Он знал, что это недостойные чувства, но мир погряз в неразберихе и был испорчен, так почему бы не выйти за рамки правил? Он никого не обижал. Он был похож на Робина Гуда, извлекающего на свет Божий недооцененные произведения искусства и отдающего их в руки людей, которые действительно могли полюбить и оценить их. Он поступил в колледж, но вскоре бросил учебу, переехав в Калифорнию. В конечном итоге он полностью посвятил себя посещению небольших музеев, библиотек и исторических обществ, воруя и продавая все возможное.

В какой-то момент ему позвонили. Его мать умирала в одной из больниц Вашингтона. Он отправился к ней, и на смертном одре она поведала ему историю о том, что, в конце концов, его отец не был виновен в случившемся тогда взломе шифра. Как раз наоборот: он указал на его уязвимость, но его проигнорировали. И когда дела вышли из-под контроля, его окрестили предателем, опальным генералом, якобы, ответственным за проект — тем самым генералом, который приказал, чтобы его расстреляли в случае провала операции.

Его отца сделали козлом отпущения. А потом убили.

Новость об этом круто изменила жизнь Гидеона. Впервые у него появилась реальная цель, настоящая стоящая цель. Он прервал свою воровскую деятельность, вернулся в колледж, получил докторскую степень по физике и поступил на работу в Лос-Аламос. Но все это время, позади ширмы из всей этой деятельности, напоминающей бесконечную монотонную песню волынки, он проводил расследование: искал доказательства, которые смогли бы очистить имя его отца и дали бы возможность отомстить генералу, который его убил.

На это ушли годы, но, в конце концов, он нашел то, что ему было необходимо, и осуществил свою месть. Генерал теперь был мертв, а его отец — оправдан.

Но это не принесло ничего хорошего: месть не могла вернуть людей к жизни, также как не могла восстановить потерянные и растраченные годы. Тем не менее, у него впереди была вся жизнь, и он был настроен использовать ее по максимуму.

Затем, вскоре после этого — чуть больше месяца назад — случилась последняя катастрофа. Гидеону сказали, что у него выявили врожденный порок, известный под живописным названием «артериовенозная мальформация Галена». Это некое необычное переплетение артерий и вен глубоко внутри мозга. Данный дефект являлся неоперабельным, лечения не существовало, и он должен был убить своего носителя в течение года.

Или, по крайней мере, это то, что сказал ему Эли Глинн — человек, который нанял его для первого задания в качестве оперативного агента.

У него якобы остался год жизни. И теперь, когда он в компании Гарзы продирался сквозь пробки Нью-Йорка к штаб-квартире «Эффективных Инженерных Решений», Гидеон не сомневался, что Глинн снова хочет отнять у него кусок этого последнего года: убедить его провернуть еще одну операцию для ЭИР. Он точно не знал, как Глинн заставит его сделать это, но был уверен, что это будет связано недавним происшествием и Чолкером.

Когда автомобиль свернул на 12-ю улицу Литтл-Уэст, Гидеон настроил себя на конфронтацию. Он постарается отвечать хладнокровно, но твердо. Ему необходимо сохранить свое достоинство. Он ни за что не согласиться взяться за это задание! А если это не даст желаемого результата, он просто пошлет Глинна куда подальше и уберется отсюда к чертовой матери.

Уже наступила полночь, когда они вошли в штаб-квартиру ЭИР. Казалось, тишина, распространившаяся в пределах прохладных белых помещений, целиком поглотила Гидеона. Даже в столь поздний час техники продолжали суетиться среди странных инсталляций, макетов и столов, заставленных зачехленным и таинственным оборудованием. Гидеон последовал за Гарзой к лифту, который с очень медленной скоростью доставил их на верхний этаж. Минуту спустя он стоял в том же самом конференц-зале, оформленном в стиле Дзен, и Глинн снова сидел в инвалидном кресле во главе огромного деревянного стола из бубинга[7]. Окно, у которого Гидеон стоял в этот же день, только утром, сейчас было закрыто жалюзи.

Гидеон чувствовал себя опустошенным, выпотрошенным и очищенным, как рыба. Он был удивлен и немного раздражен, обнаружив Глинна нехарактерно оживленным.

— Кофе? — спросил Глинн с азартным блеском в единственном здоровом глазу.

— Да, — Гидеон упал в кресло.

Нахмурившись, Гарза ушел, но вернулся с кружкой кофе. Гидеон налил в него сливки, кинул пару ложек сахара и выпил залпом, как стакан воды.

— У меня для вас две новости: хорошая и плохая, — сказал Глинн.

Гидеон молча ждал продолжения.

— Хорошей новостью является то, что доза облучения, которую вы получили, оказалась весьма незначительной. Согласно таблицам, это увеличит ваши шансы умереть от рака менее чем на один процент в течение следующих двадцати лет.

Гидеон просто обязан был посмеяться над иронией этих слов, и его голос эхом разнесся по скудно обставленной комнате. Но никто не присоединился к его мрачному веселью.

— Плохая же новость заключается в том, что мы внезапно столкнулись с чрезвычайной национальной проблемой высшего порядка. Рид Чолкер оказался подвергнут облучению вследствие утечки некой массы радиоактивного вещества. На него воздействовала комбинация альфа-частиц и гамма-лучей из источника, который, видимо, был обогащен больше, чем уран-235[8], обычно входящий в состав бомб. Полученная им доза лежала в диапазоне до восьмидесяти грей[9], или около восьми тысяч рад[10]. Грандиозная, огромная доза.

Гидеон сел. То, что он услышал, его потрясло.

— Да. Расщепляющееся вещество, способное вызвать такое облучение, должно составлять не менее десяти килограммов. Такого количества более чем достаточно для создания мощной ядерной бомбы.

Гидеон осознал сказанное. Все было гораздо хуже, чем он себе представлял.

Глинн замолчал, но затем продолжил:

— Похоже, Чолкер был вовлечен в подготовку террористического акта с использованием ядерного устройства. Во время этих приготовлений что-то пошло не так, и произошла утечка урана. Чолкер получил дозу радиации. Наши эксперты также пришли к выводу, что остальные террористы забрали бомбу и оставили Чолкера умирать. Но он умер не сразу, потому что радиационное отравление действует несколько иначе. Он сошел с ума и, охваченный безумием, захватил заложников. И вот, к чему нас это привело.

— Вы нашли место, где он создавал бомбу?

— Сейчас для нас это первостепенная задача. Оно не может находиться слишком далеко от его квартиры в Саннисайде, потому что, кажется, он вернулся туда пешком. Мы обследуем город с помощью летающих мониторов радиационного контроля и в любой момент можем получить совпадение, так как подобная утечка наверняка оставила незначительный след радиации — с характерной сигнатурой.

Глинн чуть не потирал руки от предвкушения.

— Мы находимся в начале пути, Гидеон. Вы были там. Вы знали Чолкера...

— Нет, — сказал Гидеон. Теперь пришло время встать, и он поднялся.

— Выслушайте меня. Вы буквально созданы для этой работы, даже не сомневайтесь! Все будет проходить без прикрытия. Вы будете действовать от своего имени...

— Я сказал «нет».

— Вы будете сотрудничать с Фордисом. Это безоговорочное требование, сопровождающее ваше назначение и выдвинутое Администрацией по Национальной ядерной безопасности[11]. Но вам будет предоставлена достаточно широкая свобода действий.

— Окончательное и бесповоротное «НЕТ».

— Вам нужно только сделать вид, что вы работаете с Фордисом. На самом деле вы будете одиноким оперативником, никому не подчиняющимся, и будете работать вне обычных правил правоохранительной системы.