- Есть ли изменения в спектре абориген-оценок деятельности Миротворцев? - Ха-буа-буи решил сменить тему и заодно дал возможность Охр-рхО показать свою осведомленность.

Председателю Комиссии было очень важно заручиться поддержкой ксенопсихолога, ведь позиции гаранов крепнут в Галактике день ото дня и неизвестно еще, кто войдет в состав Коллегии Обер-миротворцев после следующих выборов.

- Смотря где... - Ксенопсихолог Охр-рхО начал судорожно поправлять перекошенный мундир. На родине гараны-серпентиды не носят одежды. Она не выдерживает свойственных им сильных эмоций и бешеной игры мускулов. Атлантисты, само собой, с каждым днем усиливают давление, все активнее выражают свой протест, требуют покончить с Экспериментом раз и навсегда. Буквально забросали нашего консула нотами. Римский клуб пытается запугать нас апокалипсическими прогнозами развития земной цивилизации. Ну а в странах Пакта - другое дело...

Есть три точки зрения. Во-первых, официальная, которой придерживается от половины до двух третей населения. "Нам бояться нечего - мы честно выполняем Договор и готовы принять любую проверку". Во-вторых, остро критическая точка зрения, которую насаждает МГБ, часть партайгеноссе и генералитет. Ее разделяет примерно треть населения. "Всякая сволочь стучит Контролерам о мельчайших нарушениях, врет с три короба, обливает грязью, а ты потей - отмывайся, доказывай, что ты не жираф! А галактические дяди будут высокомерно поглядывать на нас из своего далека и вершить судьбы сотен миллионов, ни хрена не зная, как и чем мы живем, и, главное, вовсе не пытаясь узнать!" И наконец, существует точка зрения оппозиционеров, критиканов, диссидентов всех мастей. Вам она хорошо известна...

Сластев вскочил с кресла, хрустнув суставами, и заметался по рубке. При этом он потирал вмиг вспотевшие ладони и нервно приглаживал волосы на висках.

- Было бы странно, если б недовольных не нашлось, - подал голос Второколенный. - Как правило, их подавляющее большинство. Каждый хочет больше, чем имеет. Кому-то не хватает материальных благ, кому-то - духовной пищи, иной страдает от неразделенных чувств или творческой несостоятельности... Такова уж се ля ви. - Он картинно развел шестипалыми многосуставчатыми руками.

- Вы что?! - возопил доселе беззвучно кипевший Сластев. - Не в состоянии отличить тотальный террор от несчастной любви?! Это же не академический спор, это... это... - Он поперхнулся воздухом и закашлялся.

Ихиуач участливо стукнул старика по спине.

- Не надо так волноваться, многоуважаемый Георгий Сергеевич, - елейным голосом принялся увещевать его Ха-буа-буи. - А то наши ряды начнут редеть еще до начала Проверки... Успокойтесь, достойнейший. Мы все проверим самым тщательным образом. - И дал знак Ихиуачу, чтоб отвел старика к себе.

- Можете считать меня старым маразматиком, если вам так легче, отдышавшись, не слишком внятно проговорил Сластев и глотнул из своей магической бутылочки. - Но я очень хорошо помню, что творилось в стране в сорок девятом. Система не изменилась. Просто террор перешел в иную плоскость. Туда, где вы совершенно слепы, будучи ксенами. - Это было злое слово. Второколенный скривился, будто скушал лимон. - Вы сами загнали себя в это слепое пятно...

- Как прекрасно иметь внутреннюю оппозицию, но как ужасно, когда она открывает рот, - с нехорошей улыбкой произнес Охр-рхО после того, как землянин скрылся за дверью.

- Долгая эмиграция - почище хронической инфекции... - хмыкнул Второколенный.

Глава Комиссии Ха-буа-буи молчал, вкушая радость счастливого избавления от ядовитого старика.

Дискуссия была закрыта. Модуль грохотнул на последнем сужении подпространственного коридора и вылетел на залитый лучами Сириуса звездный простор. Красотища... Ха-буа-буи был в полном восторге.

3

Все-таки в Бастане проглядывало что-то ненастоящее, и часть людей это замечали. Одним представлялось, будто он болен, другим - что у него не в порядке нервы, третьим же он казался подозрительным типом. И это было наиболее опасно. На самом деле Бастан просто-напросто не был человеком. И как бы искусно он ни играл, как бы блестяще ни был натренирован, это нечеловеческое начало рано или поздно проступало в нем, давая о себе знать в самые неподходящие моменты.

Шофер, согласившийся подбросить Бастана до райцентра, оказался разговорчивым парнем. Иногда он с сомнением поглядывал на попутчика, не понимая, что же это все-таки за птица, но трепаться не переставал ни на минуту.

- Паслушай, дарагой... - Уверенно крутя баранку на очередном головокружительном повороте, водитель устал от обычных дорожных историй и, заговорив о высоких материях, почему-то разволновался. - Пачему нам на Земле нэ сыдытся? Зачэм нам эта Вэнэра?.. Вон гора, - показал он рукой на скучный голый склон. - Дэрэвья сажат надо, а нэкому. Всэ в космос улэтэли...

Бастан хотел было возразить (как и полагалось простому советскому смертному), что многие улетели вовсе не в космос, а в город - лучшей жизни искать, но тогда разговор сошел бы с нужной колеи.

- Начальству виднее. Только уж больно размахнулись - в Аль-Башлыке совсем мужчин не осталось.

- Щто ти гаварыш! - всплеснул руками шофер, оторвав их от руля, и едва не поплатился за это: машину занесло, завизжали тормоза, загрохотало в кузове. - Нэ знаэщь нычэго, а гаварыш! - выровняв грузовик, продолжил водитель. Щека его нервно подрагивала. - Умэрли они, всэ умэрли. Кара эта... за гордост. Всэвишнего кара. - Глянул на Бастана с подозрением, но остановиться уже не мог. - Пят такых аулов в района, да в сосэднем ище тры, а можэт, болшэ - нэ знаю... Мор напал. Самий главный врач сюда приэзжал, лычно асмотр правадыл - нычэго нэ нашел. Из Масквы камыссия приэзжала савсем зря. Ба-алшые головы, а нычэго сказат нэ маглы. Горы - адно слово. Путь впереди был перекрыт. Водитель затормозил. Бастан огляделся. Бежать поздно, да и некуда: нависшая над дорогой скала выглядела совершенно неприступной. Можно, конечно, сигануть с обрыва, но так нетрудно и разбиться.

- Савсэм с ума пасхадылы! - недовольно воскликнул парень. - Каво здэс лавыт?!

Трое местных милиционеров в белых гимнастерках, несколько автоматчиков из внутренних войск в комбинезонах хаки да двое в штатском. Часть из них неторопливо проверяли остановившуюся впереди машину, а остальные, нацелив на кабину стволы, ощупывали взглядами "ЗИЛ", в котором сидел Бастан. Где-то в небе - невидимый - кружил вертолет.

- Проверка документов! - Капитан милиции небрежно отдал честь и распахнул дверь кабины.

- А щто случилась, дарагой? - осведомился шофер, протягивая путевой лист и водительские права.

- Сбежал опасный преступник, - буркнул капитан, искоса поглядывая на Бастана. Потом обернулся к другим милиционерам, спросил:

- Знаете водилу?

Немолодой усталый лейтенант ответил:

- Здешний, из Кызылги.

- А этот товарищ? - спросил капитан шофера. - Кто такой? Где сел? Куда едет? - Как будто сам Бастан был бессловесным мешком, полным кизяка.

- Экспедитор, гаварит...

- Договаривался о поставке сверхплановой шерсти в Гель-Каше и на отгонных пастбищах, - сказал Бастан, протягивая свой паспорт и командировочное предписание. Сейчас он имел внешность и фигуру вполне конкретного экспедитора из райцентра, который действительно отправился на днях в эти края. - Я из Микоянска, товарищ капитан... А что за преступник? Может, встретим еще? Хоть бы описали... - зачастил он испуганно-заискивающим голосом.

- Хм... Документы вроде в порядке, - буркнул капитан. - Как там кузов? - спросил он мрачного сержанта, который копался в груде тюков.

- Ничего.

- Так что? Пропустить? - Капитан посмотрел на дюжего парня в джинсах, расстегнутом пиджаке и белой рубашке. Тот явно был здесь главным.

- Погодь. Счас свяжемся с Гель-Кашем, узнаем. И с оптовой базой тоже... Отпустите шофера. Этого потом кто-нибудь отвезет. Нехорошо машину задерживать...

- Вы это... вылазьте, - сказал капитан Бастану. - Разберемся.