такого не позволяли.

– Не знаю. Он уехал.

– Что делать будем? Деньги надо возвращать. Если это ваш коммерс, то отвечать по нему будете.

– С чего это вдруг мы за него отвечать должны? – удивленно сказал Женька. – Мы два года с ним не работали. Вы же с ним работали, вы его крышевали!

– Так-то оно так, но он нам полтора «лимона» должен, – повторил Измаил.

– Да запомнил я эту сумму, запомнил! – улыбнулся Женька. – Не надо одно и то же повторять!

– Хорошо, скажи точки, где он работает! Мы на фирму приедем, поговорим. Может, кого из знакомых встретим, может, люди подтвердят.

– А зачем вам на фирмы ездить? Фирмы наши стали.

– Так какие фирмы? – Измаил пристально посмотрел на Женьку.

– Знаешь что, брат, – остановил его Женька, – я такие вопросы не решаю, как и ты, наверное. Да?

Измаил ничего не ответил.

– Пусть твой старший с моим старшим свяжется, и они все между собой решат, должен коммерсант или не должен, будем точки светить или нет. Им это решать нужно. Как ты на это смотришь, Измаил?

– Я поговорю со старшим, – ответил тот. – Пусть так будет. Только вот что... Ты, похоже, нас просто разводишь, за лохов держишь, да? – Измаил неожиданно опустил руку в карман.

Володька с Женькой насторожились. Володька даже повернулся в сторону ребят, сидевших в стоящей неподалеку машине, как бы давая им знать, что сейчас, возможно, кавказец вытащит из кармана ствол. Но кавказец вытащил зажигалку, из другого кармана достал сигарету и закурил.

– Хорошо, Измаил, я понял тебя, – стал заканчивать разговор Женька, – ты оставь номер своей трубки. Мы тебе позвоним, если Кира объявится, и отдадим его тебе.