- Вы ощущаете с ним сильную духовную связь?

- Да. Мы были большими друзьями. Он, можно сказать, определил мой путь в жизни. Благодаря ему я выбрал профессию.

Колдун откинулся на спинку большого кожаного кресла и задумался.

- Что вас привело в наш город? - спросил он, наконец.

Странно, почему бы ему не знать и об этом?

- Я приехал к друзьям в гости. Отдохнуть.

- Не стоит меня обманывать, - он скривился. - Вы приехали по приглашению госпожи Колесниковой. И теперь живете в доме, который проклят. Это очень опасно и для владельцев дома и для вас.

- Я приехал, чтобы помочь Екатерине Павловне. Как специалист по паранормальным явлениям. У меня большой опыт в этом вопросе.

- Я читал ваши статьи, - от голоса Кастильского веяло смертельным холодом. - Не думаю, что вы - специалист. Вы ни разу не встречались с реальными проявлениями этой стороны жизни. Разоблачаете мошенников. Не верите, что явления, которые не признает официальная наука,  существуют. Циник, скептик.

Я понял, что Кастильский настроен ко мне очень враждебно.

- Господин Кастильский, я не виноват, что за семь лет расследований, так называемых, сверхъестественных явлений, мне так и не удалось встретиться ни с одним реальным вампиром, оборотнем или духом, - объяснил с иронией. - Но я не теряю надежды.

- Глупости! Вы явились в наш город, чтобы найти сенсационный материал для своего журнала. Жаждете откопать грязную историю.

- Насколько знаю, вы отказались помочь Колесниковым. Поэтому пришлось приехать мне, - дерзко сказал я.

- Господин Верстовский, вы даже не представляете, с какой чудовищной силой вы столкнулись,  - Кастильский угрожающе навис над столом. - Она уничтожит вас. Люди не в силах ей противостоять.

- Ну и что же делать Колесниковым? - поинтересовался я.

- Уехать из этого дома. В другой город.

- И продать этот дом.  А покупатели, наверняка, быстро найдутся, - с сарказмом  заявил я. - Обременение в виде полтергейста здорово снизит цену.

Кастильский усмехнулся и вновь расслабленно откинулся на спинку кресла.

- Примитив. Этот дом никому не нужен. Они даже не найдут покупателя. Они ставят под угрозу свою жизнь, и жизнь своих детей. Если вы действительно хотите им помочь - уговорите Екатерину Павловну уехать. И сами уезжайте.

- Иначе что? Я сильно пожалею?

- Вы думаете, я вам угрожаю? Потому что боюсь? Ошибаетесь. Я лишь желаю добра вам и вашим новым знакомым.

- Хорошо, я подумаю над этим. Но что по поводу моего деда?

- Не слишком ли надуманный предлог, чтобы встретиться со мной?

- Я действительно хочу с ним пообщаться!

- Такие встречи трудно организовать для тех, кто не верит. Впрочем, для этого необходима какая-то памятная вещь деда. Что-нибудь, что раньше принадлежало ему.

- А фотография его нужна?

Кастильский с осуждением взглянул на меня.

- Господин Верстовский, вы что думаете, я демонстрирую клиентам голограммы? - он  сцепил пальцы на животе. - С таким отношением вы не сможете войти в контакт с духом. Грань между миром живых и мёртвых не так уж тонка. И прорвать её можно только сильным духовным воздействием. Страстным желанием. Если вы не верите, ничего не получится. Вы должны заслужить общение с потусторонним миром.

- У меня есть командирские часы деда. Он оставил их мне. Вожу их с собой, как талисман.

- Он был военным?

- Да, прошёл всю Отечественную войну. Командовал ротой отдельного пулемётно-артиллерийского батальона.

- Хорошо, мой ассистент свяжется с вами. И мы проведём сеанс. Но вы должны хорошо подготовиться. Иначе ничего не получится.

Покинув дом колдуна, я решил отправиться домой пообедать, дошёл до остановки трамвая.  На другой стороне улицы стоял синий фургон, рядом с которым я обнаружил старого знакомого - второго режиссёра Лифшица и высокого, импозантного мужчину, сильно облысевшего, с седыми усами, в чёрной куртке и длинном алом шарфе. Со злорадством понаблюдал, как Лифшиц что-то униженно лепечет, отчаянно жестикулируя, оправдывается. Его собеседник, наоборот, был удивительно спокоен, лишь на лице застыло кислое выражение недовольства. Он пару раз вставил реплики в монолог Лифшица, и второй режиссёр после них стал жестикулировать ещё лихорадочнее.

Показалось даже, что он упадёт сейчас на колени, начнёт молить о пощаде. Руки чесались дать Лифшицу в морду. Сволочи, даже не позвонили, не сказали, что я не подхожу. Извинились бы, черт возьми. Обычный человек для них хуже таракана. Мерзавцы. Я отвернулся, стараясь унять раздражение. А чего я хотел? Что меня встретят, как звезду? Потому что ношу вещи сорок восьмого размера?

Постукивая на стыках рельсов, подошёл трамвай. Я сделал шаг к двери, как вдруг кто-то схватил меня за рукав.

- Олег! Куда же вы пропали!

Я резко обернулся, Лифшиц  уже стоял рядом с таким выражением лица, будто его сейчас отведут на казнь, а я - единственный, кто может спасти от петли.

- Я никуда не пропадал, - ответил я холодно. - Все время здесь, в городе.

- Мы вас ищем везде!

- А почему не позвонили? - удивился я. - Телефон потеряли?

- Наверно, я неправильно записал ваш номер, - пробормотал Лифшиц растерянно. - Никто трубку не брал.

И тут на меня снизошло озарение. Вспомнил, что призрак расколотил мой мобильник о стену, а я  не удосужился купить новый и переставить сим-карту. Екатерина Павловна аккуратно сложила останки в коробочку, которая теперь стояла рядом с моей кроватью.

- Вы не передумали участвовать в нашем проекте? - Лифшиц умоляюще вгляделся в моё лицо.

- Да нет, - пробурчал я.

- Идемте, я познакомлю вас с нашим режиссёром-постановщиком! - он обрадовано потащил меня на другую сторону улицы.

- Дмитрий Сергеевич Верхоланцев, - представил он  импозантного мужчину.

- Так-так, - произнёс Верхоланцев снисходительным тенорком, - внимательно рассматривая меня. - Значит, в саратовском театре служишь? Пойдём, поговорим за жизнь.

Мы сели в фургон. Верхоланцев плюхнулся напротив, также внимательно разглядывая меня.

- Ну и что рассказывай, - проговорил деловито.

- Что именно?

- Ну, что в  театре играл. Какие роли.

- Ваську Пепла, Тузенбаха.

- Вот как? Ну, прочти что-нибудь. Помнишь?

- «А быть может, нашу жизнь назовут высокой и вспомнят о ней с уважением. Теперь нет пыток, нет казней, нашествий, но вместе с тем, сколько страданий!» - с пафосом прочитал я текст из «Трёх сестёр». Чехова я очень люблю, и перечитываю.

Верхоланцев усмехнулся, достал из-под скамейки бутылку пива, сделал глоток. Вытащив платочек,  вытер аккуратно усы.

- Ну, скажем, актёр из тебя дерьмо, конечно, - пробурчал он без тени раздражения, скорее с иронией. - Впрочем, на другое я и не рассчитывал, когда пробы посмотрел.

- На пробах все актёры хреново играют, - возразил я.

- Не перебивай. Но может это к лучшему, - продолжал он рассуждать вслух. - На Северцева ты очень похож. Да, Северцев - гениальный актёр был. Самородок. Это я его нашёл. Огранил. Бриллиант из него сотворил. Да сколько актёров на моих фильмах поднялось. Это ты его тело обнаружил?

- Да. В пещере.

- Небось, все место преступления облазил? - он хитро сощурился. - Нашёл чего?

Странная мысль пронеслась в голове: может быть, запонка принадлежит Верхоланцеву? Но зачем убивать «самородка», из которого сделал бриллиант?

- Я лишь полицию вызвал. А потом ждал на берегу.

- Да ну? - усмехнулся он в усы. - Небось, даже сфотографировал. А? Верстовский, ты ж репортёр. Знаю я вашу шатию-братию. Ладно, не тушуйся, сделаем мы из тебя актёра. Не из таких делал. Только больше не ври мне, - он шутливо погрозил пальцем. - Задача такая. Переснимаем крупные планы, и делаем несколько новых сцен.  Роль сократим. Не потянешь ты всю. Шучу-шучу, - добавил он, видимо, заметив моё огорчение. - Только не зазнавайся. Главную роль не ты играешь. Игорь Мельгунов. Вместе с Миланой. А ты - группа поддержки. С Мельгуновым не ругайся, не ссорься. Он - человек ранимый, обидчивый. Звёздный мальчик. И особенно рекомендую держаться подальше от Розенштейна. Продюсер.