— У меня для вас новости, мисс, — сообщил Мастерс, довольно потирая руки. — Если вы все еще хотите, чтобы я занялся этим делом, теперь я вижу способ в нем разобраться!

— Я так на это надеялась, мистер Мастерс! С вашей стороны это просто чудесно!

— Нисколько, мисс. Скажите, вы приехали поездом или в автомобиле?

— В автомобиле. Могу отвезти вас, если хотите.

— Благодарю вас, мисс. Это сэкономит бензин для полицейской машины. Вы не возражаете задержаться по пути, чтобы мы могли повидать сэра Генри Мерривейла в Крэнли-Корт?

— Конечно, не возражаю. Не хочу выглядеть любопытной, но этот сэр Генри Мерривейл — детектив?

— Да, мисс, можно сказать и так. — Мастерс понизил голос: — И один из лучших, только никогда не говорите ему этого.

— Боюсь, я не вполне понимаю. Он эксцентричен или с ним трудно иметь дело?

Мастерс засмеялся:

— Не верьте этому, мисс! Конечно, кое-кто мог бы так сказать, но мне всегда удается с ним справиться! — Старший инспектор посмотрел на часы. — Думаю, лучше выехать после ленча. Скажем, в половине третьего? Отлично! Тем не менее…

Как мы знаем, совесть Мастерса, неотъемлемое качество его натуры, после первых же секунд триумфа начала его беспокоить.

— Тем не менее не хочется являться к старику без предупреждения. Простите, мисс, но куда вы пойдете на ленч?

Вирджиния казалась озадаченной.

— В «Савой» с моим отцом. Папа в Англии ненадолго. Конечно, конгресс сейчас не заседает, но он должен возвращаться в Америку.

— Конгресс? Ваш отец сенатор?

— Нет, конгрессмен. Возможно, вы слышали о нем. Уильям Т. Харви из 23-го конфессионального округа Пенсильвании… О боже!

— Спокойно, мисс! Нет причин для волнения!

— Боюсь, я тоже должна предупредить вас кое о чем. Если вы встретите папу, ради бога, не упоминайте Республиканскую партию!

— Почему?

— Потому что он демократ.

Мастерс, воспринимавший слово «демократ» в самом буквальном смысле, едва не спросил, что необычного в демократе, живущем в демократическом государстве, но вспомнил названия двух крупнейших американских политических партий. Правда, он не был уверен в том, что четко осознает разницу между ними, — впрочем, такая же путаница в прошлом существовала и в умах многих американцев, живущих в Соединенных Штатах.

— Но я не думаю, что вы с ним встретитесь, — продолжала Вирджиния, — потому что он не собирается в Телфорд до вечера. Да, теперь вспомнила! На ленче будут папин здешний поверенный, мистер Деннис Фостер, и его жена.

Мастерс щелкнул пальцами:

— Должно быть, это мистер Деннис Фостер из фирмы «Фостер и Макинтош» — джентльмен, который был замешан в деле об убийствах Бьюли и женился на молодой леди по имени Дафни Херберт?[3] Кажется, это было в 1945 году.

— Я ничего не знаю о деле об убийствах, но жену мистера Фостера действительно зовут Дафни.

Теперь Мастерс мог вонзить свой нож с чистой совестью.

— Тот самый джентльмен! — заявил он. — А я-то ломал себе голову, мисс, можем ли мы найти кого-то, кто рассказал бы вам о сэре Генри, чтобы не делать это самому. Попросите мистера Фостера — он вам расскажет. Все прекрасно!

— Вовсе нет, мистер Мастерс! Сколько раз я должна повторять вам, что мой бедный Том напуган до смерти?

— Тем не менее, мисс, не было никакого преступления.

— Да, но…

— Не было и не будет! — радостно добавил Мастерс.

— Надеюсь.

— Я не был бы честен с вами, мисс, если бы не сказал прямо: ваш муж, видимо, лунатик, никто не входил и не выходил из Дубовой комнаты, так как она была крепко заперта. Это шутка.

— Шутка?

— Ха-ха-ха! — засмеялся старший инспектор. — Предупреждаю, мисс, сэр Генри с ума сойдет, пытаясь найти объяснение, которого не существует. Интересно, что старик скажет об этом!

В тот же сонный летний день, ближе ко времени чая, повернув между высокими каменными колоннами, на извилистую гравиевую аллею Крэнли-Корт, что неподалеку от деревни Грейт-Юборо, въехал автомобиль.

За рулем мощной американской машины, чей темно-красный корпус поблескивал на солнце, сидела Вирджиния Брейс. Хотя пришлось выдвинуть вперед скользящее сиденье и подложить под Вирджинию две подушки, чтобы ее нога могла доставать до сцепления, даже Мастерс, все еще испытывающий необоснованное предубеждение против водителей-женщин, восхищался легкостью, с которой она управляла автомобилем.

Сидящий рядом с ней в шляпе-котелке старший инспектор мог служить воплощением чопорности. Их поездка из Лондона протекала в молчании, и Мастерс опасался, что знает причину.

«Очевидно, — думал он, — мистер Фостер рассказал ей о старом хрыче слишком много и маленькая леди шокирована. Не могу ее порицать».

Пару раз Мастерс взглядывал на нее. Вирджиния с темно-каштановыми волосами, повязанными цветной косынкой от ветра, и словно пышущими здоровьем обнаженными бело-розовыми руками — легкий голубой жакет она отложила в сторону — казалась глубоко задумчивой. Поэтому он воздерживался от разговоров.

Но теперь, когда они подъезжали к дому Г. М., даже твердое, циничное сердце старшего инспектора Мастерса дрогнуло.

Он с удивлением осознал, что последний раз посещал Крэнли-Корт еще до начала войны с Гитлером. Когда машина, промчавшись по аллее среди древних дубов, развернулась на открытой площадке перед красивым невысоким домом из красного кирпича, построенным в позднетюдоровский период, ему показалось, что промежуточных лет не существовало вовсе.

На западе, возле дубов и буков маленького парка, холмы Суссекс-Даунз тянулись вдоль Ла-Манша к тусклому пурпурному горизонту. Крэнли-Корт, построенный Кертиусом Мерривейлом, который был возведен в рыцарское звание Яковом I и стал баронетом при Карле I, почти не подвергся малопривлекательным архитектурным преобразованиям.

Хотя и небольшой — Телфорд-Олд-Холл был куда больше, — Крэнли-Корт отличался той красотой, которая будет жить, покуда дубы растут на английской почве. Учитывая характер старого грешника, который ныне был его хозяином, дом казался на удивление приветливым и уютным, чему способствовали щебетание птиц и солнечные часы.

«Черт возьми! — думал Мастерс. — Что со мной творится?»

Он мучился от приступа ностальгии, хотя сам ни за что бы в этом не признался.

Чтобы прогнать непрошеные мысли, Мастерс решил спросить Вирджинию, что она узнала о сэре Генри Мерривейле. Однако в тот же момент девушка остановила машину перед парадной дверью и заговорила первая:

— Разве это не прекрасно?

— Что именно, мисс?

Было решено, что он будет обращаться к ней «мисс». Мастерс не мог заставить себя называть ее Джинни и всегда спотыкался, пытаясь использовать фамилию ее мужа.

— Вот это, — объяснила Вирджиния, кивая в сторону дома и набирая воздух в легкие. — Я никогда не бывала внутри поместья раньше. Нам с Томом приходится тратить все на содержание Телфорда, хотя там уже нет ни ферм, ни большей части парка. Думаю, сэру Генри это тоже обходится недешево. — Она снова вздохнула с восторгом. — Но разве результат того не стоит?

Мастерс с достоинством вышел из машины, захлопнул дверцу и подошел к другой стороне, чтобы помочь выйти Вирджинии.

— Нет, мисс, — сурово сказал он. — Если хотите знать мое искреннее мнение, результат того не стоит.

— Почему?

— В Англии сейчас другой порядок вещей, мисс. Другой и гораздо лучший.

— Но, мистер Мастерс…

— Простите, мисс, но вы американка. Вы не понимаете ситуации в Англии.

Десятью годами ранее восемнадцатилетняя Вирджиния Брейс, тогда Вирджиния Харви, водила карету скорой помощи во время бомбардировок Лондона. Как и пять с лишним тысяч ее соотечественников, она отказалась покинуть Англию, когда покойный Корделл Халл[4] с упорством фанатика пытался забрать оттуда американцев.