Вторым центром напряженности были местные — все как на подбор невысокие, одетые в дрянные китайские спортивные костюмы, узкоглазые. Что они делали в заведении в разгар рабочего дня — большой вопрос. Но если за столом НАТОвцев слышался развязный многоголосый гомон, то над столом местных, словно грозовая туча висело угрожающее молчание.

Принесли шашлык на шампурах, зелень и какую-то немилосердно острую приправу. Седой начал снимать мясо прямо пальцами, глядя на него, я стал делать также. Ничего вкуснее этого мяса я не ел, даже техасский бифштекс с кровью ему уступал.

— Что думаешь? — я осторожно кивнул в сторону развязных НАТОвцев поглощая измазанные соусом куски мяса.

— Свалим в случае чего… — тихо ответил Седой — как тебе шашлык?

— Просто супер. Надо в США попробовать продавать — можно рестораны быстрого питания сделать. Только жарить в печи — дымить посредине города нельзя.

— Тогда у тебя и получится — мясо из духовки. Оно здесь такое вкусное, потому что барана зарезали этим утром, и жарили на настоящем открытом огне, чтобы мясо с дымком получилось. А так…

Разговор прервался звоном разбитой бутылки. Началось, б…

Похоже, спусковым крючком к выяснению отношений послужила бутылка, посланная от НАТОвцев к местным. Местных почему-то это задело, и они бросили бутылку обратно. И понеслось…

Пока драка не добралась до нашего стола, я вскочил, запихал в рот сразу два куска мяса — не оставлять же — бросил на стол две десятидолларовые бумажки (масштаб цен здесь я не знал, но надеялся что хватит). Седой уже поймал одного из НАТОвцев, летящего спиной к нашему столу и сильным толчком отправил обратно. Затем показал глазами на выход.

На выход я пошел первым, один из дерущихся внезапно преградил мне дорогу — и осел, получив ребром ладони по горлу. Пинком открыв дверь, я нос к носу столкнулся с НАТОвцем, который спешил на помощь своим. С автоматической винтовкой в руках.

— Get out!!!

Да еще и замахнулся на меня прикладом. Зря, зря…

Шагнул вперед, сокращая дистанцию и одновременно в сторону, пропуская летящий приклад автомата рядом с плечом. Черный пластик скользнул по руке, не причинив ни малейшего вреда, я же привычно ударил коленом в пах и одним движением вырвал из ослабевших рук автомат.

— Hands up!

А вот это уже серьезнее. Еще один НАТОвец, скрываясь за капотом только что подъехавшего внедорожника, держал меня под прицелом. Мельком глянув на него, понял — выстрелит просто по дури, нервы на взводе, адреналин захлестывает кровь. Ну и что — стреляться теперь с этим придурком?

Внезапно НАТОвец исчез, словно под ногами его разверзлась пропасть. Послышался сдавленный, едва слышный хрип….

А это что еще за номера?

Машинально перехватил автомат — знакомая вещь, G36. Палец нащупал переводчик — предохранитель, перекинул его на «очередь». Осторожно смещаясь в сторону, под прикрытие стоящего рядом пикапа, я взял НАТОвский внедорожник на прицел…

— Свои! Свои, б…, не стреляем!

Из-за капота НАТОвского внедорожника поднялся сухощавый, среднего роста мужчина в камуфляжной куртке. В руках у него была такая же, как и у меня G36 — видимо отобрал у солдата, которого только что снял.

— Командир, ты что ли?

— Я, Димыч, я. Не стреляй, не стреляй.

Мужчина осторожно положил винтовку на капот внедорожника, внимательно рассматривая меня. Я тоже опустил винтовку.

— Это Димыч. Снег. Не стреляй.

За спиной послышались какие-то крики, зазвенело разбитое окно.

— Сваливаем! — решил я — оружие с собой!

Втроем, мы добрались на Ниве до КПП базы Манас, где нас, конечно же, под дулами автоматов разоружили. Вызвали подполковника Фавье — и я ему высказал все, что думаю об этой базе и о его подчиненных, устраивающих драки и размахивающих оружием. И о праве экстерриториальности[30] — думаю, возможность попасть в местную кутузку, пару горячих голов остудила бы. Подполковник Фавье памятуя о наличии у меня бумаг от ОКНШ, благоразумно промолчал. И только в конце моей гневной тирады заметил — что груз прибыл и его можно забрать.

Груз действительно пришел. Прямо у самолета его закинули в армейский полноприводной МАН с краном — манипулятором и тронулись в долгий путь. К озеру Иссык-Куль…

Место выбирал Седой — берег Иссык-Куля он откуда-то хорошо знал. Вообще Иссык-Куль — настоящая туристическая жемчужина, самое высокогорное озеро в мире. Со всех сторон оно окружено горами, чем-то напоминающими швейцарские Альпы. Вода прозрачна настолько, что видно дно. Если раньше здесь народа было много — об этом свидетельствуют многочисленные дома отдыха, домики и кафе, часто заброшенные — то сейчас найти на северном берегу место, где тебя никто не будет беспокоить, можно было запросто. Мы остановились между двумя небольшими селами — Григорьевкой и Ананьево, в двух с половиной километрах от побережья. Горы в этом районе образовывали своего рода плато, размер которого позволял сделать посадочную площадку для тяжелого вертолета.

Здоровенный армейский грузовик, даром что полноприводный, едва забрался на выбранную нами площадку. Седой и Снег на Ниве ехали перед нами, и русский джип скакал по неровностям, словно горный козел — а вот МАН перекатывался с одного уклона на другой, угрожающе кренясь. Водитель вцепился в руль, словно утопающий в спасательный круг и бормотал что-то, кажется на испанском. В один момент мне показалось, что МАН сейчас кувыркнется и полетит вниз — но нет, проехали. За полчаса разгрузили на голые камни три стандартных логистических поддона с закрепленным на них грузом, после чего водитель — контрактник с нами распрощался. Ничуть не удивлюсь, если после этой поездки по горам — по долам он решит что жизнь все-таки дороже и расторгнет контракт…

Когда шум двигателя МАНа растаял вдали, я огляделся по сторонам, посмотрел на быстро темнеющее небо…

— А где все остальные?

Седой и Снег ничего не отвечая внимательно смотрели на меня. Очередная проверка, значит…

Проверка так проверка. Подобрав несколько камешков и положив их в карман, я пошел вперед, обходя плато и внимательно вглядываясь в окружавшую меня местность. Ага! Что же так примитивно — в кустарнике прятаться, хоть бы что-нибудь необычное придумали…

Нащупав в кармане камешек, я внезапно и резко метнул его в сторону кустарников, показавшихся мне подозрительными. Оттуда не донеслось ни звука — но в том то все и дело. Камень попал по чему-то мягкому…

— Следом гранату кину! — громко, по-русски предупредил я.

— Вылазьте, вылазьте — крикнул Седой — спалились так вылазьте!

Из-за кустов поднялись двое, еще двое, оказалось, залегли чуть дальше. Все они были в гражданском камуфляже, у одного за спиной висел охотничий карабин неизвестной мне модели, еще у одного — Браунинг Авто 5.

— Ни х… себе — проговорил один из них, невысокий, заросший бородой живчик — вот кому сказать — не поверят. Партизан[31] Удава спалил…. Нет, ну это надо же…

— Такой партизан еще тебе за спину выйдет… — мрачно проговорил Седой — все представления и прочая белиберда потом. Три контейнера — там все что нужно, чтобы провести ночь не на голых камнях. Еще кто-нибудь здесь есть или только вы?

— Хаджа по окрестностям шарахается… А так — все, остальные попозже подъедут — за всех ответил Удав.

— Тогда приступаем к обустройству быта… — подвел итог Седой — ты с нами?

— А то… — ухмыльнулся я.

С шутками, с матерной руганью (русские вообще обожают ругаться матом, русский мат даже отдельно изучают в разведшколах), с песнями, всемером раздербанили сначала один контейнер — оказалось не то. Взялись за второй — там-то и оказалось то, что нам надо. Поставили восемь индивидуальных палаток (русские предпочитают большие палатки, на целый взвод, по-моему, это глупо), закрепили их, привалили ветками, наломанными с кустарников. После чего, несмотря на темноту, занялись приготовлением пищи. Удав здесь пробыл уже три дня и успел подстрелить какое-то животное, типа горного козла. Поэтому питаться пайками, к моей радости не пришлось — сварили мясо с зеленью, здоровый котел…