Сопровождаемый свитой, он подошел к отряхнувшемуся Кантеру, ответил на длинное приветствие парой слов и даже пожал директиру руку. Я только досадливо поморщился - Кантер выглядел так, будто сейчас свалится в обморок, а на это я не поставил.

Впрочем, Олеакхен тут же потерял интерес к Кнтер-дону, что, вероятно, и спасло последнего. Принц же повернулся к Дишан-деа и я почти физически почувствовал искры напряжения, возникшие между ними. К чести Дишан, невозмутимостью облика она могла посоперничать с Его Высочеством, и даже взялась за предложенную им руку. Они вошли в здание, сопровождаемые свитой принца и почти пришедшим в себя директиром. Я заметил, как, входя в двери, Кантер достал что-то из своего кармана и поднес ко рту. Улыбнувшись я подмигнул Теро, который тоже ставил на эликсир. Друг предвкушающе потёр руки.

На этом часть встречи, на которой мы должны были присутствовать, закончилась. Сейчас принца должны проводить в отведенные ему комнаты, чтобы он мог отдохнуть с дороги. Потом до вечера - какая-то программа, в которой ни я, ни Теро не участвуем. Вечером - открытие выставки и знакомство Олеакхена с «цветом нашей Академии» - лучшими учениками и ан-кей. Пора мне проверить готовность Киран.

При мысли о ней что-то смутное заворочалось в груди, но я безжалостно затолкал это «что-то» куда поглубже. Учитывая последние новости из дома, мне лучше сделать это сейчас, пока ещё не слишком поздно.

Пожалуй, Киран была права, и я действительно манкирую своими обязанностями. Что мне стоило проверить её вчера вечером? Почему вместо этого я пошел в Королевство, дурачился с Теро и даже сделал незаконные ставки. Впрочем, тотализатор устроил сам Грай-дон, так что они были незаконно-узаконенные. Но надо, надо было проведать Киран.

- Рада вас видеть, Скай-дон, - сказала она мне, счастливо улыбаясь. Загнанное в самую глубину «что-то» при виде этой улыбки опасно зашевелилось, но тут меня отвлекла некая деталь....

- И что это такое, Киран? - спросил я, входя в комнату и стараясь выглядеть сурово, и при этом не рассмеяться.

- Это... - она поковыряла пальчиком краску. - Ну, декор.

- А идею, значит, украла у Дишан?

- Что?! - это предположение её возмутило. - Нет, может, те изображения и вдохновили меня, но я привнесла в этот узор много нового! Вот!

Она с гордостью протянула мне загипсованную руку, предлагая ознакомиться с деталями. Изображенный на гипсе череп, до боли знакомый мне со времен преображения Лазарета, и впрямь выглядел куда необычнее предыдущего. Глаза горели не красным, а фиолетово-синим огнем. Невинная, в общем-то, ухмылка предшественника, у этого черепа превратилась в смеющийся оскал, а изо рта высовывалась жуткого вида сороконожка. Другой ее конец выглядывал из того места, где у черепа, предположительно, находились уши, так что создавалось впечатление, что она пронизывает его насквозь. Шипастая лоза, с покрывающими ее капельками крови, завершала композицию, оплетая руку Киран со всех сторон.

- Тебе что, всю ночь кошмары снились? - спросил я, не зная, что ещё сказать. Пытаться смыть покрытое для надежности лаком изображение, определенно, было уже поздно. И где она лак взяла?

- Нет, почему сразу кошмары, - протянула Киран. - Мне снился... - «ты» почти услышал я. На самом деле предложение Киран так и не закончила, но зато она так на меня посмотрела, что «смутное что-то» резко вернулось на свое место и приобрело вполне ясные очертания.

- «Пора закругляться», - понял я.

- Уже не важно, Киран, - сказал я вслух. - Времени почти не осталось. Его Высочество ясно выказал желание встретиться с тобой именного сегодня.... Я рад, что хотя бы твоя одежда выглядит соответствующе.

Кажется, это прозвучало резче, чем мне хотелось, и Киран явно расстроилась. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и снова мне улыбнулась.

- Не волнуйтесь, Скай-дон, я вас не подведу!

Подавив в себе желание зарычать и побиться головой о стену я кивнул ей и поспешно вышел из комнаты.

Даже о пророчестве, так поразившем принца, забыл спросить. Может, наведаться в архив? Впрочем, на это у меня нет времени.

***

Следующая неприятность случилась хотя бы не по нашей вине, не на глазах у принца, да и большого ажиотажа не вызвала. Двоих придворных, очевидно, отсидевших зады в каретах, за каким-то берхом понесло прогуляться. Прогулка их закончилась у входа в Королевство, где они и столкнулись с ан-кей, «почтившей» их несчастливым пророчеством. Сам я произошедшего не видел, но историю мне позже пересказал Омак, в тот момент обедавший на террасе. Он даже стих, продекламированный ан-кей, процитировал.

«А дело плохо, вашими устами

Рождалась ложь, которую не сжечь.

Теперь мгновение и час суровой платы

Уже близки, себя вам не сберечь».

- Чувствуешь, Скай, в этом некоторую издевку? - спросил меня Омак и довольно улыбнулся. - Люблю я ан-кей!

Я не нашелся, что ему ответить. Издевки в пророчествах ан-кей всегда хватало. Во всяком случае, многие адресаты подобных стихов, голову сломавшие над их расшифровкой, часто заявляли: «да это издевательство!». Вот и в этом стихе была некоторая неясность.

- Мне вот интересно, что значит «мгновение и час суровой платы»? Наверняка она не просто так это сказала.

- А, да ведь точно никто не скажет, пока всё не произойдет. Вероятно, поплатиться им придется дважды: один раз - быстро, а второй раз - подольше. Но скажу тебе, Скай, после того как эти никчемыши попытались напасть на Ситан-кей, которая им несчастья напророчила, я им желаю всего такого и побольше.

Я согласно кивнул, но поморщился. «Никчемышами» радикально настроенные простолюдины называли благороднорожденных. Я сам не раз слышал такое в свой адрес в начале учебы в Академии.

- К счастью, наши парни их перехватить успели и тычками обратно к А-корпусу прогнали. А Хагер-дон пошёл Граю и Кантер-дону доложить.

Я снова кивнул и пошёл обедать. С утра яблочной шкурки во рту не было, так от голода и озвереть не долго. А мне сегодня ещё работать.

Честно говоря, про предстоящую встречу с принцем я совсем забыла. После ухода Ская мною овладела какая-то неясная тревога, грозящая вылиться в пророчество. Впрочем, мне уже и хотелось, чтобы она вылилась в пророчество, хотя и мороки потом будет много, но зато волнение после этого обычно утихало. Но Волна от чего-то всё не приходила, поэтому к вечеру я вся извелась. Чем-то заниматься в таком состоянии не возможно, так что я то слонялась по комнате, то валялась на кровати, даже попыталась зачем-то влезть на шкаф, но только согнала с него тучу пыли и расчихалась.

Ближе к закату за мной пришел Грай-дон, и я, увидев его, почему-то расплакалась.

- Ну-ну, Киран, не волнуйся ты так, - сказал он своим мощным голосом и потрепал меня по плечу. Я слегка пошатнулась. - Конечно, так волнительно, сам принц, а ты... ну, в таком виде... - тут он попытался отряхнуть мою одежду от пыли и чуть не сбил меня на пол.

- Н-да, нервишки-то шалят... - по-своему трактовал он мое пошатывание. - И мяса нужно больше есть.

- Я не ем мяса, - выдавила я, приходя в себя после мощных хлопков.

- А, ну да, ну да, ты же из агрессивных, мясо тебе по диете не положено. Чтоб не усугублять, значит.

Я не стала оспаривать это утверждение. Почему-то Дишан предпочитала скрывать правду о том, что большинство ан-кей после мясного просто-напросто выворачивает, а потому выдумывала отговорки вроде этой.

- Ладно, Киран, Высочество тебя уже ждёт, а что до одежды... ты же ан-кей, тебе можно, - Грай покивал, снова осматривая меня, затем взял за запястье и повел наружу. - Он уже и со Скаем побеседовать успел. О тебе, наверное.

Вообще-то мне, как сыну нобиля и как Ведущему, пришлось дважды принести клятву верности Королевскому дому. Не то, чтобы сейчас мне пришла в голову мысль о революции, но то раздражение, которое вызвал во мне Олеакхен во время нашего разговора, к верноподданническим чувствам никак не отнесёшь.