– Я ведь все равно уже промокла.

– Промокла до нитки, – улыбнулся Игорь.

– Игорь! – закричала девушка. – Этого нельзя говорить. Что ты наделал!

Капитан «Громовержца» посмотрел на нее с удивлением, в это время Пасик объявил об очередном нарушении Закона о патентах. Игорь отмахнулся:

– Ерунда! У меня есть чем рассчитаться.

– Как это нелепо! Такую музыку отдать за такую глупую оплошность. Я заплачу за тебя. Хорошо?

– Нет. Плохо. Ты же меня совсем не знаешь.

– Ты меня тоже.

– Послушай, а твоя зеленая корова? Я не хочу быть должным киберу. Я дарю тебе музыку, а ты мне свою зеленую корову. Идет?

Через минуту дело было улажено, и зеленая корова перешла в собственность какого–то неизвестного счастливца.

Арика снова повеселела и, держа Игоря за руку, бежала по Лесу, разбрызгивая капли воды и не разбирая дороги. На опушке Леса она, запыхавшись, остановилась и схватилась правой рукой за грудь, тяжело дыша.

– Зря бежали. В Лесу было так хорошо.

– Зря, – согласился Игорь.

По его загорелому торсу стекала ручейками вода. Волосы намокли и слиплись на лбу.

– Ты такой добрый. Почему? – лукаво спросила Арика.

– С чего ты взяла, что я добрый?

– Но ведь ты подарил мне две песни. Незнакомой девушке.

– Я могу подарить их столько, сколько мне придет в голову. Просто у нас любую песню может петь каждый.

– Ты рассказываешь сказки. Я все равно в это не поверю. Не хитри. Я знаю, в чем дело. Ты в меня немного влюблен. Правда ведь?

Игорь рассмеялся.

– Я влюблен во всех красивых девушек. И всем готов дарить песни.

– Значит, ты считаешь, что я красивая?

– Да. Ты ведь это и сама знаешь.

– Знаю, – тихо сказала Арика и смешно сморщила нос.

Дождь все еще лил как из ведра. Игорь и Арика сбежали вниз по косогору по мокрой скользкой траве. Пасик с понурым видом трусил за ними. Девушка несколько раз чуть не упала, но Игорь вовремя подхватывал ее и удерживал. И все–таки в самом низу, почти у самой дороги, они оба упали. Перемазанные грязью и мокрые, они сели у обочины дороги. Пасик, явно недовольный остановкой, нетерпеливо бегал вокруг них. Широкое полотно шоссе было пустынно.

– У нас скоро будет праздник Лета, – сказала Арика. – Мы уже купили лицензии на несколько шуток и острот. А теперь у меня есть две такие песни! Ах, если бы мне удалось продать свои патенты! Какой бы был праздник!

– Я постараюсь тебе помочь, – ответил Игорь.

Он вдруг задумался. Почему Арика не слышит Поющего Леса? Ведь не глухая же она! У нее такой музыкальный слух и голос, что, слушая ее, можно забыть все на свете. Тогда почему она не слышит Поющего Леса?

– Я помогу тебе, – машинально проговорил он.

– Что ты! Ты и так сделал для меня очень много. Я буду петь твои песни целый день. Такое не у всех бывает на праздниках.

– Праздник без песен. Как вы могли дойти до этого?

– Но ведь так было всегда. А у вас разве не выдаются патенты на изобретения?

– Выдаются.

– Ну вот видишь, – Арика торжествующе посмотрела на него. – Везде так!

– Правда, у нас выдаются патенты только в науке и технике.

– Что ты говоришь? – Арика с изумлением посмотрела на него. – Как мне вас жаль! Как вы могли дойти до этого? – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Игорь, скажи, что ты пошутил.

– Я сказал правду.

– Но для чего? Для чего?

– Чтобы был стимул для развития науки и техники.

– Невероятно. А разве без этого развитие науки и техники у вас остановилось бы?

– Если не будет стимула, кто же захочет что–нибудь изобретать?

– А разве вы не можете изобретать просто так, потому что это интересно, приятно, потому что не изобретать нельзя?

Арика смотрела на него. Струйки воды катились по лбу, носу, щекам, становились мутными и стекали по подбородку.

– Игорь, скажи мне правду. Откуда ты появился здесь?

– Я тебе говорил. С Земли.

– Это там? – Арика подняла палец вверх.

Капитан «Громовержца» кивнул головой.

Гроза прошла. Последние крупные тяжелые капли летнего дождя. Над Поющим Лесом небо освободилось от туч. Блестящая коричневая лента пластикового шоссе кое–где еще вспыхивала, вспучивалась небольшими водяными пузырями. За шоссе начиналось поле, покрытое высокой густой травой и усыпанное цветами. Цветы тихонечко вызванивали какую–то незамысловатую мелодию. Вдали, у горизонта, виднелись остроконечные пирамиды зданий. Это и была Асха, столица Карамбунии.

– Пошли, – Арика вскочила и потянула Игоря за руку. – И возьми свою рубашку.

– В таком виде?

– Здесь недалеко есть озеро.

Игорь встал, и они вышли на шоссе. Метров через двести Арика свернула в сторону, и Игорь увидел озеро. Они разделись, развесили на кустах свою мокрую одежду и бросились в прохладную воду, а потом упали на траву, блаженно подставив солнцу свои загорелые спины.

– А теперь расскажи мне о Земле, – попросила Арика.

– На моей родине каждый может говорить, что захочет, петь, что ему нравится, рисовать все, что ему вздумается, танцевать, играть в театре и смеяться. – И Игорь рассказал ей о Земле.

Арика слушала все это с волнением и недоверием. Она сидела перед ним на коленях, то машинально откидывая волосы со лба, то срывая травинки, то прижимая маленькие кулачки к груди и покусывая губы.

– Это сказка? – простодушно спросила она, когда Игорь кончил рассказывать.

– Это правда.

– Я не могу в это поверить. Даже представить себе это не могу.

Пасик сидел с отвисшей челюстью, недоверчиво поглядывая на капитана «Громовержца».

– Послушай, Арика, – сказал Игорь. – А разве вы не можете сочинять музыку и писать картины просто так, потому что это интересно, приятно, потому что не сочинять нельзя? Я сказал почти твоими словами.

– Ах, Игорь, но ведь существует же система патентов. И если я сразу же не возьму патент, то это сделает кто–нибудь другой. А какая мне от этого польза?

– Ты можешь умереть с голоду, если у тебя не будет патентов и буреней?

– Нет, Игорь. И пища, и одежда, и квартиры у нас бесплатные. Деньги нужны только, чтобы купить песенку, смешную фразу, движение в танце.

– Прекрасно. Значит оттого, что ты не возьмешь патент, пользы тебе мало. Но ведь и сейчас ты не можешь ни петь, ни рисовать, ни говорить смешные остроты. Да и что значат твои шесть патентов по сравнению с миллиардами уже имеющихся? Как это у вас началось?

– Наверное, когда–то, давным–давно, никто не хотел сочинять музыку, рисовать, смеяться, и вот, чтобы стимулировать искусство, ввели эту систему.

– Ага! Ты уже не говоришь, что это было всегда.

– Я не знаю, – сказала Арика растерянно.

– А если было не так? Если кому–то просто захотелось все прибрать к своим рукам? Ведь вы совсем не поете. Вас или обманывают, или вы сами бессознательно делаете это.

Арика молчала.

– Мне обидно за вас, за то, что вы никогда не слышали музыку Поющего Леса, годами не слышите шуток, рисуете уродливых зеленых коров с пятью ногами, боитесь произнести лишнее слово и платите штрафы металлическим паукам, которых сами когда–то и изобрели. Мне жаль тебя, Арика.

– Не жалей, – сказала девушка тихим голосом. Что–то в ней изменилось, сломалось. В ней уже не чувствовалось уверенности и гордости за себя. – Не жалей, Игорь. Все всегда было так.

– Ложь это! – вскричал Игорь. – Все всегда было по–разному! Прости, я сорвался, – он дотронулся до ее плеча пальцами. Она вздрогнула и сказала:

– Уходи к своим… уходи.

– Я скоро уйду.

Она оттолкнула его, скорчилась в комочек и заплакала совсем по–детски, всхлипывая и размазывая слезы ладонью. Потом повернулась к нему, опершись на вздрагивающую руку, и крикнула срывающимся голосом, в котором совсем не чувствовалось убежденности, а были только жалость к себе и страстное желание, чтобы ее разубедили:

– Не верю, не верю! И Лес не может быть Поющим! Лес всегда молчит!

Пасик открыл было рот, но не сказал своего обычного: «Никто не поверит, что Лес может петь».