Она просмотрела серию фотографий, которые она сделала во время своего последнего визита в Сан-Франциско, думая, что вероятно ее мама захочет выставить их у себя в галереи. Налила себе бокал вина и села смотреть на закат на террасе, невольно вспоминая каждый раз, как она сидела здесь с Беном. Ужин, который она купила в Монтерее сегодня, был тамале, и хотя она обычно смаковала каждый кусочек, сегодня все на вкус ей казалось, как опилки.

Она долго смотрела на бутылку текилы, но в итоге убрала ее, понимая, что никакое количество алкоголя не вылечит ее разбитое сердце сегодняшним вечером. Вместо этого она сделала себе гигантскую кружку горячего шоколада, завернулась в свой старенький потрепанный фланелевый халат и побрела обратно босиком на террасу, чтобы понаблюдать за появляющимися звездами, изо всех сил стараясь не вспоминать, как Бен терпеливо показывал ей все созвездия.

Ей потребовалось много времени, чтобы заснуть в эту ночь, и когда она, наконец, провалилась в сон, судорожно ворочаясь, то видела сны о Бене.

Он лежал на спине и стонал, его глаза были закрыты, пока она целовала, прокладывая путь вниз по груди, ее язык кружил над каждым его соском.

— Тебе нравится так, Голубые Глаза? — прошептала она. Ее рука скользнула по его твердому прессу, ухватив эрекцию. — Да, можно и так сказать.

— Ты ведьма, — хрипло прошептал он. — Зеленоглазая, сексуальная маленькая ведьма. И у тебя самый невероятный рот, черт возьми!

Бен ухватился за простынь, сжав ее в кулаках, двигая своими бедрами вверх, длинными толчками, полностью возбужденный ее ртом. Его член был жестким, но продолжал увеличиваться при каждом движении ее рук, при каждом взмахе ее языка, пока он не стал слишком большим для нее.

А затем он ее полностью удивил, каким-то образом переместив, что она оказалась на четвереньках, а он вошел в нее сзади, взяв все под свой контроль. Он трахал ее длинными, глубокими движениями, пока она не стала ощущать, как головка его члена дотрагивается до ее матки. Она ухватилась за кованое изголовье кровати, пока он двигался в ней, словно смертельно оголодавший. Их тела блестели от пота, и она почувствовала, как зарождается ее оргазм с каждым жестким его толчком.

— О, Боже, Бен. Это так хорошо, — воскликнула она. — Да, продолжай в том же духе! Я так близко, детка, так близко. Только не останавливайся.

— Никогда, — выдохнул он, обхватив ее за талию, его губы блуждали по ее шеи. — Я никогда не перестану хотеть тебя, Лорен, никогда не перестану быть для тебя таким. Я всегда буду хотеть…

Она резко проснулась, приняв сидячее положение, изо всех сил пытаясь отдышаться и понять, что происходит. Пот бисером выступил у нее на лбу, она почувствовала, как налилась ее грудь, как стали жесткими и почти болезненными ее соски. Она закрыла глаза и немного поерзала от смущения, поймав себя на мысли, насколько стала мокрой и насколько ее тело умоляло об освобождении. Она знала из прошлого опыта, из прошлых снов, точно таких же, как этот, единственное, что ей оставалось — едва дотронуться до себя, чтобы тут же испытать оргазм.

Но самой тревожной реакцией на эротический сон о Бене, были мокрые следы от слез. Она нетерпеливо от них отмахнулась, злясь на свою слабость. Но буквально спустя мгновения ее стройные плечи задрожали от ее возобновившихся рыданий. И именно тогда она, наконец, поняла, что только в своих снах, как этот, сможет быть с Беном.

Ноябрь Нью-Йорк

— Привет, Бен. Роберт МакКиннон хочет тебя видеть. Он знает, что не назначал с тобой встречу, но он надеется, что ты смог бы ему уделить пару минут.

И от неожиданного объявления Ким, Бен немедленно оторвал взгляд от кучи документов на своем столе-кучи, которая не кончалась, независимо от того, сколько часов он проводил в своем кабинете.

— Он действительно здесь, в офисе? — недоверчиво спросил Бен. — Не у телефона?

— Сидит прямо напротив меня, — подтвердил Ким тихо.

В очередной раз мысли Бена начали блуждать о полдюжине разных вариантов, о чем отец Лорен хочет с ним поговорить. И даже пытаясь придумать хотя бы одну правдоподобную причину, он обнаружил, что складывает стопки бумаг в одну аккуратную стопку и говорит Ким:

— Хорошо. Дай мне около двух минут, а затем пригласи.

— Как скажешь.

Он поспешно закончил уборку на своем столе и взглянул на монитор своего компьютера, поразившись, что уже прошло четыре часа. Сегодня был относительно тихий день, за исключением кучи документов, которые он пытался изучить, до Дня Благодарения оставалось всего два дня. В офисе оставалось почти половина сотрудников, никто в настоящее время не был в командировках, завтра офис закроется на несколько дней. Бен был полон решимости закончить все к вечеру, чтобы завтра с Элли они могли покинуть город в нормальное время. Они собирались провести праздничные выходные с ее друзьями в их обширном поместье в Хэмптоне, он, если честно, не особенно хотел туда ехать. Они провели последний День Благодарения с Катриной и Дунканом, и Бен чувствовал себя неуместно в их роскошном особняке. Их «маленькое праздничное собрание» включало в себя более чем двух десятков человек, и большую часть времени он притворялся, что ему нравится у них. Но, единственное, чего он действительно хотел, это съесть сытный ужин из индейки, водрузить ноги на кофейный столик и несколько часов смотреть футбол. Вместо этого он вел беседы с большим количеством пафосных снобов и старался изо всех сил не показывать Элли насколько он несчастен, тем более, что она просто явно наслаждалась собой и обществом. Излишне говорить, что повторение прошлого года было последним, что он хотел бы осуществить в эти выходные.

Но он пытался, действительно пытался работать над своими отношениями с Элли, доставлять ей радость, следовательно, делать то, что могло сделать ее счастливой, старался избегать любые ее эмоциональные потрясения и расстройства. И в последнее время все было значительно спокойнее, хотя отчасти потому, что они оба ездили в командировки и не часто видели друг друга. Ее родители в прошлые выходные покинули город после своего длительного визита, а Элли всегда сдерживала свои эмоции, когда они были рядом.

Бен понял, что провести выходные на День Благодарения с заносчивыми друзьями Элли было просто частью его работы, в качестве поддерживающего парня, и что ему придется смириться с этим на несколько дней. И, к сожалению, это также означало каждый день носить брюки, рубашки и кашемировые свитера, в которых будут все остальные мужчины. И свою любимую одежду, в которой он был в данный момент, темные джинсы, оливковую «хенли» и походные ботинки Меррелл, он должен будет оставить дома.

Бед вдруг забеспокоился, может он одет слишком небрежно для первой встречи с отцом Лорен, но его беспокойство быстро прошло, как только Роберт МакКиннон вошел к нему в кабинет.

Отец Лорен был одет почти также, в черные джинсы, серый вязанный свитер под горло и черные замшевые полуботинки. У него было мужественное, красивое, загорелое лицо, черные волосы, видно недавно растрепанные на ветру, и острые, умные зеленые глаза такие же, как у его дочери.

Бен встал, чтобы встретить его на середине комнаты, удивившись, когда его рука оказалась в твердой хватке.

— Мистер МакКиннон. Приятно познакомиться, сэр, — почтительно поприветствовал Бен. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Роберт коротко кивнул и сел.

— Мне тоже приятно познакомиться с вами, молодой человек, — ответил он глубоким голосом, и Бен вспомнил их предыдущий разговор. — И называйте меня Роберт, пожалуйста. Я и так уже чувствую себя старым, зная, что моим девочкам исполнилось двадцать шесть в прошлом месяце. Не успеешь оглянуться, как я стану дедушкой.

— Правда? — Вежливо спросил Бен. — И одна из ваших дочерей осчастливит вас в ближайшее время?

Роберт хмыкнул.

— Ну, день, когда Лорен наконец успокоится и заведет семью, может никогда не наступить в моей жизни. Но ее сестра познакомила нас с молодым человеком в прошлом месяце, и у меня есть сильное подозрение, что свадебные колокола зазвонят в следующем году.