Я кивнул, распахнув пиджак, продемонстрировал кобуру. Верхоланцев вздохнул и сделал отмашку рукой. Я уселся на диван перед столиком, бездумно листая книгу. Дверь распахнулась, влетел Мельгунов. Увидев меня,  скривился и манерно продекламировал:

- Франко, как ты посмел явиться сюда?!

Я медленно подошёл к камину, повертел в руках безделушки, выставленные на полке.

- Винченто, не ты меня пригласил, а дон Марчиано.

- Я знаю, зачем ты пришёл. Испортить нам настроение своим присутствием. Ты по-прежнему пытаешься вернуть Изабеллу, но никогда её не получишь! И знаешь почему?

Я бросил на него снисходительный взгляд. Мельгунов очень сильно переигрывал, произносил слова в соответствие с ролью, но эмоции вкладывал личные, откровенно выказывал неприязнь, даже ненависть ко мне.

- И почему? - я вальяжно развалился на диване, расставив широко ноги.

- Изабелла ушла ко мне, не потому что разлюбила тебя! Потому что я - величайший пианист в мире, а ты - ничтожество, негодяй, который остаётся на свободе, благодаря лишь высоким покровителям!

Мельгунов откровенно любовался собой, а выглядел удивительно комично, в оплывшем лице, будто в сдобном тесте, торчали глаза, круглые и плоские, как пуговицы, лишённые жизненного блеска.  Вошла Милана, остановилась, изучая нас.

- Винченто, строишь из себя звезду, а сам нищий, как церковная крыса, - сказал я. - Женщине нужны драгоценности, красивые платья, меха, дорогие машины. А что ты можешь дать, кроме своего тщеславия? - произнёс я с насмешкой.

- Мне не нужны твои побрякушки, Франко, - подала голос Милана. - Я говорила это много раз. Я люблю Винченто и никогда к тебе не вернусь!

Я вскочил с дивана, подошёл к ней.

- Белла, никто не будет тебя любить так, как я. А этот выскочка думает только о себе. Ты ему не нужна.

- Он будет любить тебя, Белла, будет верен тебе, - кривляясь, произнёс Мельгунов. - Не прикоснётся больше ни к одной женщине. Только Белла не знает, как ты поиздевался над девушкой, которую взял вместе со мной в заложники, когда недавно грабил банк. Ну-ка припомни, Франко, что ты с ней сделал? Привязал к дереву, а потом?

- Лжёшь, мерзавец! - прорычал я,  к лицу прилила кровь, поднялась ярость в груди, будто на самом деле Мельгунов открыл Милане правду о моих похождениях.

- Ах, это неправда? - издевался Мельгунов. - А почему ты злишься? Я выдал твою сокровенную тайну?  Может, стоит ещё кое-что припомнить? Все, что я узнал о тебе?

Я выхватил кольт из воронёной стали, взвёл  курок. Хотел нажать на спусковой крючок, но что-то мешало, я пытался преодолеть упорство изогнутой металлической пластинки. Милана быстро заслонила Мельгунова своим телом. Прогремел выстрел, из ствола вырвалось сизое облачко, кислый запах пороха шибанул в нос. И в ту же секунду раздался резкий вскрик Миланы.

Глава 16. Все начинает проясняться

Верхоланцев, белый, как мел, с широко раскрытыми глазами,  пытался что-то сказать, открывал рот, закрывал, но не издавал ни звука, как рыба, выброшенная из воды. На подкосившихся ногах я доплёлся до дивана, плюхнулся. Откинув барабан револьвера, высыпал на руку патроны.

- Где Дятлов! Где он, твою мать! - у главрежа, наконец, прорезался голос. - Быстро сюда! Убью, сволочь! Мерзавец! - орал он.

Я сидел, опустив плечи, сжимая в кулаке патроны. Словно на крупном плане я видел глаза Мельгунова, обычно мёртвые и тусклые, они внезапно вспыхнули, когда я вытащил револьвер. В самую последнюю секунду мимо меня проскользнул знакомый, мерцающий силуэт, и мою руку словно отвела невидимая сила. Я промахнулся. Услышал крик Миланы, мелодичный звон расколовшейся вазочки на камине. На длинной белой перчатке Миланы на уровне плеча осталась пороховая пыль, стало расплываться алое пятно. Мельгунов, подскочив на месте, зашёлся в истерике:

- Он хотел меня убить!

И ринулся из павильона в коридор, увлекая за собой охранников. Милану окружили со всех сторон, загалдели, шумели.  В павильон вбежал худенький рыжеватый юноша, почти мальчик, в синем комбинезоне и остановился на пороге, трясясь от страха. Верхоланцев, подпрыгнув на месте, заорал:

- Арсен, где Дятлов, твою мать! Кто заряжал револьвер?! Убью мерзавца, задушу своими руками!

Арсен побледнел, покраснел, затрясся мелкой дрожью, на подгибающихся ногах подошёл к разъярённому главрежу.

- Ну что ты молчишь, урод! Кто заряжал револьвер?! - орал багровый от злости Верхоланцев.

- Это ... я... я заряжал, - ответил упавшим голосом парень.

Верхоланцев прожёг его гневным взглядом и прорычал:

- Зачем ты, идиот, зарядил боевые патроны?! Кто тебе сказал это сделать?! Кто?! Там вообще не должно было быть патронов! Никаких!

- Я не заряжал боевыми ... - забормотал жалобно Арсен. - Я холостые поставил. Из коробочки взял. Мне Антон Николаевич показал.

Верхоланцев откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Казалось, он растерял все силы на  вопли. Я подошёл к парню и сказал:

- Неси эту коробочку сюда.

Он бросил на меня испуганный взгляд и мгновенно испарился.

- Зря ты ему это сказал, - почти спокойно проронил Верхоланцев, не открывая глаз. - Теперь мы ни его, ни коробку с патронами не увидим. Твою мать, как надоело с ментами разбираться. Скажи, Верстовский, почему, когда кто-то хочет убить Милану или меня, ты постоянно оказываешься рядом?

- Вы думаете, я сам это организовываю? - с усмешкой поинтересовался я. - Меня тоже пытались убить. И не раз. Вначале в воду скинули, на яхте, потом какой-то мерзавец подушкой задушить хотел, вчера напали два отморозка, с ножом и кастетом. В трамвае.

- О как, - Верхоланцев открыл глаза и с интересом взглянул на меня. - Ну-ну. Рассказывай. И кто во всем этом виноват? Знаешь? Ну, репортёр хренов, ведь уже пронюхал что-то? Понятно, не доверяешь.

Я совсем не жаждал рассказывать о сделке Мельгунова с силами Тьмы. Верхоланцев точно поднял бы меня на смех.

- Какой же ты ублюдок все-таки, Верстовский, - изрёк Верхоланцев угрюмо. - Я тебе позволяю трахать мою жену, а ты не можешь рассказать об элементарных вещах. Видеть тебя не желаю. Пошёл вон.

- Дмитрий Сергеевич, я хочу вам сказать - организуйте охрану Миланы, ей грозит смертельная опасность. И вам тоже, - быстро проговорил я, вставая.

Верхоланцев остановил меня за рукав и усадил рядом.

- Давай рассказывай дальше, - приказал он.

- Я катал Милану на катере, мы заехали на один островок и там ...

- Знаю, она рассказала мне об этом. Дальше.

Я тяжело вздохнул, набираясь решимости.

- Рядом с вами есть человек, который хочет завладеть душой Миланы, и, по-видимому, вашей тоже.

Я бросил на Верхоланцева изучающий взгляд, как он среагирует, но он на удивление серьёзно воспринял мои слова.

- Что значит, завладеть?

- Убить, чтобы душами рассчитаться за то, что получил взамен.

- Откуда ты знаешь об этом? - пробормотал Верхоланцев.

- Я видел ...

- Посланника Тьмы? Врёшь. Не мог ты его видеть.  Не мог. Если бы ты увидел его хоть раз, мы бы с тобой не разговаривали. Если только ... ты сам не тот самый человек, который заключил сделку и пытаешься мне мозги запудрить.

- Зачем я тогда спасал Милану?  - возразил я.

- Может, борешься с собой. Не знаешь, что выбрать.

- Не я же в катере находился, когда он наехал на Милану. И кран вывести из строя я не мог.

Верхоланцев бросил на меня пристальный взгляд.

- Ладно, этот разговор продолжил в другое время. Иди сюда, Антон Николаевич! - воскликнул  он.

В студию прошёл худощавый седой мужчина с орлиным носом и тонкими, плотно сжатыми губами. Судя по безупречной выправке, отставной военный.

- Ну, Антон Николаевич, дорогой наш главный «умри все живое», скажи, как в револьвере оказались боевые патроны? - Верхоланцев явно успокоился, обретя обычный ироничный вид.