Так ведет себя и Джарри Дарк, герой рассказа Роджера Желязны "Ключи к декабрю". Поняв, что его соплеменники, постепенно делая пригодной для жизни (сроей жизни!) чужую планету, тем самым губят другую разумную жизнь, Джарри пытается силой заставить их убраться из этого мира, единственного во Вселенной уголка, где он и ему подобные могли бы жить в естественной обстановке. И делает он это вопреки собственным интересам и интересам тех, кто вместе с ним, благодаря трагической случайности остался без места, где они могли бы существовать вне герметической камеры с температурой минус 50 градусов.
Не столь трагична ситуация, описанная Робертом Силвербергом в новелле "Увидеть невидимку". За проявленное безразличие к людям герой на год подвергается общественному бойкоту - такому полному, что ни на один его поступок, каким бы непристойным он ни был, никто не обратит внимания. Его "не увидит" не только официант в кафе, но и врач, в помощи которого он нуждается, не только случайный встречный, но и лучший друг и ближайший родственник. "Не увидит", потому что кара за обратное проста и общеизвестна: увидевший невидимку сам станет невидимым.
За год герой познал все ужасы полного, абсолютного одиночества; срок кончился, все прекрасно. И тут он, снова нормальный член общества, встречает на улице несчастного, до предела измученного своей "невидимостью". И откликается на его отчаянную мольбу: "Заговори со мной!" И готов принять прежнюю кару, ибо теперь она будет наложена за отзывчивость; скажем шире - за человечность. За проявление тех свойств, без которых герой остался бы "видимым", но перестал бы быть человеком.
Начали мы послесловие с рассказа довольно веселого ("Мистер Супстоун"), затем речь пошла о четырех рассказах истинно трагических; здесь человеческое в героях побеждает, но какой же дорогой ценой им приходится платить, чтобы читатель эту победу увидел!
Теперь поговорим о самой, пожалуй, прекраснодушной вещи сборника - повести Лизы Татл и Джорджа Мартина "Шторм в Гавани Ветров". Не потому, конечно, мы называем ее прекраснодушной, что мелка поставленная авторами проблема: куда уж крупнее, когда речь идет о праве человека выбирать себе дело и о том, чтобы важнейшим делом занимались люди, лучше всего умеющие с ним справляться. На планете под названием "Гавань Ветров" связь между людьми, живущими на маленьких островах, разбросанных по огромному всепланетному океану, осуществляют летатели, умеющие пользоваться маховыми крыльями. Но передаются эти крылья по наследству, и далеко не всегда попадают они в умелые руки. При всей фантастичности ситуации конфликт на планете выглядит более чем правдоподобным, и аналогии ему подобрать в земной истории, как и в земном настоящем, особого труда не составит.
Вспомним, однако, как добиваются решения этой проблемы героиня, девушка по имени Марис, лишенная нелепым законом крыльев, и ее союзники. Да, после бурных споров и некоторых интриг, но все же довольно просто - даже слишком просто: нужное решение принимает общее собрание летателей планеты, и принимает обычным голосованием. Словно забыли авторы, что против передачи крыльев самым способным и умелым выступили не только тупые ретрограды, держащиеся старины уже потому, что она старина.
Есть, например, на планете острова, где люди делятся на касты, где летатели принадлежат к высшей касте да еще служат "Богу Неба". Удивительно ли, что они не согласны отдать крылья "кому-то из непосвященных, детям земли, возможно даже неверующим?"
Да и вообще на каждом острове есть свой Правитель, нередко с диктаторской властью, кое-где даже сложились общества феодального типа, с аристократией и "простолюдинами". Где уж тут решать важнейшие дела голосованием равных, если равенства нет?!
И все же хорошо, что эта повесть вошла в сборник. В конце концов, счастливая развязка в ней оправдана любовным отношением авторов к своей героине. А то обстоятельство, что летатели с давних времен поддерживают на планете мир, заставляет нас вспомнить "Облик грядущего" Герберта Уэллса. Там описывается, как союз летчиков всего мира наложил запрет на войны и тем обеспечил мир нашей планете...
Надо ли говорить, что надежда эта не сбылась, впрочем, вряд ли Уэллс по-настоящему ее питал.
Так ведь и фантасты, пишущие о визитах пришельцев на Землю, по большей части, как показывают соответствующие опросы, в возможность таких визитов не верят. Это дает нам основания считать, что и авторы "Шторма в Гавани Ветров" тоже позволили себе помечтать и о простых способах решения сложных проблем. Что ж, где и мечтать, как не в фантастике!
Не все произведения сборника непременно нуждаются в сколько-нибудь подробном обсуждении их на страницах послесловия. "Схватка на рассвете" Боба Шоу - любопытный эксперимент по соединению "вестерна", повествующего о приключениях на Дальнем Западе США, с фантастикой. Искалеченный же бандитами герой "Схватки" вполне мог бы встретиться читателям ив обычном реалистическом рассказе, где никто ни в кого не стреляет.
Уильям Нолан с полным правом поставил имя Рэя Брэдбери в посвящении к сборнику, где он опубликовал свой добрый и грустный рассказ "И веки смежит мне усталость". Обреченный на смерть космонавт, оберегая родителей от горя, посылает к ним андроида - свою точную копию. А его отец и мать не дождались свидания с единственным сыном, но в свою очередь постарались пощадить его чувства. И вот одна копия встречается с двумя другими. В этом рассказе роботы-андроиды становятся подлинным продолжением не только человеческой мысли, но и человеческих чувств...
"Автоматический тигр" Кита Рида - любопытный образец психологической фантастики, по-новому поворачивающий старую идею о зависимости человека от вещей. Что же касается повести Джо Холдмена "В соответствии с преступлением", то достаточно сказать, что это добротный фантастический детектив; отважный герой его-классический благородный сыщик, он, разумеется, могуч, симпатичен и вообще наделен всеми полагающимися такому герою положительными качествами. А борется (в данном случае) за спасение инопланетного народа от чудовищной эксплуатации космической акционерной компанией.
Чудовищная эксплуатация... Акционерная компания... И все это в далеком будущем?
Мы во многом понимаем чувства героев, с которыми встречаемся на страницах сборника, разделяем их боль и вместе с ними радуемся, ибо это горести и радости обыкновенных людей. Но трудно согласиться с тем, что большинство фантастов Запада описывают в будущем все тот же капитализм, разве что в роли эксплуатируемых выступают нередко обитатели иных миров, а не Земли. А жители "острова в океане" в "Шторме в Гавани Ветров" вообще вернулись от капитализма в феодальное, если не более раннее, прошлое. Благородный Джарри Дарк из "Ключей к декабрю" живет в эпоху, когда умеют переделывать климат планеты и генетически перестраивать человека. Сам он в результате такой переделки "напоминал большого серого оцелота без хвоста, имел перепончатые руки..." Вместе с тем, как уже знает читатель, этот самый Джарри обладает "талантом делать деньги" и владеет солидным пакетом акций компании РНИ.
Может быть, авторы, по крайней мере некоторые из них, на самом деле не верят в сверхстабильность капиталистического общества? Может быть, они просто снабжают рассказы и повести знакомыми по повседневной жизни деталями, чтобы сделать свои произведения более понятными для соотечественников?
Было бы, вероятно, интересно провести такой опрос среди англо-американских фантастов; пока же обидно, что среди героев рассказа "Лалангамена", служащих делу освоения космоса, да еще через тысячи лет после нашего времени, царят нравы салунов Дальнего Запада. А ведь такие интересные герои! Персонажи "Лалангамены", работающие на Станции 563 сектора Сириуса, родом с разных планет. Среди них Морт, человек с Дорсая, чьи сородичи если уж бьются, то насмерть ("возможно, поэтому мы, дорсай, очень вежливы"). И Клей с планеты Тарсус; будучи тарсусианином, он не может допустить, чтобы его обидчик загубил свою жизнь, и ему небезразлично, что его ненавидит человек, пусть даже сам напросившийся на заслуженный отпор. И гость на Станции, прилетевший с планеты Хикса, достойно представляет расу хиксабродов, которые отличаются безусловной честностью, не умеют лгать ни при каких обстоятельствах.